Японистка. Книга первая. Хищная Сакура - читать онлайн книгу. Автор: Полина Кацуро cтр.№ 52

– Ничего не понимаю, а при чём здесь чай?

– Чай ни при чём. Мне нужно было посмотреть на ножи. В случае с мамой Аски это было проще простого. У неё был набор ножей одной фирмы с одинаковыми чёрными ручками. А один нож был новый, с коричневой ручкой, сразу было видно, что куплен совсем недавно.

– Подожди, подожди, – начала догадываться Дана, – нож с чёрной ручкой средней величины. Это тот, что нам показал Тамура-сан и которым убили Аску?

– Вот именно! Нож, которым убили Аску, был из её собственного дома.

– Вот это да! А почему же полиция не заметила этого? – не верила удаче Дана.

– А они и не смотрели. Помнишь, как быстро закрыли дело? Они сразу решили, что убийца – Масахиро. Орудие убийства нашли, и никого не волновало, откуда оно взялось на месте преступления.

– А почему же им на это не указала мама Аски? Она бы точно узнала свой нож.

– А зачем им это? Убийца есть, орудие есть. С их точки зрения, незачем лишний раз волновать женщину, которая и без того была в предынфарктном состоянии, – объяснил Мару.

– Прямо так и хочется сказать, что я была лучшего мнения о японской полиции.

– Здесь, как и везде, никто не хочет делать лишнюю работу. Ведь убийцу нашли, дело закрыли. А кому надо копаться в уже закрытом деле? Поэтому-то Тамура-сан и попросил нас помочь ему.

– Тоже верно, – согласилась Дана. – А почему тогда ты решил, что это именно мама убила Аску? Что, у неё был мотив?

– Да, вся ее жизнь – это мотив преступления. Неужели ты не поняла? Смотри, она жила в богатом доме с известным в своих кругах отцом. Понятно, что она была не красавица, но шансы удачно выйти замуж у неё были, учитывая связи отца. Тут её соблазняет какой-то мужчина и бросает, как только узнаёт, что отец не даст денег на их содержание. И в один день молодая женщина из рая попадает в ад. И, как ты понимаешь, теперь без связей, денег и красоты, да ещё и с ребёнком на руках, шансов выйти замуж у неё нет. Она растит единственную дочь, работает на заводе, едва сводит концы с концами и во всём винит того мужчину, который обрёк её на такое существование. И тут у дочери появляется любимый человек, с которым они серьёзно строят планы на будущее. А тут ещё этот отъезд в Токио на учёбу в другом университете. Ты помнишь, как она сказала: «Я бы никогда не смогла жить вдали от дочери»? А отъезд Аски означал только одно – разлуку. И мать, узнав, что у дочери свидание с любимым, проследила за ней, пришла в аудиторию, чтобы убить Масахиро. Там у них вышел спор, и в порыве ярости мама резанула по шее дочь. И, может быть, с её точки зрения, всё выглядит так, будто она уберегла своё чадо от роковой ошибки и несчастной жизни.

– Очень интересно… – задумчиво произнесла Дана. – Но тогда непонятно, почему Масахиро-сан повесился.

– Я предполагаю, что он это сделал в состоянии аффекта и от горя, понимаешь?

Дана покачала головой, потому что такого слова по-японски она ещё не знала.

– Ну, стресс, нервное напряжение, да ещё и любимую убили, может быть, даже на его на глазах. А, скорее всего, он просто вошёл в аудиторию и увидел мёртвую или умирающую Аску, скончавшуюся у него на руках. Мало кто выдержит такое испытание.

– Да, понимаю, что ты хочешь сказать. Ну, что ж, молодец, похоже, ты действительно отгадал эту загадку. Расскажи завтра Тамуре-сан обо всём, – признала доводы приятеля Дана.

– Мы вместе раскрыли это дело. Просто я знаю немного больше о японцах и нашей культуре. Хе-хе-хе. Давай выпьем за то, что мы – отличная команда, – поднял кружку пива Мару.

Они чокнулись и выпили. Дана была рада, что они раскрыли дело об убийстве. Но что-то всё равно беспокоило её.

– Слушай, а как тебе новость о том, что у Аски в старшей школе были такие подруги, да ещё и целая компания?

– Да, я сильно удивился. Никогда бы не подумал, что Аска была одной из компании самых популярных девчонок школы. Наверное, это Джунко-сан тянула Аску за собой. Наверное, хорошая девчонка, не только красивая, но и добрая.

