Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю - читать онлайн книгу. Автор: Томас Эсбридж cтр.№ 117

Положение спас молодой безымянный металлург из Дамаска. Восхищенный свойствами греческого огня, он слегка изменил его формулу, и новый состав обещал еще более интенсивное горение. Карагуш отнесся к предложению скептически, но терять было нечего, и он согласился испробовать изобретение, и металлург «смешал собранные им составляющие с керосином в медных баках, так что получившаяся субстанция стала похожа на горящий уголь». Раньше в этот день, после неудачных попыток использовать против башен стандартный греческий огонь, франки танцевали от радости и шутили на крышах башен, но когда в одну из башен попал глиняный горшок с новым веществом, им пришлось замолчать. «Он только успел попасть в мишень, как та вспыхнула огнем — башня сразу превратилась в гору огня», — писал мусульманский очевидец. Две другие башни постигла та же участь. Оказавшиеся в ловушке на верхних этажах башни крестоносцы погибли в пламени, а те, кто был внизу, спаслись, но могли только бессильно наблюдать, как их творения догорают дотла. Акра была спасена. [263]

В последующие месяцы лучшее владение мусульманами технологией производства горючих жидкостей оказалось решающим фактором. В августе, когда франки стали усиливать интенсивность обстрелов, действуя посменно днем и ночью и строя еще более мощные катапульты, Карагуш и Абул Хайджа устроили молниеносную вылазку, отправив «специалистов по греческому огню» сжечь вражеские машины. В процессе были убиты семьдесят рыцарей. В сентябре была также за несколько минут сожжена массивная метательная машина, построенная по приказу Генриха Шампанского и стоившая 1500 золотых динаров. Неудивительно, что крестоносцы ненавидели греческий огонь. Как-то раз одному неудачливому турецкому эмиру не повезло особенно сильно. Он был ранен в бою рядом с франкской осадной башней, имея при себе сосуд с греческим огнем, которым он рассчитывал уничтожить осадную машину. Обозленный франкский рыцарь бросил мусульманина на землю и вылил содержимое сосуда на его гениталии и поджег их. [264]

Тем летом велись и другие сражения. Поддержание боевого духа своей армии и неустанные попытки сломить дух противника уже давно стали обычными чертами средневековой войны. И хотя события в Акре вроде бы не характеризовались постоянными актами намеренной жестокости или варварства, гарнизон Карагуша все же временами использовал подобную тактику. В ноябре 1189 года трупы убитых латинян вывешивались на зубчатых стенах Акры, чтобы запугать крестоносцев. А в 1190 году мусульманские войска временами периодически вытаскивали кресты и символы христианской веры на парапет, чтобы публично подвергнуть их осквернению. На них плевали и мочились, хотя говорили, что один солдат, совершивший последнее, был застрелен латинянином из арбалета прямо в пах.

Обычные спутники любой длительной блокады — голод и болезни — также не миновали Акру 1190 года. Голод и недовольство подтолкнули беднейших крестоносцев к устройству 25 июля неорганизованного и совершенно бесполезного набега на лагерь Саладина в поисках еды. За это франки заплатили высокую цену — 5 тысяч человеческих жизней. Их трупы разлагались на беспощадной жаре, привлекая тучи мух, что сделало невыносимой жизнь в обоих лагерях. Начали распространяться болезни.

Саладин опять решил очистить поля боя, бросив останки христианских воинов в реку. Ужасная смесь тел, крови и грязи поплыла вниз по реке к крестоносцам. Тактика сработала. Один франк писал, что «немало крестоносцев умерли вскоре после прибытия от загрязненного воздуха, наполненного смрадом гниющей плоти. Они были измучены тревожными ночами, проведенными на страже, и прочими трудностями и лишениями». Смертельная комбинация плохого питания и ужасных санитарных условий присутствовала в лагере до самого конца сезона, в результате чего уровень смертности резко взлетел. Потери среди неимущих были очень высоки, но даже аристократы не имели иммунитета. Тибо де Блуа «прожил не больше трех месяцев», а его спутник Этьен де Сансер «также прибыл и умер без защиты». Ранулф де Гленвилл протянул три недели. Акра становилась кладбищем европейской аристократии. [265]

В другой части Ближнего Востока еще одна смерть изменила ход Крестового похода. В конце марта 1190 года император Фридрих Барбаросса, договорившись с Византией, повел германских крестоносцев через Геллеспонт в Малую Азию. Немцы медленно продвигались вперед через греческую территорию и в конце апреля вступили в турецкую Анатолию. Внутренняя борьба за власть в сельджукском султанате Конья означала, что прежние попытки Фридриха договориться о безопасном проходе через него в Сирию не будут иметь особого значения, и очень скоро крестоносцы столкнулись с упорным сопротивлением мусульман. Несмотря на перебои со снабжением, Барбаросса поддерживал дисциплину в войсках. Мусульманские источники утверждают, что он обещал перерезать горло каждому солдату, не выполнившему приказ. Поэтому немецкая колонна продолжала двигаться. 14 мая была отбита сильная атака турок, и Фридрих решил атаковать Конью. Он занял нижний город сельджукской столицы и оккупировал султанат.

Когда переход через Малую Азию был близок к завершению, Барбаросса направился на юг к побережью и христианской территории Киликийской Армении. Германское крестоносное войско понесло существенные потери в людях и лошадях, но в целом Фридрих достиг большого успеха, одержав победу там, где потерпели неудачу походы 1101 и 1147 годов. Потом, когда казалось, что самые страшные испытания уже позади, грянула беда. 10 июня 1190 года император проявил нетерпение и решил перейти вброд реку Салеф перед своим войском. Его конь в середине реки потерял опору под ногами и сбросил императора в воду. В изнурительно жаркий день вода оказалась невероятно холодной, и Фридрих Барбаросса утонул. Его тело вытащили на берег, но уже ничего нельзя было сделать. Самый могущественный монарх Западной Европы из всех, которые когда-либо принимали крест, был мертв.

Это внезапное несчастье потрясло и латинян, и мусульман. Один франкский хронист отметил, что «христианство понесло большой урон из-за смерти Фридриха», а в Ираке мусульманский автор радостно объявил, что «Бог спас нас от зла». Германская крестоносная армия оказалась в кризисе: она лишилась вождя и боевого духа. Сын Барбароссы Фридрих Швабский пытался спасти экспедицию. Взяв на себя командование, он велел забальзамировать тело императора, а потом продолжил путь в Северную Сирию. Но по пути немцев стали преследовать «болезни и смерть, и в конце концов крестоносцы стали выглядеть так, будто их извлекли из могилы». Тысячи людей умерли, еще больше дезертировали. В Антиохии часть останков Фридриха была захоронена в базилике Святого Петра — у места, где было найдено Святое копье, а его кости были собраны в мешок в надежде, что они могут быть преданы земле в Иерусалиме (на самом деле их в конце концов погребли в церкви Святой Девы в Тире). А Фридрих Швабский двинулся вдоль Сирийского побережья с тем, что осталось от германской армии, отбивая атаки войск Айюбидов, стоящих на севере. [266]