Новый мозг - читать онлайн книгу. Автор: Дэниел Пинк cтр.№ 7

Все это оказывается особенно верным, если речь заходит о работе полушарий мозга. Они составляют ансамбль, две половины оркестра, и если музыканты одной из них вдруг упакуют инструменты и уйдут домой, то остальные сыграют что-то чудовищное. МакМанус пишет:

«Как бы ни было заманчиво порассуждать о правом и левом полушарии в отдельности, на самом деле полушария – две части единого мозга, предназначенные для стройной и слаженной работы в составе цельного мозга. Левое полушарие умеет совершать логические операции, а правое обладает знаниями о мире. Сложим их вместе – и получим мощную мыслительную машину. Будем использовать по отдельности – и получим нелепый или бессмысленный результат» [27] .

Иными словами, наше здоровье, счастье и успех зависят об работы обоих полушарий.

Однако различия в функционировании правого и левого полушарий служат яркой метафорой для описания того, как разные люди и организации устраивают свою жизнь. Есть люди, которым больше свойственно логическое, последовательное, компьютерное мышление, и они обычно становятся юристами, бухгалтерами и инженерами. Другие больше тяготеют к мышлению холистическому, интуитивному и нелинейному, и они становятся изобретателями, артистами и воспитателями. Кроме того, эти личностные склонности лежат в основе тех принципов, в соответствии с которыми строятся и живут семьи, институции и сообщества.

Первый вид мышления мы назовем Л-ориентированным. Способ обработки информации и подход к жизни, свойственные левому полушарию мозга, выражаются в последовательности, грамотности, функциональности, текстуальности и аналитике. Такое мышление господствует в Информационном веке и имеет символическое воплощение в виде программиста, которого ценят в прагматичных конторах и награждают наивысшими баллами в школах и институтах. Такой деятель управляем левополушарными процессами и ориентирован на левополушарные результаты. Противоположный стиль мышления мы назовем П-ориентированным. Способ обработки информации и подход к жизни, свойственные правому полушарию мозга, выражаются в одновременности, метафоричности, эстетике, контексте и синтезе. Такое мышление недооценивается в Информационном веке и имеет символические воплощения в виде художника и медсестры, которые проходят по низшему разряду в организациях и получают неважные оценки в школах и институтах. Такой деятель управляем правополушарными процессами и ориентирован на правополушарные результаты [28] .

Разумеется, для того чтобы жизнь была полноценной, а общество – эффективным и справедливым, необходимы оба подхода. Однако уже то, что я чувствую обязанность подчеркивать это очевидное обстоятельство, лишний раз доказывает, насколько сильна над нами власть упрощенного, бинарного мышления. Многие, вопреки всем научным данным, обожествляют правое полушарие, но все-таки противоположная крайность остается более сильной. В целом наша культура склонна ценить Л-ориентированное мышление выше, чем его напарника, относиться к нему серьезнее, а противоположный тип мышления считать не лишенным пользы, но все-таки второстепенным.

Но сейчас положение дел меняется и, меняясь, обещает придать нашей жизни совершенно иные очертания. Мышление в формате левого полушария привычно воспринимается в положении за рулем, а мышление в формате правого – на пассажирском сиденье. Сегодня же П-ориентированное мышление – это объект, который неожиданно выхватывает руль, жмет на газ и принимает решение, куда ехать и каким маршрутом. Л-ориентированные способности (те, что измеряются SAT’ами [29] и высоко ценятся в деловом мире) по-прежнему нужны, но их одних уже недостаточно. А П-ориентированные способности, которыми так часто пренебрегали или упускали из виду (художественные склонности, эмпатия, умение мыслить перспективно и искать в жизни высший смысл), с течением времени все больше будут определять, кто вырвется вперед, а кто будет плестись в хвосте. Эти перемены пугают и вдохновляют одновременно, и в следующей главе я объясню, какие причины вызвали их.

Вернемся вместе в чарующую пору недавнего прошлого – в семидесятые годы, эпоху моего детства. Когда я был маленьким, американские родители из среднего класса вываливали на головы детей один и тот же набор советов: получай хорошие оценки, поступай в институт и выбирай профессию, которая обеспечит тебе приличный уровень существования, а если повезет, то еще и престиж. Если тебе хорошо дается математика и естественные науки, становись врачом, если английский язык и история – иди в адвокаты. Если ты падаешь в обморок при виде крови, а язык у тебя не бог весть как подвешен, иди в бухгалтеры. Чуть позже, когда рабочие столы стали украшать компьютеры, а обложки журналов – фотографии директоров фирм, то молодые люди, которым и вправду хорошо давалась математика и естественные науки, ринулись в хай-тек (от high technology – высокие технологии. – Ред.), а другая толпа устремилась в бизнес-школы, полагая, что «успех» и «факультет менеджмента» – слова-синонимы.

Юристы, врачи, бухгалтеры, инженеры и члены правления компаний… Великий Питер Друкер дал этому типу профессионалов несколько неуклюжее, но широко распространившееся наименование «работники знания». Это «люди, которым платят за то, что они используют в работе знания, полученные в учебных заведениях, а не физические усилия или умение работать руками», – писал Друкер. От прочих представителей рабочей силы эту группу отличает «умение получать и применять теоретическое и аналитическое знание». (Иными словами, они преуспели в Л-ориентированном мышлении.) Скорее всего, они никогда не составят большинства, писал Друкер, но тем не менее именно они «будут определять облик, ведущие тенденции и социальную физиономию формирующегося общества» [30] .