Аквариум (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Шкловский cтр.№ 64

(Крупный план: задранный хвост кошки)

– Ну ты и… – произносит неопределенно Маша.

– Молодец! – Игнатьич нервно закуривает, а Ирина Сергеевна, бессильно опускаясь на брезентовый стульчик, благодарно смотрит на П. В глазах у нее поблескивают слезы.

(Крупный план: слезы на глазах Ирины Сергеевны)

И напоследок совсем уже мажорный финал.

– Ура! – ликуют и прыгают дети. – Папа спас Муру! Папа спас Муру!

(Крупным планом радостные глаза детей)

– Ну и кто победит? – слышит он неожиданно совсем близко.

Это сосед, только что вошел в подъезд. Обычно они лишь молча кивают друг другу, ничего больше, а тут…

Семен пожимает плечами: кто ж его знает? Команда сильная, играют к тому же на своем поле.

Откуда-то он тоже знает про поле и про то, что сильная, – то ли по радио слышал, то ли еще где-то, хотя к футболу абсолютно равнодушен. Когда вдруг заходит речь, сразу лезет в голову старая шутка: двадцать два дурака гоняют один мяч.

Впрочем, не ответь он соседу, возникла бы неловкость. Сосед смурной, при встрече смотрит исподлобья, словно обиженный. Жена говорила, что видела его якобы в милицейской форме. Жены, однако, уже нет целую неделю: уехала к родителям вместе с сыном.

Уехала… Даже внутри себя не может он произнести рокового слова – «бросила». Его бросили.

Можно бросить окурок, но человека?

Да, жена собрала вещи и ушла. Сына забрала.

Все это чрезвычайно печально, пусть даже он не первый и не последний.

– Ну… – говорит чуть ли не весело сосед. – Семьдесят тысяч на стадионе! И все болеют за свою команду. Там такое будет!.. Надо бы туда десант… тысяч эдак двадцать наших, хоть бы и за счет государства, путь бы там болели, как полагается, а под конец что-нибудь устроили – мордобой не мордобой, но хотя бы машины поперевертывали, витрины поразбивали. В случае нашего поражения. Почему ихним можно, а нашим нельзя?

Сосед ободряюще улыбается: жена, ну и что жена?..

Он-то откуда знает?

Неделю уже Семен возвращается в пустую квартиру. Настолько пустую, что в ней трудно находиться долго. Он и не остается – уходит в кино, к приятелям, в пивнушку недалеко от дома или еще куда-нибудь… Отношения с женой испортились довольно давно, день ото дня все хуже и хуже, так что уход ее не был для него такой уж неожиданностью.

Невыносимо жить так, как жили они последние месяцы и недели, в отчужденном молчании, стараясь соприкасаться как можно меньше, тон жены раздраженно-насмешливый, резкий, словно любое слово с его стороны вызывало в ней неприятие. А то и вовсе не отвечала, будто не слышала и не видела его. Ну да, ведь он для нее (с некоторых пор) чудик, ненормальный, в том смысле, что нет в нем чего-то (чего?), что имелось в других, пусть бы они даже не семи пядей во лбу, не читали книжек и не коллекционировали кактусы.

Кактусы, дались они ей…

Впрочем, разве в этом дело?

Удивительно, насколько люди, прежде близкие, ближе кого бы то ни было в мире (казалось), могут становиться совершенно чужими, даже еще больше. Словно все, что было между когда-то, не просто выгорело в тлен и прах, но еще и вывернулось чуть ли не наизнанку.

Всю неделю в горле горечь, тоска даже тогда, когда он убеждает себя, что наконец-то нарыв прорвало и теперь он свободен, свободен, свободен! Все равно это одиночество, одиночество, одиночество, к которому еще нужно привыкнуть, особенно к отсутствию сына…

В конторе все еще как-то забывалось, дела, общение, но в конце дня, в метро или в автобусе, на подходе к дому снова тоска, до дурноты – отвращение к себе и вообще. Пробовал глушить тоску водкой, но пить в одиночку как-то не в кайф, утром головная боль и пустота, пустота, пустота…

Про матч в Ануччо – пальмы, цветы, кипарисы, синее море – он услышал в утренних новостях, хотя и раньше говорили, просто он забыл, что тот состоится именно сегодня (зачем ему?).

Матч вроде как судьбоносный: будем не будем, станем не станем? То же самое, впрочем, и со сборной Пуэрто, которой лишь однажды удалось куда-то там пробиться лет пятнадцать назад. Предыдущий же поединок обеих команд закончился вничью, так что теперь все и определится.

Накануне даже выступил премьер, приравнявший предстоящий матч к событию государственной важности.

В воздухе носилось: прорвемся или не прорвемся?

В конторе во время очередного перекура к нему неожиданно подходит Д.: ну что, вставим им, а? Он лично еще вчера запасся ящиком пива, так что сегодня наши просто обязаны выиграть.

Пиво, при чем здесь пиво?.. Д. отлично известно, что Семен никогда не интересовался футболом и не особенно любит пиво.

– Семьдесят тысяч на стадионе, – тем не менее эхом отзывается Семен, – семьдесят тысяч!..

– Ну, – соглашается Д., даже не удивившись неожиданной осведомленности коллеги. – Для них победить нас – дело доблести и чести. Их сожрут с потрохами, если они этого не сделают. Их растерзают, не успеют они даже выйти со стадиона. Они просто обязаны нас поиметь.

– Вот уж не факт, – возражает Семен. – Нервишки их могут подвести, вот что…

– Надо с самого начала ставить Буланина, а не выпускать его, как обычно, под занавес. Пусть парень поработает на благо отчизны, разок можно и поднапрячься.

– У Васина травма, а без него защита уже не та, – заявляет Семен и сам удивляется своим словам, даже про Васина вспомнил (Васин и Васин), надо же!

– Васин не самое главное, – встревает в разговор проходивший мимо Петр Петрович, заведующий хозчастью. – Главное, чтобы Мастерков не подкачал в воротах, это раз, и два – чтобы Пеночкина поставили вместе со Столбыкиным. Вместе они что-нибудь да изобретут. И ни в коем случае нельзя выпускать темнокожих. Только своих.

– Только без расизма, пожалуйста, – полушутя замечает Д.

– Причем здесь расизм? – возражает Петр Петрович. – Надо все делать своими руками. А то привыкли рассчитывать на чужую помощь, вот и хлебаем.

– А пиво вы, между прочим, предпочитаете датское, это нам известно, – подбрасывает Д.

– Я всякое пью. – Петра Петровича голыми руками не возьмешь. – И вообще предпочитаю водочку. Нашу, «кристалловскую».

Уев таким образом коллегу, он с достоинством удаляется.

– Да, драчка та еще будет, – задумчиво произносит Д., заталкивая окурок в консервную банку и довольно потирая руки. – Будет, будет…

В конце рабочего дня тот же Д. неожиданно вступает в полемику с начальником.

– У них есть Гил Берт, легенда, а у нас все легенды в прошлом. Кто-то в команде должен быть не просто мировой звездой, как Марадонна или, на худой конец, Бекхем, а еще и национальной легендой!