По ее следам - читать онлайн книгу. Автор: Т. Р. Ричмонд cтр.№ 22

После он говорил, что это был экспромт. Как бы не так. Больно уж удачными оказались шутки: например, про Гордона Брауна, который, получив должность премьер-министра, первым делом заставил меня заплатить налоги. У папы отлично подвешен язык.

– Насколько я понимаю, настоящий праздник будет в Саутгемптоне на следующих выходных, в местечке под названием «Флеймс», – сказал папа. Жаль, что он никогда не видел «Флеймс»: альковы и деревянные панели, ярко освещенный танцпол и укромные закутки – лучший клуб в городе, как сообщили нам старшекурсники. Я провела там сотню веселых ночей. – Мужчины Саутгемптона, держите ухо востро! – добавил папа, а тетушка Бев, видимо, решила, что он таким хитрым способом намекнул на мое распутство. Сразу после папиной речи она пробралась ко мне и принялась допрашивать о личной жизни (тетушка принадлежит к богобоязненной части нашего семейства).

– Ты у меня такая красивая, Оса, – сказал папа, и я едва не захлюпала носом. Стал рассуждать, что на всем белом свете нет никого чудеснее его дочки («Свет мой, зеркальце…» – крикнул Робби; посмотрел пару выступлений Питера Кея и уже считает себя заправским комиком) и как они все мной гордятся, – тут мне даже стало стыдно, потому что я пальцем о палец не ударила. Радовался, что у нас такая замечательная крепкая семья – он ведь и вправду знал меня лучше всех! – и в ответ мне захотелось кинуться папе на шею и рассказать обо всем остальном: как я мучилась от сомнений и неуверенности, постоянно притворялась кем-то другим, и как выпивка прогоняла эти назойливые мысли и позволяла вдохнуть полной грудью, выпивка и пара дорожек кокаина; правда, теперь я с этим завязываю, работа важнее. Но все равно хочу, чтобы папа узнал меня со всех сторон. – Поверить не могу: двадцать один год назад Лиззи едва дотерпела до больницы и родила крошечную голосистую красотку. А теперь малышка превратилась в… хм, в большую голосистую красотку!

Когда он процитировал свою любимую латинскую поговорку «tempus fugit», вмешалась мама:

– Хватит уже, Дейв. Я предупреждала: если будешь болтать дольше пяти минут, включу пожарную сигнализацию.

– Спасибо, Алиса. Просто спасибо, – закончил он.

Я обошла вокруг стола и крепко обняла отца; я думала, он непременно должен почувствовать запах вина и коки, пропитавший меня насквозь и сочившийся из всех пор. Но папа не заметил, он казался таким же, как и всегда: большим, сильным, мягким – одним словом, папой.

Когда мы наконец усадили отца на место, я принялась изображать хозяйку праздника и обходить гостей.

– Ты выросла, – заметил дедушка Малленс, когда я добралась до него.

– Чувствую себя настоящей старухой.

– Сначала доживи до моих лет, потом будешь жаловаться. – Официантка принесла ему полпинты пива. – В жизни старого чурбана есть свои преимущества, – подмигнул он.

Дедушка попросил меня посидеть с ним, притащил, покряхтывая, стул из-за свободного столика и стал вспоминать бабушку – ей бы понравился праздник; она умерла три года назад, но он по-прежнему скучал – ах, какой же она была красавицей, когда дед только начал за ней ухаживать! Он подъезжал к ее дому на стареньком «фордике», а бабушка выходила навстречу разодетая, как Элизабет Тейлор, белые носочки, длинные волосы. Теперь с дедулей всегда так: иногда случаются просветы (пожалуй, сегодня это будет словом дня), и он ведет себя как старый добрый дедушка Малленс, а иногда бывают плохие дни, когда он называет меня «Лиз», маму – «Алисой», а Робби – «Дэвидом».

– Вы с мамой часто разговариваете по душам? – неожиданно спросил он. – Не о мелочах, а так, чтоб начистоту?

– Бывает.

– Тайны всегда выходят на свет, даже если хранишь их годами. Но если раскрыть секрет на своих условиях, можно остаться в выигрыше. – Я не понимала, о чем рассуждает дедушка; впрочем, такое случалось нередко. Мама твердила, что надо делать скидку на возраст: старики часто перескакивают с пятого на десятое. – Твоя мама – очень гордая женщина, но вам надо поговорить. Послушай ее совета.

Мы оба смотрели, как мама переходит от столика к столику, болтает с друзьями.

– Помнишь, как вы выгуливали Чипа? – спросил дедуля, и я подумала, что сегодня у него как раз такой день: с пятого на десятое.

– Конечно, помню, славный был пес! – Мы с Робом ходили к дедушке, чтобы выгулять собаку. Дедушка сидел у окна, ждал, пока мы вернемся, а после прогулки Чип сворачивался у его ног, и дед гладил его по голове, приговаривая: «Молодец, хороший мальчик!»

Однажды, когда я еще была в шестом классе, дедушка вручил мне коричневый конверт. Настоял, чтобы я взяла. «Это тебе на университет, детка», – сказал он. Позже, годы спустя, я говорила себе, что деньги дедушки Малленса уходят на оплату жилья и учебники, а выпивку и сигареты я покупаю на студенческий кредит.

Ему нравилось слушать мои университетские байки – для него это был совершенно чужой мир, и я принялась рассказывать: про ночные бдения над дипломом, про сволочного домовладельца, который отказался возвращать нам залог, про странного парня с татуировками, жившего с нами в одном доме.

– Пообещай мне кое-что, – дед снова перескочил на другую тему. – Пообещай, что будешь присматривать за мамой, когда меня не станет.

– Мама у нас крепче кремня. – Я вставила его любимую присказку.

– Она хорошо умеет притворяться. Ты тоже. Расспроси ее про Саутгемптон, про работу в университете. Спроси, ей нужно, чтобы ты знала. Только сначала дождись, пока я умру, принцесса, твоя мама взяла с меня слово, что я не выдам ее секретов!

– О чем вы тут шепчетесь? – спросила мама, подбираясь к нашему столику. – Вид как у заговорщиков!

– Сплетничаем про тебя! А ты иди, не мешай, – ответил дедушка и подмигнул мне. Проводив ее взглядом, дед озорно улыбнулся и отпустил одну из наших старинных шуток: – Я уже рассказывал, что бросил школу, когда мне было пятнадцать?

Кажется, это все-таки был хороший день. Дед не терял нити разговора.

– Привет, Рыбка.

Глаза у Бена были стеклянные, как у дедули в плохие дни, но причина тут была совсем иная: Бен был пьян.

– Что ты тут делаешь?

– Соскучился. Познакомишь меня с родней?

– Как ты меня нашел?

– Элементарно, Лисса. В последнюю неделю в фейсбуке ты писала только про свой день рождения. Покурим?

Совсем как в старые времена. Правда, нам пришлось выйти на улицу: здесь нельзя было курить, как в студенческом баре. И сейчас только один из нас был пьян до потери пульса. Я отошла подальше от окон ресторана – родители не знали, что я иногда балуюсь сигаретами, и про Бена они не знали тоже. Мне не хотелось объяснять им особенности наших отношений, особенно папе.

– Теперь у тебя есть работа.

– Да. Не «Нью-Йорк таймс», конечно, но для начала сойдет. По крайней мере, я не стажер.

– И можно остаться жить в Саутгемптоне, – добавил Бен.