Фантомная боль - читать онлайн книгу. Автор: Арнон Грюнберг cтр.№ 12

— Очень хорошо, — похвалила она, — пора тебе и вправду приняться за что-то новенькое.

— «Письма моему трубочисту», — повторил я, желая удостовериться, что она поняла мою шутку. Ведь не подумала же она, в самом деле, что я это всерьез? — Береги себя, — сказал я на прощанье и снова налил себе кальвадоса, однако после некоторых колебаний опять-таки вылил его в раковину. Но прежде чем это сделать, поднес рюмку к носу и хорошенько принюхался.

Ужиная в маленьком французском ресторанчике, куда ходят сплошь пожилые холостяки, я размышлял над «Письмами моему трубочисту». Возможно, моя жена права и это совсем неплохая идея. Вообще-то ей часто приходят в голову дельные мысли.

Как-то раз она мне сказала, что никто бы не удивился, очутись я с другими пациентами в клинике для душевнобольных, и что единственная причина, почему я до сих пор не там, это она — человек, с которым я всегда могу поговорить.

За годы, проведенные в дневном стационаре для душевнобольных, моя жена пришла к выводу, что случаев выздоровления не бывает. В лучшем случае удается помочь пациенту разобраться со своими проблемами, но малейший срыв тут же может вызвать рецидив болезни. Так, например, одного пациента, дела которого, казалось бы, уже шли на поправку, как-то раз поздно вечером обнаружили бегущим голым по Голландскому туннелю. Его задержала полиция и доставила в больницу. Признаться, я тоже по вечерам иногда разгуливаю голым по дому, но все же есть разница между Голландским туннелем и собственным домом.

— Выздоровление — это иллюзия, — произнесла моя жена однажды утром, дожидаясь своего капуччино.

Мы с ней часто по утрам вместе выходили из дома и шли в кофейню, там я садился и сразу же разворачивал газету. Она тем временем заказывала два капуччино в пластиковых стаканчиках и брала их с собой к психам.

Я всегда просыпался первым, потому что моя жена никогда не реагировала на будильник.

Я давал ей еще четверть часа поспать, а сам тем временем читал письма, на которые в то утро собирался ответить. Затем я тряс ее за плечи со словами:

— Психи кричат «Просыпайся!», эхом разносится их призывный клич — ты им нужна!

От этого она и в самом деле просыпалась.

— Если выздоровление — это иллюзия, — сказал я (она все так же стояла возле стойки в ожидании своего капуччино), — то единственная серьезная проблема — это то, что они появились на свет.

— Да, — сказала она, — для тебя это серьезная проблема.

* * *

Три года своей жизни я провел в ночном магазине. Дошло до того, что из дома я шел прямо в ночной магазин, а из ночного магазина — прямо домой. Иногда я пытался заглянуть по дороге в кафе, или в кино, или к кому-нибудь в гости, но чаще одной попыткой все дело и ограничивалось.

Когда мне стали сниться цены на рыбные палочки в тесте и на салат из лососины, на овощную запеканку и на соте, я понял, что настало время что-то менять в своей жизни. Только я не знал, как это сделать. Я забрался на дерево и теперь никак не мог решиться с него слезть. Сидя на верхушке дерева, я поглядывал на других людей и время от времени что-то разогревал. Позвать кого-нибудь на помощь казалось мне неприличным. Поэтому я делал вид, что мне очень даже нравится сидеть на дереве, словно это и было моим главным занятием в жизни.

* * *

За ужином в маленьком французском ресторанчике я читал журнал. Во внутреннем кармане у меня лежало не меньше двадцати лотерейных билетиков, но я решил их приберечь, чтобы было чем заняться после кофе.

Пациентов моей жены называли клиентами, им платили даже небольшие деньги за то, что они посещают дневной стационар: от этого им казалось, будто они ходят на работу. Я задумал пьесу, в которой виртуозно обыгрывается сходство между дневным стационаром для душевнобольных и некой фирмой. Я поделился этой мыслью со своей женой, но она сказала:

— Ты не мог хотя бы какое-то время ничего виртуозно не обыгрывать?

Еще я задумал написать рассказ о мужчине, влюбленном в своего психиатра и поэтому притворяющемся шизофреником. Он так классно изображает свой недуг, что ему все верят. Даже самые именитые доктора. И тогда ему приходит в голову: «Раз уж мне все верят, придется продолжать ломать эту комедию».

За кофе и кальвадосом (как человек дисциплинированный, я выпил всего полрюмки) я разговорился с одним типом в очках с единственной дужкой. Он приходил сюда почти каждый день и рассказывал о политическом кризисе. Я ограничился ролью слушателя — обычно я так и поступаю, если речь заходит о политике, — и это был правильный ход. Тип в очках дожил до того возраста, когда окружающих можно вынести только при условии, что они вас слушают.

— Вы хотели бы сыграть в моментальную лотерею? — спросил я его под конец.

Мое предложение пришлось ему по душе:

— Все равно ничего не выиграешь, но мне нравится стирать защитный слой.

Соскребая верхний слой, мы завели доверительный разговор о ценах на гомеопатические таблетки от импотенции. Он не имел медицинской страховки. В целом получился приятный вечер.

Я уже был в пижаме, когда зазвонил телефон. Я подумал, что это звонит моя жена, и снял трубку. Уезжая, она имеет обыкновение звонить в самое немыслимое время.

— Это Роберт Мельман?

— Да, это я.

Я сделал музыку потише.

— Я звоню по поводу вашего пакета.

— А, это вы, — протянул я и почему-то снова вспомнил о трубочистах.

— Когда я могу его вам передать? Может быть, завтра?

— Хорошо, завтра.

— Может быть, вы могли бы прийти в Музей естественной истории? Если, конечно, вас это не затруднит. Я там работаю. Я, конечно, могу и сама к вам зайти.

— Нет-нет, — сказал я, — я приду в музей, это как раз хороший повод туда заглянуть.

Мы договорились встретиться на следующий день в три часа в музейном кафе.

— С кем я только что имел честь? — осведомился я.

— С Ребеккой, — ответила она. — Только не забудьте: в этом музее несколько кафе, встречаемся в «Гарден-кафе».

Я написал на обратной стороне счета, оставленного трубочистами:

«„Гарден-кафе“. 3 часа, Ребекка».

Положив трубку, я вспомнил о том, что за годы, прожитые мной в Нью-Йорке, я ни разу не был в Музее естественной истории. Моя жена меня часто уговаривала: «Сходи как-нибудь, там здорово». Но я вечно отшучивался: «Нет, мне это не интересно, я не люблю динозавров».

* * *

В два часа я уже был в музее, одновременно со мной туда явился целый класс школьников.

— Вы собираетесь осматривать коллекцию бабочек? — спросила девушка-кассирша.

— Мне в «Гарден-кафе», — ответил я чуть слышно, словно чего-то стесняясь.

Она выдала мне наручный браслет, в котором я мог целый день свободно передвигаться по музею.