Дагестанская сага. Книга II - читать онлайн книгу. Автор: Жанна Абуева cтр.№ 45

Для пущей красоты девушки накладывали на волосы хну, отчего те приобретали приятный золотистый оттенок, а по праздникам ещё и накручивали их на бигуди, и тогда волосы превращались в красивые, пышные локоны. К концу второго курса они научились припудривать лицо и подводить глаза чёрным карандашом, а затем и наносить на ресницы тушь из маленькой картонной коробочки с надписью «Ленинградская», отчего глаза девушек становились ещё ярче и выразительнее.

По-прежнему трижды в год они ходили на демонстрации, теперь уже в качестве студенток, а не школьниц. Ритуал оставался неизменным. Пройдя бодрой колонной перед трибуной, где стояло руководство республики вместе с известными людьми Дагестана, студенты шумной стайкой бродили потом по махачкалинским улицам и скверам, заполненным праздно гуляющими горожанами.

Иногда к ним присоединялся Махач Даниялов, с которым у Хади были родственные отношения. Марьяша теперь уже нисколько его не боялась – при более близком рассмотрении он оказался приветливым и доброжелательным молодым человеком.

Махач с удовольствием сопровождал девушек в их неспешных прогулках по городу. Общаться с ним было просто и легко. Молодые люди шутили, острили и смеялись, беззлобно подтрунивая друг над другом. И вообще юность была прекрасна, а жизнь повернулась к ним самой своей солнечной и беспечной стороной.

Разия-ханум придирчиво оглядела дочку и осталась вполне довольна её внешним видом. Голубое платьице, сшитое лучшей портнихой города, сидело на девочке, как влитое, красиво оттеняя глаза цвета утреннего моря, а пепельные волосы, аккуратно заплетённые в косу, были подвязаны пышным белым бантом.

– Какая же ты у меня хорошенькая! – не удержалась Разия-ханум и, тотчас же спохватившись, поплевала суеверно: – Тьфу-тьфу, не сглазить бы!

Вступившая в подростковый период, Зарема была довольно крупной, рослой девочкой, и это обстоятельство позволяло Разие-ханум торжественно говорить окружающим:

– Вся пошла в своего отца!

Фариде, не раз слышавшей эти слова, они были не очень приятны, но ей удавалось сохранять выдержку, и она ни разу не позволила себе показать, что её это как-то задевает.

Нередко Саидбек привозил к ним в Буйнакск из Махачкалы, где они теперь жили, Разию с Заремой, и тогда Фарида встречала отца и его семью со всем радушием, щедро накрывая стол и непременно одаривая девочку каким-нибудь гостинцем.

Что она чувствовала в тот миг, когда видела, как девочка подбегает к её отцу и, крепко обнимая его, шепчет что-то на ухо, а он, улыбаясь ласково, отвечает ей, – об этом она никому никогда не говорила.

Иногда с Имраном и мальчиками она ездила в Махачкалу в гости к Саидбеку, и тот шумно радовался внукам и тоже чем-нибудь одаривал их при расставании, для Фариды же у отца всегда был припасён подарок в виде денежной купюры или изделия из золота, который он вручал дочери, улучив момент, когда Разии-ханум не было поблизости.

Видя это, Фарида смущалась и не хотела брать, но, боясь обидеть отца, которого безмерно любила и почитала, всё-таки брала, при этом краснея и застенчиво, даже виновато улыбаясь.

В Махачкале Разия-ханум наконец-то зажила той жизнью, какой, по её убеждению, и должна жить настоящая женщина. Покончив с хозяйственными делами, она тщательно наряжалась и отправлялась в гости к многочисленным родственникам и друзьям, вела светские разговоры, а заодно демонстрировала очередное новое платье, сшитое у лучшей портнихи города. Считая, что женщина должна ходить в изящной обуви и обязательно на каблуках, она ходила по спекулянткам, торговавшим на дому дефицитным товаром, и придирчиво отбирала обувь, какую, по её убеждению, должна носить каждая уважающая себя женщина.

