Мэри Роуз - читать онлайн книгу. Автор: Шарлотта Лин cтр.№ 100

— Вы идете, капитан?

— Думаю, да, — ответил Флетчер. — Просто застрял. — Их взгляды снова встретились.

Затем Роберт отошел в сторону, и Флетчер пошел по лестнице вслед за Кэрью. С некоторым сожалением Роберт отметил, что теперь он хромает сильнее, чем прежде. И только когда оба скрылись на галерее, он взял себя в руки и стал подниматься по другой лестнице, ведущей к королевским приемным покоям.

Генрих VIII сидел в своем удобном кресле, положив одну ногу на мягкий табурет.

— Роберт! — воскликнул он, как только тот переступил порог и опустился на колени. — Что скажете, милый мой? Что скажете по поводу нашего счастья? Наконец-то, наконец-то Господь на нашей стороне!

— Мне очень хочется выразить добрые пожелания Вашему Величеству, — выдавил из себя Роберт. — Мы с супругой желаем вашему принцу долгой и славной жизни…

— Эдуард, — поспешно подсказал король. — Прошу вас, называйте его Эдуардом. Для мужчины нет музыки слаще, нежели имя его сына. А теперь присаживайтесь, выпейте с нами бокал этого аквитанского вина. Вы знаете, что, когда у мужчины рождается сын, он словно снова молодеет? Мы научим его всему. Охоте, умению обращаться с мечом и луком, искусству приручения сокола и, конечно же, величайшему из искусств — покорению морей. Вы понимаете, что мы ждем не дождемся, когда юный Эдуард впервые выйдет в море на каракке, идущей на всех парусах?

— Да, Ваше Величество, — ответил Роберт. Тяжело поднявшись, он последовал приглашению и уселся в кресло.

— Роберт, нам очень жаль, — произнес король.

— Чего, Ваше Величество?

— Что вам не улыбнулось величайшее счастье, которое даровала мне Джейн. Счастье смягчило нас. Сегодня утром, проснувшись, мы задумались: разве старый добрый Роберт Маллах не заплатил сполна за свои прегрешения?

— Ваше Величество. — Роберт вдруг испугался, что вернется былой недуг, и осушил бокал, чтобы остановить его. — Ваше Величество слишком добры.

— Поговорите со мной, как мужчина с мужчиной, Роберт! — возмутился король, забыв о множественном числе. — Да, я ваш король, но сегодня я такой же, как тысячи других отцов, которые не скрывают радости по поводу рождения сына. Я счастлив, и вы тоже должны быть счастливы. Вы возвращаетесь в управление флотом и получаете возможность сделать свое дело на этот раз лучше.

— Вы возвращаете мне контроль над своими кораблями? — пролепетал Роберт, соскользнул со стула и снова опустился на колени перед королем. Когда-то он презирал себя за такое подобострастие, теперь же просто радовался. — Я вас не разочарую, Ваше Величество. На этот раз вы не пожалеете о своем доверии и великодушии.

Он перехватит Флетчера и скажет ему, что Кэрью ему не нужен, что он получит от него все, что только пожелает. Они начнут все сначала, и на этот раз он не будет строить из себя господина, а будет относиться к младшему, как к равному. Ему пришлось закусить губы, чтобы не закричать от радости. За один день он вернул обоих: своего ангела, Джеральдину, и дьяволенка Флетчера. Только на этот раз нужно быть осторожнее и держать их друг от друга подальше, ведь именно со странной ненависти Джеральдины по отношению к этому мужчине и начались все неприятности. Возможно, за этим нет ничего — черноволосый калека просто человек, которого женщины находят отталкивающим. Они не способны оценить его значимость.

Король Генрих улыбнулся.

— Ну, ну, Роберт! Мы ведь не станем сразу преувеличивать, правда?

— Прошу прощения, мой король?

— Если я вот так сразу верну вам надзор над моим флотом, это будет немного слишком, вам не кажется? Я подумал, что запрягу вас вместе со вторым претендентом и посмотрю, кто из вас лучше проявит то, что в нем сокрыто.