– Слушай, я тебе кое-что расскажу. Ты не был на похоронах Аски, а я вот заметила там этих двух красавиц. Но не потому, что они красавицы, просто они пришли обе с высокими причёсками с чёрными блестящими заколками в них. Я знаю, что на похороны не принято делать какие-то замысловатые причёски. Получается, они проявили неуважение к Аске и её похоронам?

– Да, прямо скажем, удивительный факт. Но понимаешь, красавицы хотят выглядеть красивыми везде и всегда. Ну, что же с этим поделаешь? – начал объяснять краснеющий от пива Мару.

«На этих похоронах были красавицы и покрасивее этих метёлок, – вспыхнула Дана, подумав о себе, конечно, – но они же пришли, как положено!» И Дана уже было набрала воздуха в грудь, чтобы высказать всё, что она думала по этому поводу, как внутренний голос зашуршал в ушах: «Ты ревнуешь, ревнуешь, ревнуешь!» Дана с бессильной яростью схватила недопитую кружку пива и залпом осушила её.

– Окавари! Ещё одну! – и это было её ответом.

Они ещё немного поболтали и разошлись по домам очень довольные собой. По дороге Дана думала о своей маме, ей можно было рассказать всё: о проблемах и успехах, о любви и разочаровании, и слушать ей было нескучно. Главное, Дана знала совершенно точно, что мама поддержит её буквально во всём. «Для мамы мой отъезд в Японию был сильным ударом, но она ни словом не выдала своё потрясение, лишь пожелала мне удачи. Какой же эгоисткой надо быть, чтобы убить собственного ребёнка из-за угрозы расставания?» – пыхтела Дана, набирая мамин номер.

Ноябрь начался тремя интересными событиями. Во-первых, прямо первого ноября пришло письмо от Димочки. Не электронная записочка, а настоящее письмо, написанное от руки на пяти страницах. Во-вторых, объявили, что всем иностранным студентам надо сдать отчёты о том, что они будут делать после окончания стажировки, поэтому пришлось собраться со своими соотечественниками и договориться о том, что и как писать. А в-третьих, Токунага-сан пригласил Дану поехать на уик-энд в конце месяца с ним и его женой в город Камакуру.

Письмо от Димочки, написанное на бумаге, было само по себе необычным событием: сейчас ведь все общаются по интернету, а на бумаге пишут только в исключительных случаях. «Ах, как романтично,» – думала Дана, окрывая конверт. Содержание письма удивило не меньше. На трёх листах из пяти Дима пространно рассказывал про какой-то сон, который видел накануне. В этом сне он, похоже, всё время куда-то падал, что-то искал и так далее. Что интересно, Даны в этом сне не было. Потом он долго описывал, как тяжело было просыпаться и как сильно болела голова наутро. Далее писал, что ему кажется этот сон вещим, что так и будет всё на самом деле. Письмо заканчивалось такими словами: «Моя дорогая, любимая Даночка, я понял, что потерял способность любить. Точнее сказать, я потерял способность любить кого-то, кроме тебя. Другие женщины не вызывают у меня никаких чувств, кроме раздражения. Приезжай скорее, любимая моя, чтобы я вновь обрёл своё сердце и почувствовал счастье от того, что снова люблю». Дана перечитала письмо ещё раз, подозревая автора в принятии сильнодействующих препаратов по ходу создания малопонятных излияний, никак иначе нельзя было объяснить содержание этой рукописи. Например, зачем её жениху понадобилась способность любить каких-то других женщин, вызывающих у него сильное раздражение? Загадкой своей терзал сон, казавшийся вещим: что же надо такое покурить перед сном, чтобы, потратив наяву целых три листа бумаги, ухитриться сохранить тайну его содержания? Первым желанием было позвонить Диме и попросить объяснений. Но интуиция настойчиво не рекомендовала объясняться. Раз он не доверился телефону и электронке, значит, для него это очень важно. Но что конкретно написано в этом письме – непонятно вовсе. Может быть, это какой-то внезапный творческий порыв? И Дима думал, что создаёт великий роман? Дана начала успокаиваться и решила пока ничего не предпринимать, потому что понадеялась, что ответы придут в скорости сами собой. Да и слишком она была поглащена мыслями о предстоящей поездке, чтобы придавать особое значение этому письму. Ведь жених конкретно пишет, что любит только её, а значит, беспокоиться не о чем, всё как-нибудь само устроится.