И арест…
Сложно было схватить мерзавцев с утра?
Да ничуть. Но – не так страшно. А вот сейчас… когда только что этот человек сидел рядом с тобой, а теперь его нет – он в пыточном приказе и может оттуда не выйти, несмотря ни на боярство, ни на княжеский титул… и это ведь главные. А есть, как и в любом заговоре, мелкая шушера, и ею тоже предстоит заниматься. Сорняки не по крупности пропалывают, а в принципе. Иначе через два дня опять грядка не тем заколосится.
Пусть ее назовут кровавой царевной, пусть. Но Алешка получит благодарных ему бояр.
– К вам, царевна, царевич Федор.
Софья кивнула девушке:
– Проси. А вы выйдите пока.
Рокировка была произведена мгновенно – и вот стоит мальчишка, смотрит ей прямо в глаза.
– Что случилось, братик?
– Соня… ты править хочешь?
У Софьи глаза стали квадратными:
– Федя, ты с ума сошел? На кой черт мне этот хомут?!
Брат мгновенно успокоился, словно с плеч тяжесть скинул.
– Вот и я подумал, что тебе это не надобно. Но спросить должен был… после сегодняшнего.
Софья кивнула на кресло:
– Садись, поговорим. Почему ты решил, что мне нужна власть?
– Ты сегодня пошла одна. Никого не позвала с собой…
– Так было надо. Если бы со мной пошли ты или Ванечка – это можно было бы потом счесть… нет, не как бунт против брата, но… вас могли бы попробовать на прочность. А вы ведь этого не хотите. У вас свои призвания. Наука, церковь…
– А Любава?
– С ее слезами? Она замечательная девочка, и нашему отцу повезло, но она – не воин. А я сегодня сражалась, разве что не оружием.
– Про теток и сестер не спрашиваю. Понимаю, – усмехнулся подросток.
– А раз понимаешь – должен и другое понять. Сейчас все мы будем… ждать. А ожидание – тягостная штука. И к тебе будут искать подходы.
– О чем я должен сообщать тебе. Верно?
– Абсолютно.
– Хорошо, что ты можешь копаться в этой грязи. Я бы с ума сошел.
– Феденька, а куда мне деться? Грош цена государству, где без государя все разваливается на глазах. Нам еще эту постройку крепить и крепить…
– Своей кровью, – мрачно закончил подросток.
– И детей, и внуков… Тебя через пару лет надо будет женить. У Жуана Браганского есть дочь, на год или около того младше тебя…
– Соня, ты это всерьез?
– Вполне. Мы можем взять неплохое приданое за девочкой, да и сами найдем, что дать взамен.
– А… я не хочу жениться! Я еще слишком молод!
– Речь пойдет и не об этом. Пусть невеста приедет к нам, поживет с нами, поглядим на ее воспитание, а там… либо ты, либо Ванечка.
– А почему не Алексей?
– Не знаю. На его выбор. Но для королевы… не знаю. Надо подумать, но вообще-то короля надобно повыгоднее продавать.
– Он тебе что – мясо на рынке?
Федя был искренне возмущен. Софья усмехнулась краешком губ. Эх, братик…
– Не мясо, но все мы товар на брачном рынке. И ты не представляешь, Федя, насколько ценный. Старый род, в родстве с Рюриковичами, не связанный до сей поры ни с кем… громадная территория, богатство, чистая кровь…
– Чистая кровь?
– Они в Европах так между собой перероднились, что в каждом втором браке уроды рождаются. А у нас пока родства с ними нет…
– А надобно ли при таком раскладе нам свою кровь их кровями портить?
– Так и мы ж не лыком шиты, плохих не возьмем.
– А Алексей одобрит?
Софья пожала плечами:
– Не знаю. Но неужто сложно посмотреть на принцессу? Чай, кусок не отвалится?
– Ох, Соня… хитрюга ты!
Софья усмехнулась:
– Федь, я ведь не для себя. Мне оно сто лет не надобно, я и вовсе замуж не хочу. И власть мне не нужна. А вот чтобы моя страна, мой дом, моя родина были сильными и выстояли и тысячелетия простояли…
– А по силам ли ты дерево рубишь?
Софья покачала головой:
– Нет, Федя. Одной мне оно не по силам. А вот ежели все мы, Романовы, навалимся – тогда справимся. Но только все. Подумай над этим…
– Я подумаю. Куда ты теперь?
– К палачам, узнать, что новенького. К патриарху.
– До ужина успеешь?
– Постараюсь.
Софья поцеловала брата в щеку, и Федя ушел. А девушка принялась собираться.
Опять в этот бой с головой, и сердце трепещет в груди…
* * *
Каждый день, как в бой. Каждый. И нет нам покоя. Гори, но живи… так может, так и стоит жить?! В огне – и отдавая всю себя без остатка?
Нет ответа…
* * *
В Нидерландах царило отчаяние.
Несколько дней назад умер Вильгельм Оранский. Умер от горячки, вызванной раной. Стрелявшего так и не нашли, но настроение в Нидерландах было то еще.
Проклятые французы!
Они, точно они! А кому еще это было выгодно?!
Мерзавцы! Все этот гнусный Людовик Четырнадцатый! Негодяй, мерзавец!!!
Нидерланды мечтали о мести.
Но вот проблема – кто должен был мстить?
Вильгельм был последним в своем роду, после его смерти династия Оранских обрывалась. Права на трон имели Нассау-Диленбургские, Нассау-Зиген, но последний был слишком стар и бездетен.
Нассау-Диленбургские? Тоже не выход. А есть ведь еще и принцесса Луиза, вышедшая замуж за Фридриха Гогенцоллерна. Но… как-то вот последнего не хотелось. Слишком уж он был… великим.
Возможно, кто-то из его детей? А пока править будут Штаты?!
Нидерланды бурлили, словно кипящий котел. А войска противника бесчинствовали на суше и на море. В одной из морских битв погиб великий де Рюйтер, после чего положение на море у Нидерландов стало уж вовсе грустным.
Впрочем, Васька с Радой успели выбраться. И ничуть не сожалели о сделанном.
Был приказ? Был.
Выполнен? Да.
Софья осталась довольна.
Весточку из Нидерландов она получила достаточно быстро и теперь потирала руки. Надобно отправить туда людей для вербовки – скоро начнется отток мозгов в соседние страны. Те, кто поумнее, побегут только так. Почему бы и не на Русь?
Голландцы прекрасные мореходы, инженеры…
А у нее верфи, корабли, шлюзы, канал, дороги, дамбы… все надо строить, надо торговать, надо…
Жестоко?