Отрок. Перелом - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Гамаюн, Евгений Красницкий cтр.№ 37

Дело шло за полдень, и наблюдавший за «новоселами» с опушки Игнат не удивился, увидев, как отроки, выгоняя на отмель рыбу, бьют ее острыми палками. Кто бы сомневался, что ратнинские мальчишки не останутся голодными в родном лесу. На «усадьбе» остался только Талиня, исполнявший обязанности и дозорного, и кострового разом.

Игнат еще раз внимательно оглядел дома и речной берег, собираясь подобраться поближе, и тут обнаружил, что мальчишек стало меньше. И где остальные? Домой сбежали? Не похоже на них. Игнат озадаченно почесал бороду: выселки располагались в стороне от нахоженных троп, и сам он бывал здесь давно, когда еще вокруг зеленел чистый луг, так что старые воспоминания не помогали.

Только как здесь лещина оказалась? Посреди луга, на бугорочке? И откуда у нее в корнях взялись прошлогодние листья? И травка не луговая… Так вот куда мальчишки подевались! Выставили тайные дозоры. Значит, пока они с Лукой и Рябым думали, да Игнат потом домой забегал, эти черти куст лещины в лесу выдрали и сюда приперли. Не зря, значит, гоняли их наставники!

Теперь к ним просто так не подберешься: по подсчетам Игната еще трое где-то спрятались. Месторасположение двоих из них он определил сразу: один наверняка залег на заросшей бурьяном крыше – надо будет похвалить мальцов, когда все утрясется. А вот того, кто засел в дупле, с другого края леса, наставник решил проучить при случае: кто ж пост в дупле устраивает? И не скрыться незаметно, и обзора никакого.

* * *

Десятник тихо хрюкнул: ну, ничего в мире не меняется! Он когда-то тоже мнил себя шибко умным, правда, дупло нашел поскромнее да чуть повыше. Старый Гребень однажды затеял воинскую игру – в лис и зайца. Лисы облавой шли, зайца гнали, а тому главное – не попасться на глаза преследователям. Самой же лихостью считалось сбить погоню со следа, спокойно прийти к стоянке и там всех дожидаться. И чем раньше, тем лучше.

«Лисы» «зайца» до темноты искать должны были, вот Игнат и пошел тогда на хитрость – в дупло спрятался, отсидеться надумал. Отсиделся, как же! Гребень будто знал, куда отрок подался: спокойно подошел как раз к тому самому дереву и уселся прямо у корней. Несколько часов так просидели: Гребень в тенечке под ветерком – ему в июльскую жару хорошо, а Игнат в дупле – в трухе и сырости. И кто только по нему там ни ползал, кто ни кусал! Теперь вспоминать смешно, а тогда обидно показалось. Как только Игнат собирался перескочить через дремлющего наставника и дать деру в лес, тот, как назло, просыпался, кряхтел, устраиваясь получше, и несчастный «заяц» опять сидел, затаив дыхание.

К обеду начали подходить отроки, все, как один, злые: след потеряли и найти так и не смогли. Гребень тогда только раз на дупло и глянул, когда велел им раскладывать костер. Под этим самым деревом. Под дуплом. Когда мальчишки все мясо, добытое там же, в лесу, обжарили, велел подбросить в костер сырой травы: комарье-де одолело.

Как Игнат из того дупла вывалился, он и сам толком не помнил: слезы глаза выедали, в горло словно метлу запихнули. Смеялись над ним поначалу все, и громко. Пока Гребень не оборвал:

– Вы его сами отловили? Или из дупла выковыряли? Чего ржете?

Помнится, отроки после этого все дупла в лесу обыскали: Гребень велел. А сам Игнат затрещиной отделался и радовался, что старый рубака его ни словом не попрекнул – не совсем дурак, значит. Прозвище, однако, долго за ним ходило, так бы, может, и остался Зайцем Копченым, кабы не насмешник Кудлатый из десятка Пантелея. Когда Игнат первый раз предстал перед ратниками в качестве новика, дядька Елисей по прозвищу Кудлатый сграбастал его в охапку, с озабоченным видом чуток поискал заячьи уши на лохматой голове смущенного и растерявшегося от такого обращения парня и заржал: «Тож мне, заяц! Придумали! Кочка болотная!» Так Кочкой и звался, пока матерым ратником не стал.

