Пояс Койпера - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дежнев cтр.№ 6

— Да!..

Мобильник раскалился добела и жег ладонь. Привычку класть трубку рядом с кроватью я завел еще в те времена, когда у моих дорогих и любимых могла возникнуть во мне срочная надобность. Скажи в Судный день Господь, что я достоин, а они — нет, выбрал бы разделить их судьбу. Только если Он что-то и скажет, то с точностью до наоборот, да и было это давно и быльем поросло. Откуда мне знать, может, синдром спать с мобильником под рукой уже описан психиатрами или их младшими братьями по разуму невропатологами, и на его изучении нашкрябана не одна диссертация.

Но что я знал совершенно точно — звонил Феликс! Желания говорить с ним у меня не было, впрочем, как и говорить вообще. Снова начнет бухтеть про ответственность перед заказчиками, чередуя начальственный тон с интонацией плохо скрываемой обиды. Так бывает всегда, когда ему от меня что-то надо. Приказать язык не поворачивается, а попросить по-человечески — западло. Работать под началом друга — все равно что переспать с собственной шефиней: удовольствие сомнительное, а проблем не оберешься.

— Ты знаешь, который час?

Мой зевок был сладок до ломоты в челюстях.

— Товарисч, вы ошиблись номером! Наберите сто, вам скажут…

Тут бы и бросить трубку, но я этого не сделал. Как-никак старый друг, а старость надо уважать, даже если мы одногодки. Фил на том конце невидимого провода дышал, как паровоз на подъеме в гору.

— Имей совесть, Дэн, уже четверть третьего!

Получалось, несмотря на духоту, часов восемь сна я оторвал. Оставалось догадываться, какая опухшая до одурения физиономия глянет на меня из зазеркалья, лучше уж не смотреть. А ведь ночью, когда разговаривал с Нюськой, выглядел вполне сносно. Если верить Феликсу, а он начальник, ему верить положено, рабочий день в стране был в самом разгаре и население безумного города во всю копытило землю. Сидело, нервно грызя ногти, в вонючих пробках, ловчило по конторам, стремясь открысить кусок пожирнее, носилось в административном угаре по коридорам, сжимая в потных кулачках никому не нужные бумажки. И так изо дня в день до той поры, пока на бегу его не хватит кондрашка по имени инсульт. Тогда, сидя в кресле на колесиках, оно начнет перебирать скрюченными пальцами прожитое и искать в нем смысл и, что удивительно, — находить. А как же иначе? Иначе пришлось бы признать, что жизнь пошла коту под хвост! А еще вспомнит о существовании Господа и будет истово молиться и просить Его о помощи, не понимая того, что делать этого Он не станет: бессмысленности и хаоса в мире и так в избытке. А может, станет, Ему решать! Тогда крысиные гонки возобновятся и вновь закрутится собачья свадьба, принимать участие в которой у меня не было ни малейшего желания.

— Скажи, Фил, ты что-нибудь знаешь про карнавал?

Если он что-то и знал, то не спешил со мной этим делиться. Занят был тем, что тяжело дышал.

— Ну… в Бразилии… загорелые тетки трясут сиськами и задницами… Я однажды видел.

— Не, я не о том! Ты сам когда-нибудь испытывал радость легкости бытия?

— Радость, говоришь? Да, пожалуй! От того, с каким энтузиазмом они это делают, поднимается не только настроение…

Я видел его лицо, как если бы Феликс сидел передо мной. Порядком оплывшее от кабинетной жизни и пьянок с нужными людьми. Вот он ухмыльнулся и, нацепив на аристократический нос очки, посмотрел на перекидной календарь. Там красным стояло: «Дума» с тремя восклицательными знаками. Разом погрустнел, нахмурился. Слово было подчеркнуто двойной чертой, поэтому он мне и звонил. Наша контора, которую Фил возглавлял, а в миру Центр инновационных политических инициатив, зарабатывала на жизнь консультированием. На следующей неделе подходил срок представления запрошенных парламентариями новых инициатив, а у нас еще конь не валялся. Не гнушались мы работать и с бизнесом, хотя из стратегических соображений держались обеими руками за государственные структуры. Оно и понятно, распиливать бюджет надежнее и где-то даже веселее.

