Пятьдесят оттенков для Золушки - читать онлайн книгу. Автор: Джина Л. Максвелл cтр.№ 4

— Сколько физиотерапий у тебя было после операции?

— Я не знаю, сколько обычно, я думаю. По одному занятию в день или что-то вроде того. Но этого было недостаточно. Поэтому я еще отдельно занимался.

Она остановилась и посмотрела на него, подняв брови.

— Другими словами ты перегружал себя, и это было очень вредно для твоего выздоровления.

— Перегружал, это такое субъективное понятие.

— Нет, Рид. Все, что ты делаешь помимо того, что тебе прописал твой лечащий врач, является перегрузкой. И если ты хочешь, чтобы я тебе помогла, ты должен делать именно то, что я тебе скажу. И если ты будешь меня слушаться, то я обещаю, что приведу тебя в форму в течение четырех месяцев

— Что? Разве Бутч тебе не говорил о моем матче-реванше, который будет через два месяца? Я должен буду принять бой, Люси. У Диаза мой пояс, и я должен вернуть его обратно.

Люси покачала головой.

— Рид, это безумие. Даже если я посвящу большую часть своего времени тебе, я не могу гарантировать, что ты будешь в форме так быстро.

— Чушь. Ты, конечно, говоришь это как профессионал, но ты должна понимать, что я необычный пациент. Я не похож на обычных людей, с которыми ты работаешь. Я не какой-то там среднестатистический Джо, который пытается в конце концов вернуться к нормальной жизни. Я хорошо тренированный спортсмен, у которого за последние пятнадцать лет было больше травм, от которых он оправился, чем у сотни среднестатистических Джо, вместе взятые.

Она вздохнула:

— Ладно, давай посмотрим, с чем мы имеем дело, для начала, хорошо, сорвиголова? Садись.

Рид запрыгнул на кушетку, стараясь не напрягать руку. У него был высокий болевой порог, но зачастую та боль, которую он чувствовал, заставляла его просто скрипеть зубами.

— Пожалуйста, разведи руки и задержи их так столько, сколько сможешь.

Он смог продержаться всего несколько секунд, перед тем как опустить их, бормоча проклятия. Она сделала вид, что ничего не заметила, и попросила его сделать еще пару упражнений, во время которых он, по крайней мере, сумел не ругаться, и то хорошо.

— Ладно, последнее задание, Рид. Положи свою руку на живот и постарайся не отрывать ее от него, пока я буду тянуть.

Сжав челюсти и левый кулак, он старался думать о чем угодно, кроме нестерпимой, стреляющей боли в плече. Но как бы она сильна ни была, его еще больше огорчал тот факт, что он очень слаб и не может это скрыть.

— Все хорошо, теперь можешь расслабиться. — Она сделала несколько пометок у себя в блокноте и, повернувшись к нему, спросила: — Если бы я попросила тебя оценить свою боль по шкале от одного до десяти, если учесть, что десять — это самая ужасная боль, которую ты только можешь представить, что бы ты мне ответил?

— Четыре. Может, даже три.

Она подняла брови и скрестила руки на груди.

— Избавь меня, пожалуйста, от своей бравады, Эндрюс. Я здесь не для того, чтобы сомневаться в твоем мужестве. Если ты хочешь, чтобы я тебе помогла, ты должен быть предельно честен со мной.

Их взгляды пересеклись. И если на ринге мужчины вдвое большие, чем она, отступали под его взглядом, то Люси даже не дрогнула. В другой ситуации он бы это оценил.

— Ладно. Шесть. Но в некоторые дни бывает лучше.

— Не волнуйся, это нормально. Теперь ляг лицом вниз на кушетку. Я хочу сделать еще кое-что.

— Ты знаешь, что с возрастом ты начала слишком много командовать? — Он был немного разочарован, что она не отреагировала на его подколку, а только саркастически хмыкнула, пока он укладывался на кушетку. Он положил голову на левую руку, закрыл глаза и позволил ей делать свою работу.

Ее мягкие пальцы прощупывали каждую мышцу на его плече. Он понятия не имел, что она там искала, но надеялся, что это продлится как можно дольше. Ее прикосновения были очень приятными. Конечно, у его врача Скотти были не такие нежные руки, но не только в этом было дело. У нее была какая-то особая техника, как будто он был не просто бойцом из закаленных мышц, которые можно было грубо прощупывать, но еще и мужчина, который попросил сделать ему легкий массаж после долгого дня.

Он слушал ее сопение и снова задумался о том, что могло так сильно ее расстроить. Так как они выросли вместе, Рид чувствовал себя практически ее старшим братом, и он очень хотел знать, что ее беспокоило.

Что бы это ни было, она всячески старалась избежать…

— Ай, черт!

— Извини.

— Да ничего, — сказал он ворчливо. — Это, наверное, была месть за то, что я использовал твоего плюшевого кролика в качестве мишени для игры в дартс.

Он не видел ее лица, но по голосу понял, что она улыбается.

— Я уже об этом обо всем забыла. Джексона тогда наказали на целых три дня. А моя мама зашила все дырочки на кролике и сказала мне, что он был героем войны, которого вылечили от травм перед тем, как он получил медаль от президента.

— Ваша мама всегда умела рассказывать хорошие истории. Джекс и я всегда рассчитывали на нее, когда надо было придумать интересный сюжет для наших игр.

— Мама была особенной. Я до сих пор скучаю по ее сказкам.

Родители Люси погибли в автокатастрофе в то лето, когда он и Джэксон выпустились из старшей школы, а Люси было всего тринадцать. Джексон решил сам ее воспитать, вместо того чтобы скинуть ее на каких-нибудь родственников. И это было одной из причин, почему он еще не поднялся в карьере бойца, как Рид. И это была уважительная причина, потому что он действительно хорошо ее воспитал.

И тогда его осенило:

— Ты плакала из-за парня, не так ли?

Ее руки замерли на мгновение, но ему этого было достаточно, чтобы понять, что он попал в точку.

— Скажи, что ты чувствуешь, когда я нажимаю здесь?

В этот момент он чувствовал нестерпимую ненависть ко всему мужскому полу вместе взятому, потому что не знал, кто из них действительно заслуживает его гнева. Опершись на левую руку, он повернулся к ней лицом.

— Что ты делаешь? Я еще не закончила.

— Пока ты мне не скажешь, кто он и что он тебе сделал, можешь считать, что ты закончила, — проворчал он.

— Рид…

— Услуга за услугу, Лю. Ты скажешь, кто заставил тебя плакать и почему, а я обещаю, что в этом случае не стану его разыскивать самостоятельно и выбивать ему все зубы за то, что из-за него у тебя такое выражение лица.

Он почти пожалел, что высказал свою угрозу, когда ее лицо побледнело, но если это единственный способ заставить ее говорить, то так тому и быть.

— Давай запрыгивай на стол, будем меняться местами, — сказал он и встал. Когда она открыла рот, чтобы поспорить с ним, он сузил глаза, чтобы показать ей, что не шутит. Обреченно вздохнув, она сделала, что он хотел.