* * *

Третий часовой в конце концов обнаружился в зарослях иван-чая на взгорке. Ефим Одинец, сын вдовы Алевтины. Вот этого стоило похвалить: и опушку видел, и усадьбу, и озеро у него под приглядом, а сам он от чужого глаза укрыт. Пока Карась не окликнул, Игнат его и не замечал. Если и дальше кто-то еще из них станет так же с умом действовать, глядишь, и вправду с добычей вернутся.

Подобраться к стану поближе удалось только вечером, в сумерки. Мальцы с постов ушли за ограду – и правильно, охраняемый участок надо сокращать. Без оружия, ночью, они беззащитны, и пост незаметно сменить не смогут, а одному всю ночь стоять – это уж слишком.

Вот гомонили отроки намного больше, чем следовало. Особенно шумел Бронька – видно, не только мастью он удался в своего родича, Луку, которому приходился не то двоюродным внуком, не то каким-то племянником. Парень просто захлебывался самыми невероятными задумками: от захвата «чьей-нибудь» ладьи он перескочил к налету на ближайший полоцкий острожек и, не останавливаясь на этом, тут же предложил поход в степи. Его подняли было на смех, но следующая мысль – потрясти ближайших лесовиков – всех заинтересовала. Спорили только о том, кого именно трясти и как это лучше сделать, ссылаясь при этом на опыт отцов, дядьев и старших братьев.

Прозвучало, правда, еще чье-то предложение дойти до Горыни и увести несколько небольших лодок мелких торговцев, что обретаются под Давид-городком, но его, тщательно взвесив, все же отвергли: слишком отчаянными слыли эти торговцы, связываться с ними себе дороже. Да и татьба тогда получается, а не воинский поход.

Отроки никак не могли на что-то решиться, все раздумывали да колебались. Слишком долго: если по-хорошему, им уходить надо было, а не на одном месте сидеть. Игнат уловил сомнения в голосе Касьяна, прозванного Карасем, самого старшего по возрасту, но никак не командира. И сам Карась, видимо, уже понимал: не его это дело – приказы отдавать, не ему вести. Оттого и медлил, и старался выслушать всех и решать с оглядкой.

Кто-то из мальчишек помянул боровиков, то есть жителей Борового хутора, верстах в десяти вверх по реке, и тут уже Игнат насторожился и заинтересованно прислушался. В этом Боровом обитали две немалые семьи некрещеных лесовиков из кривичей, занесенные в эти края неведомо как. С Ратным они не враждовали, но в родню не шли, хотя и с остальными соседями особо не роднились – особняком держались. Если парни учудят чего, с этими и без крови договориться можно: здесь они тоже пришлыми считались, хоть и жили уже несколько поколений, тем более, с сотней ссориться им не с руки.

Подробности мальчишеских соображений по части задуманного нападения Игнат уже не расслышал – отроки понизили голоса, перейдя от споров к деловому обсуждению, а посты ученики расставили толково, ближе не подберешься.

Вроде кто-то еще предлагал «сходить за добычей» на Хромую весь, но тут ратник только ухмыльнулся: пусть идут, ежели от собак побегать хотят – в Хромой веси собачки зна-атные.

Наконец, отроки договорились и, к полному удовольствию своего наставника, разошлись по двое – в разведку. И к Хромой веси, и вокруг озера – к Медогонам, значит. В том, что эти посланцы вернутся назад ни с чем, опытный ратник был уверен. А вот те, что направились по тропе, проходившей как раз мимо сидевшего в засаде Игната, похоже, шли к Боровому. Вот тут следовало разузнать все подробнее… Десятник пропустил их и пристроился в хвост.