Тэмуджин. Книга 3 - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Гатапов cтр.№ 58

– Очень хорошо, что порядок в джадаранском улусе, наконец, восстановлен, – осторожно выбирая слова, ищуще заглядывая в лицо хану, заговорил он. – Мы все этому только рады. Однако нас тревожит другое: с севера нам до сих пор угрожают борджигины, а тайчиутский Таргудай в ответ на наше мирное предложение поставил условие, что, если мы хотим жить спокойно и счастливо растить потомство, мы должны выдать ему весь улус джадаранов, чтобы он разобрал его на мелкие куски и поделил между своими родами…

При этих словах неподвижно застывшие было джадаранские нойоны, вздрогнув, с изумленными и напуганными лицами заозирались вокруг. Они до сих пор и не подозревали, что остальные рода приговорили их на жертву борджигинам, что уже близка была их гибель.

Дэй Сэсэн бросил на них мимолетный взгляд и продолжал объяснять хану:

– Так он хочет рассчитаться с нами за свое поражение. Как же нам быть? Ведь если мы не сделаем этого, весной он снова нападет на нас.

Наступила тишина. Джамуха судорожно сглотнул, затравленно глядя на Дэй Сэсэна, который, высказавшись, степенно усаживался на свое место. Потом он склонился к Тэмуджину, зашептал, дрожа голосом:

– Вон оно до чего дошло, а я ведь так и предчувствовал беду, чуял, что смерть идет к нам. Еще немного и уже не исправить бы ничего. Если бы не ты, мой анда, мы бы все погибли…

Тэмуджин, про себя соглашаясь с ним, мысленно возблагодарил богов за то, что они вовремя толкнули его на поездку к хану. «Месяц, другой, и в племени безраздельно хозяйничали бы тайчиуты, – думал он. – И неизвестно, на какое безумство потянуло бы Таргудая потом…».

Он видел, что и отцовских тысячников всполошила эта новость. Видно было, что и они впервые узнавали о сговоре керуленских нойонов с Таргудаем. Они удивленно переглядывались между собой, остро прищурив глаза, толкали друг друга локтями – осознавали, какая угроза невидимо проплыла над ними. И Мэнлиг сидел с густо побагровевшим лицом; сурово сдвинув брови, он перемалывал в себе какие-то тяжелые мысли.

Керуленские нойоны, дружно повернув головы, ждали ханского слова. Тогорил сурово сдвинул брови.

– Ваш Таргудай слишком много возомнил о себе, – властным голосом заговорил он. – Он взял на себя столько, сколько не в силах унести. Почему он не показывал такую прыть, когда был жив мой анда, кият-борджигинский Есугей-нойон?.. Боялся! А почему он сейчас так распоясался и сеет в своем племени вражду, да еще пытается встать над всеми вами? Потому что он не видит перед собой таких, кто мог бы его осадить и указать ему место. Но ему не годится быть ханом, потому что он глупый и испорченный человек, в голове у него давно завелись черви неуемной жадности и беззакония. Неведомо в какую бездну он вас всех потащит, если вы поднимите его на ханский войлок. Он и так много беды натворил, разве вы не видите? Разве этого не видят и борджигинские нойоны?.. Вы могли бы объединиться с борджигинами и вместе выступить против Таргудая, чтобы утихомирить его, но вы не можете пойти на это, потому что сами все запутались и не видите пути перед собой. Среди вас нет настоящего вождя, потому вы и пытаетесь прислониться к каждому, кто покажется вам бугорком на ровном месте… Но я со стороны вижу, что среди ваших юношей есть такие, которые со временем могут стать большими вождями и повести вас всех в нужную сторону. Время придет, и они вырастут, войдут в силу, и вам придется подчиниться им, и тогда, наконец, вы заживете спокойно… – В этом месте многие нойоны покосились в сторону Тэмуджина и Джамухи, сидевших по правую руку хана, как самые почетные нойоны. – Но пока вам нужна моя помощь. Что ж, я вам помогу. Я отправлю к тайчиутскому Таргудаю своих послов и потребую, чтобы он и думать позабыл о ваших керуленских владениях и жил себе с миром, пока живется, на своем месте. Я пригрожу ему, что иначе мы все вместе возьмемся за него и разделим его тайчиутский улус на части, разберем между собой так же, как он хотел разобрать улус джадаранов. Так я ему пригрожу, и он, думаю, поймет меня, если только не выжил из ума раньше времени…

По рядам прошел сдержанный смех – эхом откликаясь на шутку хана. Тут же от хоймора до двери прошелестел облегченный вздох, перерастая в радостный гул.

