Империя. Роман об имперском Риме - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Сейлор cтр.№ 67

Спор издал визгливый нервный смешок и прикрыл рот ладонью. Эпафродит застонал. Эпиктет яростно растирал больную ногу. Вольноотпущенник Феон возобновил свое взбудораженное хождение. Тит отвел взгляд и поймал себя на том, что рассматривает Колосса. С близкого ракурса в огромной статуе едва узнавалась человеческая фигура: изваяние нависало причудливым чудовищным образом из страшного сна.

Нерон оценил общую реакцию и нахмурился. Он долго молчал, затем воздел руки:

– Ладно, отлично! Я брошу искусство и положусь на политику. Может, сразу обратимся к последнему средству? Я отправлюсь с челобитной к парфянам. Почему бы и нет? Посвящу себя единственной империи, которая может соперничать с Римом. Разве не так поступали греки и персы? Когда их вождя низлагали, он бежал через границу и отдавался на милость врага. Кто поймет и посочувствует лучше иностранного соперника? Если повезет, парфяне даже поспособствуют моему воз вращению к власти. Придется покориться чужому царю, что не радует, но ради возвращения в Золотой дом я пойду на риск. Что скажешь, Эпафродит?

Тит подумал, что казначей выдвинет очередное болезненное возражение, однако тот воспринял последнюю идею серьезнее предыдущих.

– Если Цезарь готов наконец покинуть Рим и Золотой дом, дабы отправиться в более безопасное место, то да, я советую обдумать сближение с парфянами. Но времени в обрез. Мы не располагаем точными сведениями о местонахождении Гальбы, он может оказаться всего в нескольких днях пути. А сенат уже готов проголосовать за Гальбу и объявить его императором. И если Нимфидий с преторианцами решат его поддержать, то способны перейти к действиям в любую минуту.

– К действиям? – переспросил Нерон.

Эпафродит откашлялся:

– Цезарь, я вспоминаю участь твоего дяди.

От этих слов всех пробрал озноб. Все хорошо помнили гибель Калигулы от рук вероломных преторианцев.

– Но к путешествию придется долго готовиться, – засомневался Нерон, постукивая пальцем по губе. – Помнишь, какая свита была у меня в Греции? Ты, Эпафродит, упорно советовал мне сократить ее, и все же мы нашли невозможным сопровождение менее тысячи слуг. Всех их придется кормить и где-то размещать…

– Но тогда число прислуги объяснялось тем, что ты выступал почти каждый вечер и давал пиры для устроителей торжеств, – напомнил Эпафродит. – Нынешнее путешествие – совершенно другое дело. Чем меньше с тобой будет людей, тем лучше. Вообще говоря, Цезарю следует соблюдать инкогнито.

– Инкогнито? Странствовать неузнанным? – отозвался Нерон. – Мне это не нравится.

– Представь, что играешь роль, Цезарь. Подумай о лукавом Одиссее, который вернулся домой под видом бродяги, чтобы перехитрить ухажеров Пенелопы.

Нерон задумчиво кивнул:

– Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Одетый в рубище, даже Цезарь будет невидим врагам. – Он вдруг запел:

Подошла к нему близко Афина,

С неба сошедши на землю, принявшая женщины образ.

Стала в его головах и к нему обратилася с речью:

«Что ты не спишь, наиболе несчастный меж всеми мужами?

Что тебе надобно? Вот он, твой дом, вот жена твоя в доме,

Вот он и сын твой, какого иметь пожелал бы и всякий» [21] .

Пока император пел из Гомера, Тит взял Эпафродита за плечо и спросил на ухо:

– Неужели других вариантов нет? Остается только бежать?

– Я дни напролет подводил его к такому выводу! – буркнул казначей. – До сих пор он отказывался покинуть Золотой дом. Говорит, что скорее умрет, и как будто не шутит – по крайней мере, иногда. Вчера он послал за любимым гладиатором, чтобы тот прикончил его, но боец скрылся, едва услышал о намерениях Цезаря. Затем Нерон потребовал принести яда, который, очевидно, раздобыл без моего ведома, но рабы скрылись вместе с отравой.

