Шелепин и ликвидация Бандеры - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 21

Шелепина поселили на Стромынке, где находилось большое общежитие для студентов разных вузов — Центральный студенческий городок. Здесь Александр Николаевич познакомился с будущей женой, Верой Борисовной, которая училась в педагогическом институте. Со Стромынки Шелепин перебрался в студенческое общежитие на Усачевку.

Дети Шелепиных сохранили открытку, написанную Александром Николаевичем 15 августа 1940 года:

«Здравствуй, Веруся!

Был у коменданта. Сказал он следующее: 1. Переводят вас в наше общежитие. 2. Остаться на Стромынке можно, но нужно договориться об этом у вас в институте. Амелин в этом поможет, так как ему тоже нужно устроить одну девушку.

Веруся! Я тебе советую приехать сюда числа 20-го и договориться окончательно. Приходи прямо к Амелину и скажи, что я с ним об этом говорил. Вот и все. Передай от меня большой привет папе, маме, Сереже и Ниночке.

Ну, всего хорошего, до скорой встречи.

А. Шелепин».

Свадьбу устроили в комнате у жениха. Они прожили вместе всю жизнь.

В журнале «Новое время» я работал с одним из однокашников Шелепина. Борис Михайлович Кравец, который ушел добровольцем на фронт и вернулся инвалидом, рассказывал мне, что политическая карьера Шелепина началась 3 октября 1940 года.

Как раз в этот день вышло постановление Совнаркома о том, что высшее образование становится платным, стипендии будут платить только отличникам. Из-за войны у Шелепина, естественно, накопились хвосты, и по новому закону стипендия ему не светила. Он сидел в институтском комитете комсомола и думал, что делать. Там же сидел и Борис Кравец. И тут к ним заехал Николай Прокофьевич Красавченко, секретарь московского горкома комсомола и сам бывший студент исторического факультета ИФЛИ, и решил судьбу Шелепина. Он сказал:

— А для тебя, Шурик, у меня есть работа. Пойдешь к нам в горком?

Николай Красавченко был на два года старше Шелепина. Он приехал в Москву из Краснодарского края и тоже поступил на исторический факультет ИФЛИ. В горкоме Красавченко курировал отдел студенческой молодежи и взял Шелепина к себе инструктором.

Возможно, переход Шелепина в горком никак не связан с постановлением Совнаркома о платном высшем образовании, потому что инструктором МГК ВЛКСМ по работе среди студенческой молодежи он стал еще до выхода постановления, в сентябре сорокового. Но на этой должности он не задержался. В комсомоле быстро оценили его способности. Уже в октябре Шелепина назначили заведующим военно-физкультурным отделом обкома комсомола. 10 декабря 1940 года назначение утвердили решением бюро МК ВЛКСМ.

В 1941 году его вернули в горком секретарем по военной работе. Институт Шелепин закончил как раз перед войной, весной сорок первого. Специальность по диплому: «преподаватель основ марксизма-ленинизма».

Горком и обком комсомола находились в одном и том же помещении — в Колпачном переулке, дом пять. Первым секретарем московского горкома и обкома комсомола с июня сорок первого был Анатолий Пегов. Его брат, Николай Михайлович, сделал большую карьеру, на последнем при Сталине ХIХ съезде был избран секретарем ЦК. Анатолия Пегова на посту руководителя столичного комсомола в январе сорок третьего сменил Николай Прокофьевич Красавченко.

На пленуме горкома комсомола 16 января 1943 года Шелепины избрали секретарем МГК ВЛКСМ по пропаганде и агитации. Но на этой должности он проработал меньше полугода.

Шелепины жили на Петровке. Харазовы часто оставались у них ночевать, чтобы поздно вечером не тащиться в Тушино. Они приехали к друзьям тридцатого апреля сорок третьего года, чтобы вместе провести майские праздники.

— Я с собой дровишек прихватил, — рассказывал Харазов, — в доме было еще очень холодно, а у него уже ребенок родился. Мы пришли, а его еще нет. Приходит радостный. Что такое? Объяснил торжественно: «Сегодня Сталин подписал решение о моем утверждении секретарем ЦК комсомола».

С сорок первого по сорок четвертый год пленумы ЦК комсомола не проводились, потому что Сталин не собирал партийные пленумы. Поэтому только 17 марта 1944 года состоялся пленум, и Шелепина официально утвердили секретарем ЦК комсомола по военной работе. Отныне Шелепину приходилось заполнять обширные анкеты, где был раздел «Приметы». Он пометил: рост — 172 сантиметра, глаза — серые, волосы — шатен. В графе «особые приметы» писать ничего не стал.

После войны Шелепин в ЦК комсомола отвечал за организационные дела, ведал отделом комсомольских органов. На пленумах ЦК его иногда критиковали за резкость и требовательность, но все признавали: хороший организатор. В феврале 1947 года его избрали депутатом Верховного Совета РСФСР.

Характер у Шелепина был твердый и властный, вел он себя смело, не юлил и перед начальством не заискивал.

Константин Симонов вспоминал, как осенью сорок седьмого он возглавил небольшую делегацию, отправившуюся в Югославию. В нее входили секретарь ЦК комсомола Шелепин и Ольга Александровна Хвалебнова, секретарь парторганизации Союза писателей и жена министра черной металлургии Ивана Федоровича Тевосяна.

В белградском аэропорту делегацию никто из посольства не встретил, о ситуации в стране не информировал.

«Шелепин, — вспоминает Симонов, — со свойственной ему прямотой высказал послу Лаврентьеву все, что он думал о том, что нас не встретили и не позаботились проинформировать, и пообещал об этом безобразии рассказать в Москве…»

— В сорок девятом, на одиннадцатом съезде комсомола, — вспоминал Харазов, — меня, секретаря Сталинского райкома комсомола города Москвы, избрали членом Ревизионной комиссии ВЛКСМ, а потом сделали ее председателем. Как председатель Ревизионной комиссии, я присутствовал на всех заседаниях бюро ЦК ВЛКСМ, кстати, сидел рядом с Петром Машеровым, будущим руководителем Белоруссии, и видел, как Саша работает.

— Он изменился, став секретарем ЦК? — спросил я Валерия Иннокентьевича.

— Он бывал резок, но не был ни мстительным, ни начальственным. Барином он не стал. Поймите, наше поколение — в основном из-за войны — было лишено радостей и веселья, сопровождающего молодость. На нашу долю этого не досталось. В определенном смысле мы росли аскетами, равнодушными к бытовым удобствам.

В жизни и карьере Шелепина ключевую роль сыграло решение Сталина вернуть Хрущева из Киева в Москву и вновь поставить во главе столичной партийной организации.

Вслед за Хрущевым в Москве появился молодой украинский комсомольский работник Владимир Ефимович Семичастный. О его переводе в столицу попросил Хрущев. В штатном расписании ЦК ВЛКСМ ввели еще одну должность секретаря ЦК, в конце января пятидесятого на пленуме ее занял Семичастный. Ему было всего двадцать шесть лет.

На ближайшем столичном активе Семичастного посадили в президиум. Искушенные москвичи с интересом разглядывали молодого новичка. Никита Сергеевич, выступая, прямо с трибуны обратился к Семичастному, попросил напомнить что-то, связанное с Украиной. Это подняло авторитет Семичастного. Стало ясно, что у него особые отношения с Никитой Сергеевичем.