Полудемон. Месть принцессы - читать онлайн книгу. Автор: Галина Гончарова cтр.№ 12

Профессии?

Ну да. Я считаю, что моя истинная профессия — некромант. А все остальное — это так, приятное приложение. Или неприятное. Но отвертеться пока не удается.

И вот я стою, тяну очередного зомби, как морковку за хвост, он вылезает, а я решил добавить силы. А пять лет, силы соразмеряешь пока еще плохо — я и плеснул от души.

Хорошо так получилось. Сила из меня потекла потоком, я вдруг каждую могилку на деревенском кладбище «увидел». Не глазами, а чем-то внутренним. И знаю — слева у меня тридцать могил, справа — пятьдесят, а еще знаю, кто в них похоронен и когда. И даже от чего они умерли. Вон в той могиле ребенок лет пяти. Девочка. Утонула. Ее давно закопали. Лет пятьдесят назад. А в соседней могиле дряхлый дед. Опочил от старости. Примерно сорок пять лет назад. А вот там, на самом краю кладбища, могиле больше ста лет. И лежит в ней молодой мужик, которого ткнули ножом под ребро.

И так я себя почувствовал… Почти всемогущим. Как кукловод с сотней марионеток — и он может заставить плясать любую. Или всех сразу.

Словами это не описать. Это лучше любого вина. Удовольствие почти на грани боли…

В чувство меня привела Марта. Подзатыльником. И криком:

— Алекс! Не надо!! Не справимся!!!

Это она, конечно, ошиблась. Но рисковать я тогда не стал. Свернул силу обратно, как осьминог втягивает щупальца. А само ощущение запомнил. И еще понял, что и это для меня не предел.

Марта тогда меня долго пилила. За беспечность. За риск. За детскую глупость и неосторожность.

Я не обиделся. Потому что еще тогда, на кладбище, в пентаграмме, когда я свернул свою силу обратно и уложил зомби…

Марта тогда стояла, почти не дыша. А когда почувствовала своим слабеньким даром, что все в порядке — и с зомби и со мной, — упала на колени, прямо где стояла, схватила меня в охапку, обняла так, что я чуть не задохнулся, и давай целовать.

— Алекс! Сынок!! Как же я за тебя испугалась!!!

И ни единого слова лжи, ни капли вранья… Она меня действительно любила, как сына. И испугалась до истерики. Не за себя. Своей жизнью Марта как раз особенно не дорожила. А вот за меня она любого убила бы. Медленно и мучительно. Темным силам в жертву принесла бы — и не задумалась.

Но пилить меня за неосторожность всю дорогу до дома ей это ничуть не помешало.

* * *

Демона, от которого меня зачали, я вызвал в день своего зачатия. Мне тогда было восемь лет. Я уже говорил.

Марта пыталась меня разубедить. Говорила, что вызвала очень сильного демона. Сама она такого ни в жизнь не потянула бы. Ей принцесса отдала всю свою силу. А Мишель была сильной магичкой огня. Ее бы учили — рядом с ней тот приснопамятный пожар и разгореться б не посмел. Одного слова «потухни» за глаза хватило бы. Но Мишель не учили. Принцесса же! Как же можно-с?

Ночь была лунная. Красивая. Как раз наступило полнолуние. Звезды видно. Вызовом мы занимались в башне. Там же, где и в прошлый раз.

Только в тот раз наблюдала Мишель, а делала Марта. А в этот раз Марта только наблюдала. Рисовал, призывал, вкладывал силу — я.

Мелок в моих руках светился синим. Обычный, ученический.

Но силы я столько вкладывал, что пентаграмма призыва засияла огнем, когда я только начал ее чертить. Даже не знаю, как лучше сказать. Дар некроманта, моя сила некроманта и полудемона текли с рук, впитывались в мелок, скользили по линиям — и те оживали на глазах.

Я нарисовал по углам нужные символы — призыва, ухода, смерти, крови, темноты, закончил пентаграмму — и отступил на шаг.

Надрезал руку, сцедил немного крови в чашу, плеснул ею в самый центр пентаграммы — немного, в чаше еще осталось больше половины, и вместо того, чтобы читать заклинания, тихонько позвал:

— Призываю тебя родственной кровью…

Красиво было. В центре пентаграммы, там, где выплеснулась моя кровь, заклубился красноватый дымок. И оттуда шагнул ОН.

Высокий. Метров пять. Весь в серой броне с шипами. У меня-то чешуя не слишком развита, а у него прямо по всему телу такие шестиугольные пластинки. И всюду шипы. Морда — назвать это лицом я просто не смог — длинная, вытянутая, словно гигантский клюв. А в клюве зубов столько, что сосчитать — неделю будешь трудиться. За спиной — крылья. Хвост стелется по полу. И по всей броне струятся, скользят, кружатся черные искорки. А там, где они касаются пола — на ногах, крыльях, хвосте, — даже пол немного обугливается.

Частички Тьмы.

А в руке — хлыст из тех же черных искорок. Длинный, с девятью хвостами.

Красиво. Я даже позавидовал. Я-то еще маленький, мне до такого расти и расти…

Стою, молчу. Он стоит, меня разглядывает. Марта ни стоять, ни молчать не стала. Сделала шаг вперед — и говорит:

— Хватит тут яйцами трясти. Уменьшайся. Шею ломит на тебя глядеть!

И тут он расхохотался. Башня ощутимо вздрогнула, Марта поежилась, а я вдруг… почувствовал гордость? Мне понравилось, что вот эта сила, эта мощь — мой отец. И захотелось быть таким же страшным и грозным.

А демон тем временем как-то обернулся крыльями — и вдруг стал уменьшаться. Минута — и в пентаграмме стоит этакий симпатяшка-аристократ. Не зная, кто это, — в жизни не догадаешься!

Волосы светло-золотые, глазки голубенькие, кожа белая, как мрамор. Фигура щупленькая. Дунешь — переломится. А вместо хлыста в руке — розочка.

Эта розочка меня окончательно добила. Слов не было. Зато заговорил демон. Словно ветер зашумел за окнами старой башни.

— Хамишь, — говорит, — некромантка. В тот раз грозила, в этот раз ругаешься… Не боишься, что я твою душонку после смерти поуродую? Будешь века гусеницей ползать…

Голос у него был…

Холодный. Скрипучий. Как будто две сосульки трут друг об друга. И вот они не звенят, а хрустят и трещат. Неприятно так, жалобно… Уши зажать хотелось.

Марта улыбнулась. Потом я понял — она мне давала время в себя прийти. Чтобы демон моей неуверенности не видел.

— Не боюсь, — говорит, — демон. Я свое самое важное дело уже сделала. Теперь что будет, то и будет.

И в голосе чувствуется — ей и правда не страшно. Вот ни капельки. И демон это понял. А смелость Темные уважают. Именно смелость. Демон даже выражение лица изменил. Уже не надменно-брезгливое, а просто холодное. Спокойное такое.

— А в этот раз зачем звала? — спрашивает.

И я шагнул вперед. К пентаграмме.

— Это я звал.

И голос у меня не дрогнул. Я уже не боялся.

Демон уставился на меня в упор. И улыбнулся. Улыбка была… замечательная. Сначала она просто преобразила его лицо. Даже ямочки на щеках появились. А потом губы раздвинулись. Оскал острейших зубов и раздвоенный змеиный язык. Как у меня. Я такое же в зеркале видел по утрам, когда зубы чистил. И всякий страх я потерял. Чего бояться-то? Сам такой!