Лед и алмаз - читать онлайн книгу. Автор: Роман Глушков cтр.№ 38

Уловив сквозь снежную пелену смутные силуэты «Маламутов», я высунул карабин из-за щитка, опёрся стволом для пущей устойчивости о борт и, сделав приблизительную поправку на ветер, выпустил по противнику две пули. А затем, не убирая оружия, сверился с монитором.

Обе отметки-силуэта как двигались, так и продолжали движение. Ни одна из них не отклонилась в сторону и не замедлила ход. Единственный достигнутый мной результат: ударившие по нам ответные очереди. Всё ясно. Я промахнулся, но грохот моих выстрелов и свист пуль чистильщики расслышали. И огрызнулись в ответ, добавив нам на левом борту вмятин и снова проверив прочность нашего ветрового щитка.

Что ж, увеличим прицельную поправку, сместив ствол «Ультимара» градусов на десять против ветра. Теперь должно быть в самый раз. «Маламуты» держат между собой безопасный интервал, но на дисплее они выглядят как единая крупная цель. И если я не попаду в неё со второй попытки, то, честное слово, даже не знаю, по какой тогда физике мне рассчитывать баллистику этого долбаного ружья!

Что-то более увесистое, чем обычная пуля, со свистом пронеслось у нас над головами. Затем звук повторился, а спустя ещё пару секунд позади нас сверкнули две вспышки и дуплетом громыхнули взрывы.

Как и ожидалось, враг пустил в ход подствольные гранатомёты. Но он столкнулся с той же проблемой, что и я. Или нет — с ещё большей проблемой. Гранаты летели медленнее пуль, отчего траектория их полёта сильнее зависела от ветра. А турбину, в которую целились мотострелки, окутывала снежная пыль, что также влияло на их меткость.

Я знал: они не станут стрелять из гранатомётов по кузову «Кайры». Взорвать Мангуста было для «Светоча» всё равно что взорвать Большую императорскую корону. За каждый потерянный при моей поимке алмаз с Грободела снимут шкуру, и его вымуштрованные бойцы тоже это понимают. А вот продырявить меня пулями, посечь гранатными осколками или слегка поджарить лазером — это они с превеликой радостью, в любое время дня и ночи. Хотя я-то чем лучше? И мне не чужды эти маленькие человеческие слабости — пострелять в заклятых врагов, тем паче, когда они сами лезут под мои пули.

Внеся нужный прицельный корректив, я расстрелял в мотострелков три оставшихся в магазине «Ультимара» патрона и немедля приступил к перезарядке. Не забыв, само собой, глянуть на монитор и проконтролировать, как на этот раз я угадал с наводкой.

А ведь и впрямь угадал! Отметки на дисплее разъединились, причём одна из них начала замедлять ход и удаляться. Я присмотрелся получше: нет, её контур не изменился, а значит, из седла «Маламута» никто не вылетел. Возможно, моя пуля — или даже пули, — повредили снегоход, возможно, шибанули водителя по доспехам и оглушили его, но вряд ли он сбросил скорость по какой-то иной причине. «Замешкался — значит безнадёжно отстал», — таков, как вы помните, был принцип этой погони.

Да, скучновато рассказывать о перестрелке, которая, как и наша езда, ведётся вслепую, по приборам. А вот участникам этого боя было не до скуки. Особенно после того, как вожак охотничьёй стаи рассвирепел и решил наконец выдернуть свой хвост из нашей пасти.

Я собрался было открыть огонь по второму «Маламуту», но не успел сделать и выстрела, как вдруг снегоход, не снижая скорости, начал резко отдаляться от нас. «Не к добру!» — мысленно заключил я, глянув на показания дальномера. Как знал: в следующий же миг справа и слева от нас раздались сразу три или четыре взрыва.

