Портрет королевского палача - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 39

Не знаю, не знаю! Наверное, все мои основания и доводы нелепы. Но я просто не в силах сейчас сидеть дома, среди разоренных вещей. Мне нужно что-то делать, куда-то идти. Мне нужно разобраться в происходящем!

Решено. Иду в предварилку. А там – будь что будет.

…Я уже отложила перо, как вдруг вспомнилась строка, не могу не записать ее. Это Пушкин, кажется, «Борис Годунов».

Мрежи иные тебя ожидают, иные заботы…

Что такое «мрежи»? Кажется, сети. Мрежь – невод, сеть, да, я вспомнила!

Почему, почему?.. Я по своей воле норовлю угодить в какие-то сети? Я ухожу, чтобы не вернуться?

Наверное. Может быть. Но – будь что будет!

Нельзя оставлять дневник. Вдруг они вернутся? Убираю его во внутренний карман жакета – тетрадочка как раз помещается там – и выхожу.

Наши дни, Мулян-он-Тоннеруа, Бургундия. Валентина Макарова

– По дороге в Арджентой

Будем мы гулять с тобой.

В Арджентой,

В Арджентой

Пробежимся мы с тобой!

Я бегу по дороге и пою во весь голос на мотив известной песни «Я на солнышке лежу». Боже ты мой, вот счастье! Солнце сияет, небо хрустально-голубое, ни единого человека, ни машины, дорога сама стелется под ноги, кругом золотые поля и островки пышных темно-зеленых рощ, на обочине голубыми глазками смотрит на меня цикорий. Дороги расходятся в разные стороны, туда тянутся руки указателей. Вот обратный путь в Мулян. Вот пути во Фрэн, Нуаер, Арджентой. До него далеко, семь километров, поэтому я бегу по направлению во Фрэн, до которого всего лишь пять, но пою про Арджентой, потому что мне очень нравится это серебряное слово. Я то бегу, то иду, то бреду, то принимаюсь танцевать, то пою, то ору от счастья и блаженного одиночества, то завороженно молчу, оглядывая переливы зелени, плавные перетекания холмов в равнины – и обратно, следя за беззаботным парением ястреба в вышине. Срываю несколько пшеничных колосьев и с упоением грызу каменно-твердые зернышки. Это повкуснее, чем семечки!

Забавно: вроде бы в нашей нижегородской губернии полно пшеничных полей, но мне никогда не приходилось грызть зернышки. Да и вообще не могу себя представить бегающей по лесам и окрестностям, скажем, Дзержинска. Страшно! А тут очаровывает ощущение полной, ну полнейшей безопасности.

О да, прекрасная Бургундия, прекрасная Франция!

Пробегаю мимо сжатого поля, и вдруг с обочины огромными прыжками кидается от меня коричневый долгоногий кролик.

Я смотрю ему вслед с таким изумлением, как если бы это был кенгуру. Никогда не видела диких кроликов. Фантастика… А птицы, которые вспархивают с поля там и сям – это не куропатки ли? Или перепелки? Я их тоже никогда раньше не видела. Здорово пополнила пробелы в своем образовании!

В вышине слышно легкое жужжание. Поднимаю голову – надо мной возникает крылатое сооружение, словно бы летающий велосипед. Это дельталет, такие штуки я видела, конечно, но чтобы он летал просто так, не в честь какого-нибудь спортивного воздушного праздника…

Я машу ему что было сил, прыгаю, снова ору во весь голос.

Полное счастье! Я забыла обо всем: о той ночи в больнице, о смерти и страхе, о своем преследователе… И сейчас я верю, неистово заставляю себя поверить: мне померещился тот человек в бистро на улице Монторгей в Париже, его там не могло оказаться, он канул в небытие где-то во Франкфурте… А скорее всего, он и во Франкфурте мне померещился!

Ничего нет страшного и жуткого в мире – только блаженство этого солнечного дня посреди прекрасной Бургундии!

Я снова завожу песню про дорогу в Арджентой, однако умолкаю: она неактуальна, поскольку я стою у самого въезда во Фрэн.

В деревню вхожу неспешно – неловко бегать по этим узеньким, степенным, старинным улицам. Фрэн очень напоминает Мулян. Правда, эта деревня побольше: здесь есть даже гостиница! Судя по всему, она не обременена избытком постояльцев: около нее стоит только одна красная спортивная машина.

Смотрю на часы и вижу, что у меня больше нет времени гулять по Фрэну. Ведь Николь собиралась уехать в Париж в десять часов. Значит, мне нужно поспешить, чтобы не задерживать ее.

Обратный путь потруднее: дорога идет в гору.

Ого, я уже полчаса в пути, а еще топать да топать! Может быть, сократить путь, свернув на проселочную дорогу, ведущую через лес? У меня такое ощущение, что я срежу тут по меньшей мере километр. Лес, впрочем, назвать таковым можно только условно, это, скорее, островок леса, отделяющий поле от поля, таких островков тут – не считано.

Смело сворачиваю с дороги… и не проходит пяти минут, как начинаю жалеть об этом. Во-первых, приличным и проходимым лесок выглядел только издали, а в глубине началась сущая чащоба, бурелом. Во-вторых, пытаясь найти тропу поудобнее, я натыкаюсь на проволочную изгородь с надписью «Domaine privé», то есть частное владение. Кто его знает, сунешься через забор, а там егерь с ружьем, как в старые добрые времена. Или вообще самострелы навострены на браконьеров – как во времена еще более старые и куда менее добрые.

Проклиная все на свете, выбираюсь наконец на край пшеничного поля. До дороги метров сто, я и впрямь сэкономила время и сократила путь, но еще попробуй-ка пройди через эти жестяные прутья-колосья! Такое ощущение, что ноги мои исхлестаны огненными плетками.

Но тут я вижу в пяти шагах спокойно дремлющую косулю. Ветер с ее стороны, поэтому она не чует меня, но вот зашуршали под ногой колосья – и косуля взмыла с места, словно птица. И в три прыжка скрылась в лесу!

Какое-то мгновение стою, совершенно обалдев, чувствуя, что не выдержу изобилия восторженных впечатлений. И даже то, что я выбираюсь из этого поля полосатая от царапин, больше меня не огорчает.

Правда, в ближайшие дни мне перед добрыми людьми в шортах или в мини-юбках лучше не появляться!

Николь, которая уже начала беспокоиться, радостно кидается мне навстречу:

– Привет, наконец-то. Тут приходила Клоди, предупредила, что до завтра уезжает в Дижон, так что если тебе понадобится позвонить, то только завтра. Но, думаю, мы переживем?

– Конечно. А она ничего не говорила про эту, как ее там, вдову скульптора?

Я отлично помню имя Жани, но нарочно называю ее «вдова скульптора» – из вредности!

– Говорила, что у нее все в порядке, Филипп крепко спал всю ночь, но Жани все равно утром вызвала врача. Приехали, оставили лекарства, похвалили твой чепчик, но сказали, что на ребенка очень плохо действует жара. Посоветовали перебраться куда-нибудь, где прохладней, потому что каникюль будет только усиливаться. Жани решила нынче же уехать к каким-то знакомым в Нант, там близко море, прохладней все же.

– А, ну, отлично!

– Слушай, Валентин, я поеду, хорошо? – озабоченно говорит Николь. – За Шанталь беспокоюсь, да и в фирме дел полно.

– Ну, конечно, езжай, – храбрюсь я. – День просижу в доме, отдохну, вечером погуляю, а завтра опять побегаю.