Зачем нам стыд? Человек vs. общество - читать онлайн книгу. Автор: Дженнифер Джекет cтр.№ 16

Как минимум еще 17 000 видов (в том числе четверть всех млекопитающих) находятся под угрозой исчезновения и в настоящее время числятся в категории «экологическое вымирание». Этот успокоительный термин означает, что вид пока существует, но его представителей слишком мало, чтобы формировать среду своего обитания. Горные гориллы еще цепляются за жизнь в маленьких очажках среди высокогорных лесов Центральной Африки (осталось 880 особей), золотистохвостые шерстистые обезьяны – во влажных тропических лесах в Андах (не более 250 особей), эфиопский волк – на утесах горы Рифт-Вэлли (442 особи), а кучка южных японских китов (350 голов) плавает вдоль атлантического побережья Северной Америки. Некоторые виды представлены менее чем сотней особей: к примеру, новозеландских дельфинов мауи осталось всего 55, а североафриканских белых носорогов – лишь шесть (все в неволе). Эти виды не объявлены вымершими, но их численность вызывает уже даже не тревогу, а отчаяние.

В своей знаменитой статье 1968 года Гаррет Хардин ввел понятие «трагедия общинного поля». Человек, заметил он, будет пасти скот на общинном пастбище, пока не истощит его полностью и не сделает непригодным для всех. Корова, выходящая пастись, приносит выигрыш лишь одному, тогда как издержки являются общими. Соответственно, «здравомыслящий скотовод приходит к выводу, что единственный разумный образ действий в его случае – пополнить свое стадо еще одной головой скота. А потом еще одной. И еще… И к этому самому выводу приходит каждый здравомыслящий скотовод, имеющий доступ к общему пастбищу», – писал Хардин.

Ответственность за ряд проблем человечества, подобных описанной Хардином, лежит на каждом из нас. Скажем, уровень шума в ресторанах и ночных клубах Манхэттена, таких как клуб Biergarten в отеле Standard, может превышать 84 децибела – больше, чем от скоростного трамвая. Кто виноват? Каждый клиент вносит больший или меньший вклад в общую какофонию, совсем как каждый скотовод – в описанную Хардином трагедию общинного поля.

Но есть немало общественных проблем, имеющих конкретных виновников. Это уже не «каждый скотовод», а относительно немногочисленная группа скотоводов-эгоистов, отнимающих пастбища у всех остальных. В книгах по экономической теории и деловому администрированию люди, постоянно подрывающие взаимодействие группы, называются «паршивыми овцами».

Если взять в качестве группы изумительное разнообразие населяющих Землю биологических видов, а взаимодействием назвать их совместное существование, то паршивой овцой окажется человечество. Человек выделяется на фоне всех остальных обитателей планеты как особенно мощная разрушительная сила. Аналогично, есть люди, которых выделяет даже из общей массы людей то зло, которое они причиняют. Наша эпоха названа антропоценом по совокупному воздействию всего человечества, однако не все люди в равной мере потребляют ресурсы или загрязняют среду обитания.

Возьмем антропогенное изменение климата. Развитые страны, в том числе США, во второй половине XX века спровоцировали катастрофическое увеличение содержания углекислого газа в атмосфере. Если рассмотреть распределение выбросов по странам, главными виновниками оказываются Соединенные Штаты и Китай (причем лишь два десятка стран в ответе за 75 % общемировых выбросов). Если быть точнее, на долю богатейших 10 % человечества приходится около 50 % загрязнения атмосферы Земли вследствие использования ископаемых углеводородов.

В научной статье 2013 года были приведены доказательства того, что всего лишь 90 корпораций (часть которых являются государственными) обеспечили почти две трети зафиксированных за всю историю наблюдений выбросов углекислого газа и метана {45}. То есть мы в разной мере ответственны за парниковый эффект. «Согласно новым научным данным, за изменение климата отвечают 7 млрд главных виновников», – иронизирует The Onion. Но перекладывать вину на индивидов-потребителей нечестно и бесполезно! Нечестно, поскольку богатейшие из этих семи миллиардов загрязняют атмосферу несопоставимо больше, чем беднейшие. А бесполезно, потому что даже если бы все люди отвечали за выбросы в равной мере (а это не так), все равно на первый план должны были бы выйти корпорации. Ведь именно они загнали нас в систему, основанную на сжигании ископаемых углеводородов, на которой и зиждятся их сверхдоходы. Нефтегазовое лобби блокирует принятие правительством США (и других стран) любых законов, чреватых потерей прибыли, – отмену субсидий, введение «углеродного» налога, финансирование возобновляемой энергетики или ратификацию Киотского протокола. Chevron – ответственная за 3,5 % всемирных выбросов углекислого газа и метана за последние полтора столетия – только в 2008 году раздала американским политическим группировкам $1,1 млн, и 75 % этой суммы достались республиканцам, многие из которых в публичных выступлениях и в ходе своей политической деятельности отрицают факт антропогенного изменения климата.

В книге «Торговцы сомнениями» (Merchants of Doubt, 2010) Наоми Орескес и Эрик Конвей утверждают, что «маленькие группы людей могут оказывать огромное негативное воздействие, особенно если они организованны, целеустремленны и имеют доступ к власти» {46}. Особая «порода» паршивых овец, о которых шла речь в этой книге, – ученые, в большинстве своем физики, получившие во время холодной войны правительственные должности, а заодно престиж и рычаги влияния. По мнению Орескес и Конвея, такие ученые, руководствуясь безжалостной либертарианской идеологией, посеяли фальшивые сомнения по поводу связи между курением и раком, сжиганием угля и кислотными дождями, использованием ископаемых энергоносителей и климатическими изменениями, оказав значительное влияние на научную дискуссию по этим вопросам.

Асимметричное и непропорциональное влияние наблюдается повсеместно. В США живет 5 % населения Земли – и содержится 25 % всех заключенных мира. В рядах Господней армии сопротивления, повстанческой группировки Северной Уганды, около 250 бойцов, но из-за них беженцами стали 440 000 человек. Дикие уличные столкновения после политических мероприятий или спортивных матчей, как правило, происходят самое большее из-за 10 % людей в толпе {47}. Средний американец съедает в год 122 кг мяса, а житель Бангладеш – меньше двух.

Бизнес в сфере здравоохранения устроен так же: некоторые пациенты оказывают на систему несоразмерное воздействие. Один врач из Камдена (штат Нью-Джерси), проанализировав данные за пять лет, обнаружил, что всего 1 % от 100 000 человек, воспользовавшихся услугами городской системы здравоохранения, освоили 30 % затрат на нее. (Одного пациента госпитализировали за это время 324 раза, а самый дорогостоящий пациент обошелся городу в $3,5 млн {48}.) Чрезмерное и неоправданное применение антибиотиков ведет к появлению резистентных штаммов, что имеет потенциальный эффект на всех нас. Туберкулез с широкой лекарственной устойчивостью превратился в серьезную общемировую проблему из-за того, что относительно малое число людей не прошли курс лечения до конца. Люди, отказывающиеся делать прививки своим детям, рискуют превратить их в носителей или жертв инфекционных заболеваний. Почти искорененный полиомиелит все еще остается угрозой, поскольку его очаги сохраняются в Афганистане, Пакистане и Нигерии, где имеются религиозные группы, отвергающие вакцинацию. (В начале 2013 года боевики убили девятерых врачей, которые делали прививки от полиомиелита, в двух медицинских центрах на севере Нигерии.)