– Как вы думаете, ведь вы его лучше меня знаете, – хмуро улыбнувшись, спросил их Тогорил, – он еще не совсем выжил из ума? Поймет он меня на словах или мне придется ему по-другому объяснить?

Нойоны переглядывались, думая, как ответить.

– Какие-то остатки ума в голове у него, кажется, еще есть, – засмеялся олхонутский нойон, подобострастно глядя на хана, – не все еще он растерял…

– То, что касается своей шкуры, он поймет, – поддержали его другие.

– Как за общие дела возьмется, так наделает глупостей, а как свою голову спасти, тут уж он догадается.

– Ха-ха-ха…

– Ну, – смягчая суровое лицо, Тогорил заговорил мирным голосом, – раз я, хан народа кереитов, побратался с одним из вас, я должен угостить вас всех, как подобает.

Ухэр дал знак своим и тут же в юрту стали заносить столы и расставлять вдоль рядов сидящих у стен нойонов. На столах появились большие серебряные кувшины, приодетые служанки проворно расставляли чаши. Длинными вереницами заходили в юрту женщины с тяжелыми китайскими горшками и корытами, в которых дымилась горячая еда. Запахи разваренного мяса с диким луком, кровяной колбасы и жареной рыбы смешивались с острыми приправами незнакомых китайских яств. Женщины наполняли чаши перед гостями.

– Ну, поднимем же чаши, – Тогорил снова требовательно посмотрел на нойонов, – выпьем за знамя нового вождя рода джадаран, Джамухи-нойона, пусть оно ведет его к величию и процветанию, как вело его деда Бури-Бульчиру и отца Хара Хадана.

Почти все, кроме джадаранских братьев, с готовностью подняли свои чаши, наперебой высказывая пожелания и славословия молодому нойону, выпили. Дядья Джамухи были жестоко подавлены требованием хана; безмерная досада и обида играла на их лицах. Помедлив, лишь под тяжелым взглядом хана они взяли свои чаши и, через силу, едва не давясь, выпили. Тогорил терпеливо дождался, когда выпьют они, и лишь потом выпил свою чашу до дна.

Тэмуджин смотрел сначала на джадаранских нойонов, потом перевел взгляд на Джамуху и был поражен тому, как вдруг изменился его анда: горделиво выпрямившись, расправив плечи и твердо сжав губы, он грозно и требовательно, подобно большому властителю, смотрел на своих дядей. Лицо его было каменно сурово.

«Молодец, анда! – с радостью за него подумал Тэмуджин. – Именно так нужно смотреть на этих людей. Пусть твои дядья видят, что перед ними не малый ребенок, которого можно просто так отодвинуть в сторону… Ну, ничего, мы им всем, и твоим, и моим дядьям, еще не то покажем…».

Крепчайшее китайское вино, привезенное ханом, скоро ударило в головы нойонам, с лиц их сошло напряженное выражение, они развеселились. По юрте понемногу пошел шум разговоров, нойоны переговаривались между собой, поглядывая на кереитского хана, обсуждали сказанное им.

Тэмуджину с его места хорошо был виден почти весь круг сидящих в юрте. Наискосок от него, ниже джадаранских братьев, – сидели Мэнлиг вместе с тысячниками отцовского войска. Некоторых из них, Сагана и других, Тэмуджин узнавал по лицам – раньше они изредка бывали в их курене и отец подолгу совещался с ними, уединившись в большой юрте. Мать Оэлун угощала их только что выгнанным горячим вином, и те радостно благодарили ее.