Три года революции и гражданской войн - читать онлайн книгу. Автор: Даниил Скобцов cтр.№ 93

Итак, свой единственный полный сельскохозяйственный год, когда большая часть краевой территории была свободна от большевиков, мы начали при очень неблагоприятных показаниях. Результат же получился сверх ожидания высокоблагоприятный.

По сведениям статистико-экономического отдела ведомства торговли и промышленности, опубликованным в местной прессе в декабре 1919 года, урожай хлебов на Кубани в 1919 году был следующий:

В процентном отношении к урожаю 1910 года это по отдельным культурам составляло:

См. «Великая Россия» 1/14 декабря 1919 года.

Следовательно, недосев озимого клина был в некоторой степени восполнен расширением запашки в весеннем клину, к чему мы, собственно, стремились. Сильно сократилось возделывание подсолнуха и табаку как дорогих по возделыванию культур.

Любопытно отметить, в каких частях края произошло сокращение посевной площади. В то время как в Баталпашинском, Екатеринодарском и Ейском оно оказалось почти равной площади засева 1916 года: 100,36 процентов, 104,2 %, 109,3 %, то по Кавказскому, Майкопскому площадь засева снизилась до 96,7 %, по Лабинскому же отделу, наиболее отдавшемуся борьбе, произошло чрезвычайное уменьшение посевной площади до 69,6 %. В то время как в Таманском отделе, где настойчиво велась пропаганда выхода из борьбы, где при мобилизациях обнаружился наибольший процент дезертиров, здесь посевная площадь увеличилась до 112,4 %. По всему краю посевная площадь составляла в среднем 98 % посевной площади 1916 года.

Вообще говоря, усилия, которые приходилось делать при управлении ведомством даже в такие тяжелые годы, дали в общем свои результаты. Рассказываю об этом не ради самовосхваления, а чтобы показать живучесть рабочего устремления у кубанцев. Они пахали и засевали свою землю в эти годы часто в буквальном смысле под обстрелом.

Начиная с первой половины августа, когда совершилась наша отставка, мы – линейцы – были свободны от прямой ответственности за направление политики Кубанского правительства: в нем мы не участвовали, в раде составляли меньшинство. Слабость наша состояла еще в том, что мы не имели своей газеты. Радянская линейская фракция как бы утеряла пафос борьбы за свои идеалы.

Линейскому правительству Сушкова не удалось установить какое-либо подобие внутреннего кубанского мира. Для него это оказалось той апельсиновой коркой, на которой оно покользнулось. Пребывание его у власти, однако, сопровождалось видимым внешним успехом.

Край был очищен от большевиков. Кубанские казаки воевали теперь за пределами своего края. Был очищен Терек, очищался и Дон, как раз к моменту падения правительства были получены сведения с Дона, что его северные округа восстали против большевиков и успешно борются с ними. Из района восставших прилетел летчик-казак и таким образом связь с восставшими была восстановлена.

Мир, хотя худой мир, среди борющихся с большевиками оказывал благоприятные результаты.

В Крае производилась большая работа по проведению земельной реформы, по организации нормального вида местного самоуправления, увеличивалась школьная сеть, открывались повышенного типа учебные заведения до высшего из них – политехникума – включительно, делались всевозможные усилия для расширения обрабатываемой площади полей. Край насыщался необходимыми специалистами по агрономии и другим отраслям производства.

Край выставлял необходимые запасы продовольствия для армии и для городов. Правительство торговалось из-за необходимых экономических компенсаций за вывозимый хлеб и кое-чего добивалось в пользу земледельца за собранный с полей хлеб и продававшийся по «твердым ценам», т. е. по ценам заведомо искусственно установленным.

Со стороны отдельных групп оказывалось особое внимание к правящему органу. Любопытно, например, здесь отметить одно симптоматичное оказание внимания к правящему органу со стороны православного духовенства Ставропольско-Екатеринодарской епархии. 4 мая в раду явилась от него делегация во главе с уполномоченным священником Никольским и поднесла президиуму Краевой рады благословенную грамоту архиепископа Ставропольского и Екатеринодарского Агафодора. В ней престарелый иерарх отмечал свое полное к ней уважение, а также ко всему казачеству и его народному началу, установленному в краевом управлении, просил Краевую раду в то же время поддерживать Добровольческую армию. Председатель рады Н. Ст. Рябовол отвечал делегации в тоне благожелательности и признательности, а о Добровольческой армии отметил, что она «наша родная армия». Слов нет, что такой ответ лидера черноморцев мог быть в известной степени вынужденным, но тем не менее следует указать, что духовенство избрало правильный путь и метод влияния на массу кубанского множественного законодателя. Вносился совсем другой тон во взаимоотношения с ним. Совсем в другом роде, чем все эти господа Львовы, Шульгины, Суворины и пр. с их постоянной повадкой унизить краевое представительство, высмеять: «экзоты», «парламент в черкесах» и пр., и пр.

Черноморская группа, свалившая линейское правительство, самп, однако, не решилась взять риск составления нового правительства на свою ответственность, и из ее среды вышло требование, чтобы новое кубанское правительство было коалиционным. Линейская группа приняла это предложение. Но тут нужно указать, что в самой линейской группе неблагоприятные сдвиги на разъединение заметно усилились; влияние в группе перехватывалось некоторыми линейцами нагорной полосы (например, Подтопельным) с заметными колебаниями по вопросу, с кем им больше по пути. Случилось именно так, что все эти наши новоявленные «лидеры» с явной готовностью стали отодвигать на второй план, а то и дальше Ф. С. Сушкова. Во всех правительственных комбинациях его имя перестало фигурировать. С другой стороны, выставленную черноморцами кандидатуру И. Л. Макаренко на пост председателя правительства войсковой атаман забраковал. Правительственный кризис обещал снова затянуться. Неожиданно для себя я стал объектом внимания со стороны молодых черноморцев: Г. В. Омельченко, П. Л. Макаренко и др. На их предложение мне стать председателем правительства с тем, чтобы Ф. С. Сушков был из правительства исключен, я не согласился. Между прочим, я обратил внимание ведшего со мною эти переговоры Г. В. Омельченко на нашу общую всем намечаемым ими кандидатам в члены правительства молодость, все не старше 32 лет. Он все же продолжал убеждать меня, указывая, что-де не наша вина в том, что никто из старших кубанцев не сумел выделиться из общего среднего круга людей. Судьба-де нас привела на ответственные роли… Но все же я отклонил их предложение, хотя на определившейся комбинации из молодых настаивали и мои друзья – И. В. Гарбушин и Ф. Т. Аспидов. Эти даже предупреждали, что отказ грозит мне «политической смертью». Я тем не менее не пошел навстречу их желанию… За спинами молодых мне виделась фигура Л. Л. Быча, с хохляцким упорством комбинировавшего в далеком Париже южноукраинское государство «Украины-Руси».