Впрочем, эта сторона дела меня не касалась, главным в лавочке был Феликс, ему и приходилось общаться с заказчиками. Моя роль сводилась к работе по отдельным проектам, говоря нормальным языком, к выдаче на-гора конструктивных идей. На поляне политического консультирования мы кувыркались не одни, а в компании целого сонма слетевшихся на запах денег хищников, так что приходилось огрызаться. Проходимцы всех мастей называли себя президентами институтов и директорами фондов, но поворачиваться к ним спиной было небезопасно. Тем не менее нас, как я слышал, в толкотне у кормушки и схватке бульдогов под ковром откровенно побаивались и не в последнюю очередь из-за того, что в команде Фила первую скрипку играл я.

Кому-то такое заявление покажется хвастовством и фанаберией и уж как минимум нахальным, только факты — вещь упрямая, против них не попрешь. До моего появления в штате Центра ему приходилось драться за заказы зубами и не брезговать огромными откатами, я же сидел себе в третьесортной газетенке и пописывал левой ногой незамысловатые статейки. Феликсу помогал эпизодически, когда он об этом просил, за что платили хорошие деньги. Как говаривали в старом Союзе писателей: гонорар не гонорея, получи его скорее. На эти бабки мы с Нюськой фактически и жили.

Так, ни шатко ни валко, все и тянулось, пока Феликс не поставил вопрос ребром и не перетащил меня к себе на работу. Тут-то, как говорится, и началось! Не прошло и полгода, как мой друг стал вхож в самые высокие кабинеты, такие, что дух захватывает. У него, не у меня, мне эти игры с распальцовкой и раздуванием щек без надобности. Рейтинг нашей конторы возрос настолько, что в связи с большой нагрузкой от некоторых проектов приходилось даже отказываться. Завозились в своих песочницах и конкуренты, почувствовали, что запахло жареным, и на меня посыпался град предложений сменить вывеску, только мне это фиолетово. По природе своей я человек лояльный, друзей не предаю даже за очень большие деньги.

Изменилось со временем и отношение посматривавших на меня косо коллег. Тягаться со мной в креативности никто из них не мог, а получать премиальные любят все, им с моего стола тоже перепадало. Чего стоила одна подброшенная Министерству обороны мысль переодеть армию для повышения боеспособности в новую форму! Нам от лихих этих денег достался неплохой довесок. А марафон по местам убийства царской семьи под лозунгом «Эстафета поколений»? В Думе за него схватились как за спасительную соломинку, иначе нечем было сплотить безразличный ко всему, а главное, к ней самой народ! Да и пресловутый марш молодежи, протестующей против унижающих человеческое достоинство законов физики, был исключительно моей задумкой, до нее моим коллегам было как до небес, семь верст и все лесом!

Не знаю, догадывался ли Феликс о ходе моих нескромных мыслей, но голос его как-то увял, в нем зазвучали просительные нотки:

— Слышь, Серег, Бог с ним, с карнавалом, ты не забыл, что сроки поджимают? А про делегацию Совета Европы? — продолжил он уже напористо. — Сам знаешь, приедут, затянут надоевшую всем песнь о соблюдении прав человека и сворачивании демократии. Далась она им, своей, что ли, мало! Из МИДа несколько раз звонили, торопят! Им без наших рекомендаций позицию на переговорах не выработать… — хохотнул с удовольствием. — До сих пор ходят под впечатлением от твоего предложения об интеграции с Японией! Говорят, убойный аргумент: все равно страна косая от алкоголя, так почему бы не слиться в экстазе с наследниками самураев? Все лучше, чем раствориться в потоке гастарбайтеров из мягкого подбрюшья России. Они даже русский не учат — зачем, если государственным скоро будет таджикский?..