Мэри Роуз - читать онлайн книгу. Автор: Шарлотта Лин cтр.№ 50

— Расторжение брака с Екатериной. — Джеральдина ужасно замерзла и с трудом подавила зевоту. Король вот уже три года тайно пытался получить от Папы Климента разрешение на расторжение брака. Екатерина была вдовой его брата Артура, и, согласно книге Левит, такие браки суть грех. Генрих обнажил наготу своего брата — не потому ли все его сыновья умирали, едва родившись? Плодились слухи, и король летом велел оповестить всех, что идет расследование, что в Англию прибыл папский легат с целью проверки правомочности королевского брака. Что речь идет исключительно о благе империи, поскольку если этот брак лишен божественного благословения, то в нем не может родиться наследник английского престола.

Народ, мучившийся от непогоды, неурожая и голода, удовлетворился не так легко, как надеялся король. Королева Екатерина пользовалась популярностью, а ее дочь Мария была принцессой Англии — как король может желать объявить ее бастардом? Кроме того, Екатерина была теткой Карла V. Неужели воинственный император безропотно примет тот факт, что Генрих подвинул его родственницу? А может, он пойдет войной на и без того страдающий от бедствий остров?

При дворе злословили о новой подстилке короля, которая оказывала на него дурное влияние. О его великой шлюхе. Сестре Мэри Болейн, Анне.

Та теперь снова уселась на тачку, обхватила руками свое дрожащее тело.

— Люди обвиняют меня, — продолжала она. — Будто бы он вдруг решил избавиться от Екатерины, потому что я его подстилка. Но правда ли это? Как ты думаешь, Джеральдина?

— Это неправда, — ответила Джеральдина.

— Правильно! — радостно воскликнула Анна. — Но трогательная история об отсутствии наследников и страх перед гневом Божьим тоже лишь часть правды. Да, Генрих Тюдор хочет избавиться от Екатерины Арагонской. Но не потому, что я его подстилка, а потому, что я ею не являюсь.

Она умолкла, сделав искусную паузу, словно Джеральдине требовалось время, чтобы переварить эту сенсацию.

— Ты помнишь, что я много лет назад говорила тебе о Гарри Перси? — спросила она затем. — Если я беру мужчину в оборот, он хочет провести со мной не одну ночь, а всю жизнь. В конце концов, я видела, что получила моя сестра за свою овечью покорность: насмешки и презрение. Я другая. Я отказала Перси, и он захотел сделать меня своей графиней. Теперь я отказываю Генриху Тюдору, и он сделает меня королевой Англии.

Хотя Джеральдина давным-давно собрала все детали этой запутанной мозаики воедино, новость по-прежнему звучала невероятно. Сама она действовала не менее хитро, но в то время как Анна оказалась на гребне волны, которая вот-вот должна была затопить всю Европу, она получила жизнь рядом с мужчинкой — и задыхалась от пустоты.

— Ну? Что скажешь? — Анна смотрела вызывающе.

— Твое мужество достойно восхищения, — выдавила из себя Джеральдина.

— Так и есть. — Анна шумно втянула в себя ледяной воздух. — И не менее достойна восхищения моя твердость. Тогда я была молодой и глупой, позволила паре стариков разрушить свой труд.

Но теперь я не позволю никакому дедуле отнять то, что принадлежит мне по праву. Уж точно не Уолси. И не Папе Римскому.

— Ты говоришь о Его Святейшестве. Думаешь, что можешь выиграть войну против величайшего вождя христианского мира?

— Сейчас мы пускаем пыль в глаза посланникам Ватикана, — спокойно ответила Анна. — Мы с королем притворяемся невинными овечками. Как видишь, мы даже не танцуем вместе и рядом с ним сидит испанская красотка. Никто не должен заподозрить, что речь идет о чем-то большем, нежели о божественной воле. И если дерзкий шпион ворвется в мои покои, он наткнется там вовсе не на Генриха Тюдора, а на восхитительного брата моей подруги Джеральдины!

«Сильвестр!» Тело Джеральдины уже настолько замерзло, что перестало повиноваться.

— Может быть, тогда мне лучше уйти и позаботиться о том, чтобы он оказался где-нибудь в другом месте? — произнесла она.

— И почему он не сообщил заранее, что собирается нанести тебе визит на Рождество? — настороженно поинтересовалась Анна. — В конце концов, твой Роберт легко мог раздобыть для него приглашение, ведь король старается угадать каждое его желание!

— Просто они пишут вместе книгу о кораблестроении, — отмахнулась Джеральдина. — Подобные вещи объединяют мужчин.

— Твой брат строит корабли, верно?

— Мой брат и мой муж не друзья.

— Ага, — произнесла Анна и искоса посмотрела на Джеральдину. — Знаешь, кого ты мне напоминаешь? Устрицу. Стоит стукнуть по ней, как она закрывается, и я не знаю, есть ли внутри жемчужина.

«Никакой жемчужины нет, — подумала Джеральдина. — Никакого мяса. Только пустота». Внезапно ей ужасно захотелось увидеть Сильвестра. Ноги болели, но она встала.

— Я заберу брата из твоих комнат. Спасибо, что ты позаботилась о нем.

— «Спасибо, спасибо», — передразнила ее Анна. — Тебе кто-нибудь говорил, что брак тебе не к лицу, Джеральдина? Когда-то я готова была поклясться, что в тебе горит какой-то огонь, что-то вроде тоски по тому, из чего, собственно, и состоит жизнь. Но с тех пор как ты прибрала к ногтю своего забавного графа, ты стала такой же равнодушной и флегматичной, как и все остальное стадо.

Я тебе только что рассказала, что собираюсь встряхнуть этот сонный мир, а ты что делаешь? Вежливо сдерживаешь зевоту и благодаришь за то, что я позаботилась о твоем брате.

Джеральдина не знала, что ответить на этот упрек.

— Мне жаль, что я заставила тебя скучать, — наконец сказала она и направилась к двери через двор. Под козырьком в темноте блестели острые, как кинжалы, сосульки.

Король отдал Анне две смежные комнаты в жилых покоях Уолси и разрешил ей обставить их по своему усмотрению. Несмотря на поспешность, с которой пришлось производить перемену обстановки, Анна доказала, что у нее есть свой собственный вкус, отчасти по-французски легкомысленный, однако стиль был выдержан во всем. Из цветов преобладал темно-зеленый, подчеркивавший расставленные золотом акценты. Горевшие в камине лепестки роз источали быстро улетучивавшуюся сладость. У Джеральдины болели пальцы, а суставы, казалось, трещали, словно тающий лед. У окна стоял ее брат Сильвестр и смотрел на реку.

Его спина, обтянутые атласом плечи, блестящие волосы были ей знакомы лучше, чем все те, что встречались при дворе. Когда- то они надоели ей, девушке хотелось сбежать от него любой ценой, но теперь она тосковала так, что бросилась к нему:

— Сильвестр!

— Джеральдина! — Он обернулся. Лицо его казалось усталым и напряженным, но, увидев ее, он тут же улыбнулся, раскрыл ей объятия.

Она прижалась к нему. Холод вмиг растворился, словно талая вода. От брата пахло Саттон-холлом, лавандой, которую бросала в камин тетушка, воском с отцовской пасеки и немного — водорослями, солью и смолой. Она ненавидела Портсмут, ни за что не хотела туда возвращаться, но этой ночью запах был ей приятен.