— Что за хрень?! — вскричал Жорик, едва не выпустив из рук рычаги управления. Взрывы прогремели практически у нас под колесами… пардон — лыжами, и напарнику стоило немалых усилий удержать аэросани на курсе. — Что это за, мать её!…

Его голос потонул в следующей череде из пяти или шести таких же разрывов. На ветровом щитке «Кайры» появилось несколько трещин, а саму её встряхнуло и швырнуло из стороны в сторону так, что она едва не перевернулась. Теперь Дюймовый вцепился в рычаги, словно юный Геракл — в тех змей, которых подбросили ему в колыбель и которых он, выплюнув соску, отважно придушил. Разве что будущий античный герой при этом, если верить мифам, молчал, а Жорик матерился без умолку так, что порой перекрикивал даже рёв турбин.

— Расшвыривают позади себя гранаты! — разгадал я новую вражескую тактику. — Хотят повредить нам шасси! И ведь повредят, гады, как пить дать!

— Если и дальше так бросать будут, то да — скоро раздербанят нам лыжи к едрёне фене! — согласился Чёрный Джордж и спросил: — И что теперь? Уходим вправо?

— Дерьмовая мысль. Чистильщики только и ждут, когда мы пойдём на обгон и сунемся под их бортовой залп, — отверг я его предложение. — Один-два стрелка — ещё куда ни шло. Но дюжина — это уже плохо.

— Тогда придётся отстать, — выдвинул новое предложение водитель. — Может, здесь поблизости в ледяной стене есть проход? Не через всю же локацию она тянется!

Следующие несколько взрывов подвергли «Кайру» ещё одной суровой встряске. Но был у неё и положительный побочный эффект. Подбросив аэросани и нас вместе с ними, взрывы перетасовали колоду моих хаотичных мыслей и выбросили оттуда довольно любопытную карту. Удачную или нет, трудно сказать. Но за неимением у меня иных козырей, я немедля швырнул на стол тот, который подкинула мне сейчас Фортуна.

— Наша лебёдка фурычит? — поинтересовался я у Жорика, скептически глядя на помятый им о камни нос «Кайры».

— Кажется, да, — неуверенно ответил пилот. И, наморщив лоб, попытался разгадать мой замысел. — А на кой чёрт нам к этим тварям на буксир цепляться? Вы что, решили сдаться?

— Не сдаться, дурень, — уточнил я. — И не на буксир. Ладно, отставить вопросы! Включай лебёдку, а куда цепляться, я тебе покажу!…

Отсек, в котором находилась наша аварийная лебёдка, был оборудован у «Кайры» на носу, аккурат под измятой обшивкой. Но конструкторы аэросаней предусмотрели, чтобы при аварии доступ к их стратегическим узлам и механизмам не был блокирован. И как только Чёрный Джордж нажал на панели управления нужный сенсор, покорёженная крышка лебёдочного отсека сразу соскочила с шарниров и отлетела в сторону.

Под крышкой обнаружилась маленькая импульсная пушечка с торчащим у неё из дула раскладным гарпуном. Мощности её явно хватало на то, чтобы пробить насквозь дюймовую сталь, толстое дерево или глыбу льда. После чего гарпунный крюк раскрывался, цеплялся за опору, и лебёдка по пристёгнутому к нему тросу вытягивала аэросани из той западни, в какую они угодили.

В данный момент меня волновала не пробивная мощь гарпуна, а его точность и дальнобойность. И то, чтобы его не успели повредить гранатные осколки. Поэтому, как только Дюймовый активировал лебёдку, я приказал ему навести возникшее на дисплее перекрестье прицела на сопло вражеской турбины и стрелять по готовности. Что Жорик и проделал, прежде чем вокруг нас опять загрохотали взрывы.

Вернее, загрохотали они не рядом с нами, а уже позади. За миг до этого «Кайра» скакнула вперёд столь резко, что нас с Дюймовым вжало в спинки сидений чуть ли не до хруста в ребрах, а Тиберий прокатился на животе через весь кузов аж до грузового отсека. Оранжевая вспышка разогнала летящую нам навстречу снежную муть, за рывком последовал короткий, душераздирающий скрежет, и часть носового обтекателя «Кайры» оторвалась, словно начисто срезанная ударом гигантской сабли. А из пламени в нас шибанул град разномастных стальных обломков, которые добавили нашему ветровому щитку трещин, а обшивке — вмятин.