Кэрью. Король хочет заставить его выступить против Кэрью. Конечно, он надеется, что Роберт снова проиграет и сделает из себя посмешище, но этого не произойдет. Чего бы ему это ни стоило, он сделает так, чтобы чаша весов склонилась в его сторону. Чем заманить Флетчера, он знал. Все продаются, даже гордый черноволосый. Что для одного деньги, а для другого — красивая женщина, то для него корабль, покачивающийся на волнах Темзы, готовый лишь наполовину.

— Ветер в Европе крепчает, — продолжал Генрих VIII. — Наш договор с Францией распадается, а император только и ждет возможности собрать союзников для войны против нас. Самое время серьезно заняться флотом. Что я когда-то унаследовал от своего отца? Жалкую кучку кораблей, пять устаревших лоханок. Эскадра, которую унаследует от своего отца мой Эдуард, будет в состоянии проучить испанскую армаду и сможет завоевать империю по ту сторону пролива, сделав наш остров королевой морей.

«Моя давняя мечта». Сердце Роберта гулко забилось.

— Чудесно, мой король. Как я уже говорил вам, на этот раз я не разочарую ни вас, ни принца Англии. — Горло было свободно, недуг отступил. Генрих Тюдор уверен, что Господь наконец-то на его стороне, и Роберт Маллах — не меньше.

По просьбе Роберта король позволил ему занять на пару дней комнату, в которой он жил прежде в резиденции Хемптон-корт.

— Мы все равно хотим видеть вас и вашу супругу на банкете, который устраиваем в честь крещения принца, — произнес на прощание король и тем самым окончательно доказал, что Роберт опять в милости. Теперь оставалось лишь снова завоевать еще одну-единственную крепость.

Роберт написал Джеральдине записку, которую передал ей вместе с двенадцатью кроваво-красными осенними розами редкого сорта.

Любовь всей моей жизни,

через два дня будет крещен принц Эдуард, и король просит, чтобы мы присутствовали. К сожалению, мне необходимо остаться здесь, но ты отдыхай, береги себя и приезжай лишь послезавтра. Если для праздника тебе что-то нужно, не стесняйся и купи, поскольку время, когда деньги представляли для твоего супруга некоторую проблему, миновали. Знай же, что прошлой ночью ты так осчастливила меня, как никогда не был счастлив мужчина на этом острове.

Твой боготворящий тебя супруг Роберт

Когда с этим было покончено, он направился к конюшням, попросил, чтобы ему показали черного жеребца Флетчера, и стал ждать перед его стойлом, когда вернется хозяин лошади. Ему пришлось стоять, прислонившись к деревянной дверце, пока не стемнело, но затем его терпение было вознаграждено.

Он ходил по-прежнему бесшумно и элегантно, хотя нога и беспокоила его.

— О! — вырвалось у него, когда в свете фонаря он увидел Роберта. — Вынужден просить вас сменить опору для своей спины на какую-нибудь другую.

«Усмехнись, обнажи зубы, как прежде», — заклинал его Роберт, но Флетчер не усмехнулся. Он потянулся к двери стойла, лицо его было спокойно.

— Ты ничего не должен делать, — произнес Роберт и тут же поправил себя: — Вы ничего не должны делать. Мне нужно поговорить с вами, и мне хотелось бы пригласить вас на бокал вина в свои покои, сэр.

К многочисленным выскочкам, возведенным в рыцарский ранг мясникам, торговцам и трактирщикам, заполонившим английский двор безвкусными павлиньими красками и ужасным английским языком, Роберт испытывал только презрение. Ему было противно обращаться к таким субъектам с уважением, но в случае с этим человеком он был твердо на это настроен. Даже если этот тип был бы хоть сто раз бастардом неаполитанского матроса, его благородство воспринималось, как естественное. Он умел носить одежду, как герцог, а те немногие слова, которые он произносил, звучали изысканно даже тогда, когда он был нагл и грязен.