Приезжая в Буйнакск, она не уставала твердить Фариде, что женщина должна ходить дома не в ситцевом, а в шёлковом халате и на кухне выглядеть всегда так, словно она только что вышла из парикмахерской, которую, кстати, сама исправно посещала каждую неделю. В глубине души она слегка презирала Айшу за её пренебрежение к своей внешности, выражавшееся в том, что та ровным счётом ничего с ней не делала, если не считать гигиены. Как можно не заниматься своим лицом, думала про себя Разия-ханум, вглядываясь в сеточку морщин вокруг Айшиных глаз. Бог дал тебе красивую внешность, а ты не делаешь ничего, чтобы её сохранить, в результате увядаешь, как роза, с которой один за другим печально опадают поникшие лепестки.

В один из приездов она привезла Айше питательный крем для лица и, торжественно вручая его, сказала:

– Смотри, обязательно им пользуйся! Это крем «Вечер», он очень подходит для ухода за кожей!

С улыбкой поблагодарив за подарок, Айша отдала его Фариде, сказав, что из всех средств ей больше всего подходит простая вода, в особенности буйнакская.

Маленькой Зареме Разия-ханум не отказывала ни в чём и повсюду брала её с собой, будь то курорт или визит в гости, к портнихе или в парикмахерскую.

Девочка росла живой и смышлёной, не ведая, разумеется, что Саидбеку она не родная. Что же касается Разии, то она твёрдо определила для себя будущее своей дочери: богатый дом и солидный муж, который будет носить её Заремочку на руках.

– Что-о?! Ты не читала Хемингуэя?!

Удивлённо посмотрев на Марьяшу, Махач повернулся к Хаде:

– И ты не читала?

Девушки смущённо переглянулись и выпалили одновременно:

– Читала «Старик и море»!

– Ну-у, это, конечно, сильная вещь, но это ещё не весь Хемингуэй, – сказал Махач. – Обязательно прочтите все его романы, у него их много, к примеру, «Прощай, оружие», «Фиеста», «За рекой в тени деревьев»… Да, ещё «Праздник, который всегда с тобой», имеется в виду Париж. Он так здорово пишет, уж поверьте мне!

Восторженная горячность, с которой юноша произнёс всю тираду, подружек удивила, потому что до сих пор их приятелю удавалось сохранять на лице маску невозмутимой сдержанности, а он, не замечая их ухмылок, продолжал:

– Старик Хем – так его все звали – просто уникальная личность! Открыл совершенно новый стиль в литературе – лаконичные диалоги и минимум описаний… Этот стиль так и назвали, между прочим, хемингуэевским. Чисто мужской, я бы сказал, скупой и ни на кого не похожий!

– Вот как? – произнесла Марьяша. – Надо будет прочесть!

– Ну ты и молодец, Махач! – сказала Хадя. – Тебе надо было не на исторический идти, а на филологический! Я, конечно, слышала о Хемингуэе, но не могу похвастать, что всего его прочла.

– Почитай обязательно! – сказал Махач. – А чтобы не откладывать в долгий ящик, я, пожалуй, принесу завтра книгу из своей библиотеки. Только смотрите не потеряйте, ладно?

– Боже упаси! – воскликнули девушки.

* * *

Университетский актовый зал быстро заполнялся студентами, старавшимися прийти раньше других, чтобы занять места ближе к сцене. Ежегодно в апреле в вузе проводились смотры художественной самодеятельности студентов. Исторический факультет традиционно боролся за пальму первенства со своими извечными конкурентами – факультетами радиотехническим и иностранных языков. Последний почти целиком состоял из представительниц прекрасной половины человечества, которые одинаково успешно постигали иноязычную речь и блистали на университетских вечерах. Но сейчас историки были полны решимости не уступать ни на йоту и бороться за первенство.