– Но удастся ли организовать побег? – спросил Тит. – Есть ли лошади? Найдется ли для императора в Остии корабль?

– На Остию надежды больше нет, но можно перейти через горы, добраться до Брундизия и нанять судно там, следуя тем же путем, каким шел Помпей, когда Божественный Юлий пересек Рубикон. Как я и сказал, придется путешествовать инкогнито; мы все должны остаться неузнанными. Если убедить Цезаря в необходимости подобного шага и он вынесет лишения…

– Но действительно ли его жизнь в опасности? Неужели дело зашло настолько далеко? – Тит вдруг всем нутром понял Нерона, припертого к стене и отчаянно сопротивляющегося несокрушимой логике Эпафродита. – Я знаю, что преторианцы убили Калигулу, но то были заговорщики, которые втайне давно готовились. И Клавдий в дальнейшем казнил их! Не ужели кто-то осмелится повторить подобное злодейство с Нероном?

– Им незачем секретничать. Судьба Цезаря сию секунду открыто обсуждается в сенате.

– И ты всерьез веришь, что сенат дерзнет вынести смертный приговор законному императору, наследнику Августа? И большинство проголосует за такой прецедент?

Эпафродит покачал головой:

– Незадача в том, что у нас нет прецедента, когда император добровольно сложил бы с себя полномочия. Август, Тиберий, Калигула, Клавдий – все они умерли, оставаясь у власти. Да, у Цезаря в сенате есть защитники, и кое-кто из них даже сейчас пытается передать его обязанности Гальбе без кровопролития. Но надежды на мирный исход слабы. Даже если дебаты приведут к приемлемому итогу, Цезарю следует переждать в безопасной гавани…

– Эврика, повторяя за Архимедом! – воскликнул Нерон, резко оборвав свою песнь.

– Мы помним, каков был его конец, – пробормотал Феон, продолжая расхаживать. – В луже крови на сиракузском взморье.

Нерон не слушал:

– По-моему, мы не замечаем очевидного. Я должен воззвать не к сенату и не к народу, а напрямую к легионам.

Эпафродит вздохнул:

– К несчастью, Цезарь, мы лишились поддержки войск в Галлии и Греции. Вспомни, мы уже это обсуждали…

– Я говорю о легионах Гальбы, которые идут сюда из Испании.

Эпафродит склонил голову набок и молча выгнул бровь.

– Если войска выполняют приказы мятежного командира, – продолжил Нерон, – сами солдаты не обязательно перестали любить своего императора. Может, обратиться прямо к ним? Да, именно так: собрать театральную труппу, выдвинуться навстречу легионам, поставить сцену… а я исполню главную в жизни роль! Когда они увидят меня рядом с Гальбой, этим живым трупом, выбор станет очевидным. Как по-вашему? – Нерон переводил взгляд с одного лица на другое.

Никто не ответил, но энтузиазм императора не угас.

– Солдаты, естественно, захотят, чтобы я сыграл воина. Как вы думаете, кто подойдет лучше – Геркулес или Аякс? Геркулес, конечно, величественнее, но Аякс – трагичнее и тем симпатичнее. И петь за него удобнее; в девяти случаев из десяти публику покоряет именно голос. Да, но в роли Геркулеса можно убить немейского льва! Ты же знаешь, Эпафродит, сколько я готовился к представлению. На последней репетиции со львом все прошло как по маслу. Зверюга буквально лизала меня в нос! Убивать такую совестно, но главное – достоверность. Я притворюсь, будто борюсь со львом, пролью немного поддельной крови, как будто мне досталось когтями по лицу и спине; зрители ахнут, уверенные, что меня вот-вот растерзают, а потом, в блистательном развороте, я убью тварь и победно вскину руки. Лучше задушить голыми руками, но вряд ли такое позволит даже ручная бестия; наверное, придется воспользоваться дубинкой. Итак, что скажете? Я призову божественный дух Геркулеса, вверю ему собственную жизнь, вступлю в смертельную схватку, а затем на глазах у солдат прикончу самого опасного хищника на свете. Неужели вы всерьез полагаете, что после такого представления на меня поднимут руку?