Три года революции и гражданской войн - читать онлайн книгу. Автор: Даниил Скобцов

Публикуется по изданию:

Скобцов Д. Е. Три года революции и гражданской войны на Кубани. – Париж, 196[2].

Предлагаемые вниманию читателей воспоминания были написаны мною в 1925–1929 годах на свежую еще память о всем виденном и пережитом.

Тетрадями в несколько напечатанных на машинке листов в те же годы я пересылал текст воспоминаний в Пражский архив, оставляя у себя дубликат. Предлагаемый читателю текст я несколько сократил. Производя некоторые стилистические поправки, оставил без изменений общее содержание воспоминаний.

Приношу великую благодарность глубокоуважаемому и дорогому Вячеславу Григорьевичу Науменко за моральную дружескую поддержку и за разрешение пользоваться для моего «Введения» в книгу данными о Кубани, отмеченными им и другими авторами в издаваемом и редактируемом им «Кубанском Сборнике», всегда исторически очень ценными.

Большая моя благодарность и признательность также дорогому Никифору Лукичу Кисиль за неожиданный и щедрый дар в виде 800 географических карт Кубани, им самим изготовленных и присланных мне в Париж.

Площадь Кубанского края до захвата его большевиками равнялась 94 904 км2 (83 401 кв. версты, или 8 687 170 лес.). Размером своей территории он, следовательно, превосходил из старых европейских государств Данию, Бельгию, Швейцарию, Голландию и Португалию, а количествам населения – Данию и Норвегию.

Жителей в 1914 году в крае числилось 3 122 905 душ.

С севера Кубанский край граничил с землей Всевеликого войска Донского, с северо-востока – со Ставропольской губернией, с востока – с Терской областью, с юга – с Кутаиской губернией и Сухумским округом, с юго-запада – с Черноморской губернией, с запада же омывался Черным и Азовским морями.

Так территориально оформился и населился указанным количеством жителей Кубанский край в течение ста двадцати пяти лет со дня прихода туда казаков Черноморского войска, части бывшего Запорожского войска. 17 021 мужчина и около 8000 женщин переселились с прежнего своего временного местожительства (между Бугом и Днестром) во главе со своим кошевым правительством, конными и лешими полками, со своей флотилией, при вооружении не только ружьями, но и пушками (малого калибра).

Войсковой судья А. А. Головатый, возглавлявший особую от войска делегацию, получил от правительства императрицы Екатерины II «жалованную грамоту» на «вечное владение, пользование и распоряжение землей и всеми состоящими на пожалованной земле всякого рода угодьями, на водах же и рыбными ловлями». Назначалась при этом Черноморскому войску служба: «бдение и стража пограничная от набегов народов закубанских». Определялся годовой бюджет из государственной казны: «20 000 руб. на год»… «Мы предоставляем, – говорилось в грамоте, – пользоваться свободной внутреннею торговлею и вольною продажею вина на войсковых землях». Устанавливалась при этом преемственность Черноморского войска от войска Запорожского: «возвращались» ему «знамя войсковое и литавры Запорожской Сечи с подтверждением права Войска Черноморского ими соответственно пользоваться, как равно и другими знаменами, булавой, перначами и войсковой печатью».

При выходе войска или частей его и отдельных казаков по служебным делам за пределы войсковой территории дальше ста верст от ее границы устанавливалось дополнительное денежное и материальное довольствие, для лошадей – фураж, для услужающих людей – возмещение харчевых и других расходов.

Пограничные кордоны по реке Кубани были устроены в две линии в количестве до 26 кордонов. На поддержание всегдашней боевой готовности на этой кордонной линии требовалось постоянно занятых службой до двух тысяч человек старшин и рядовых казаков.

Иностранец на русской службе в должности херсонского военного губернатора дюк де Ришелье, побывавший в расположении черноморцев, отмечал: «На всем протяжении кордонной линии были плавни и болота, покрытые непроходимыми камышами и другими болотными растениями, заражавшими гнилью воздух и порождавшими неизбежные болезни и смертность. В такой-то убийственной местности, наполненной мириадами комаров и мошек, беспощадно жаливших всякое живое существо, черноморцы проводили кордонную жизнь…»

Но службой на кордонной линии не исчерпывались обязанности черноморцев. Не успели они закончить свое устройство на новом месте, как пришло распоряжение атаману 3. А. Чепиге отправиться с двумя пятисотенными полками в Польшу. Суворов, которому принадлежало там командование русскими силами, еще во вторую турецкую войну хорошо ознакомился с боевыми качествами черноморцев и лично с атаманом Чепигой как их военачальником, поэтому не преминул его вызвать с казаками в Польшу.

Через короткий срок пришло новое распоряжение другим двум пятисотенным полкам черноморцев отправиться в г. Баку, по тому времени – в «Персию». Полки повел войсковой судья А. А. Головатый. В этой «персидской войне» главное командование армией принадлежало бездарному графу В. Зубову. Прежде всего из рук вон плохо была организована в войске продовольственная и санитарно-лечебная часть. Много людей погибло от голодовок и болезней – малярии и пр. С похода вернулось не больше половины казаков. На обратном пути этого «персидского» похода скончался и начальник отряда А. А. Головатый. Случилось гак, что еще раньше смерти А. А. Головатого в Екатеринодаре умер 27 января 1797 года вернувшийся из польского похода кошевой атаман 3. А. Чепига и казаки, собравшиеся в Екатеринодаре, поспешили избрать на его место кошевым атаманом А. А. Головатого, о смерти которого в Екатеринодаре еще не знали… Получился сложный и острый кризис войсковой власти: сошли со сцены в тяжкий момент войсковой жизни Чепига, верный старым традициям Запорожья безбрачник, добрый воин «без страха и упрека», и Головатый – мудрый устроитель войсковых дел [1] . Оставался, правда, третий член выборного кошевого правительства – Т. Котляревский, войсковой писарь, но он оказался много ниже тех первых двух и по своему духовному росту, по верности старым запорожским традициям и чувству «товарисства». В вину ему прежде всего нужно поставить принижение значения войскового (кошевого) правительства.

Вызванный в Санкт-Петербург на коронацию Павла I, он принял от последнего «назначение» на выборную должность войскового атамана и по возвращении в войско не только не сложил с себя этого звания перед всем войском, что, казалось, должен был сделать, а, наоборот, упорно держался его. Между тем вернулись с «персидского» похода казаки и без того раздраженные за перенесенные невзгоды и неоправданные потери и лишения в походе. Был учинен бунт, казаки «персидского» похода вышли на площадь с оружием в руках, к ним присоединились и другие казаки. Котляревский обратился за помощью к находящемуся поблизости общеимперскому большой силы отряду. «Бунт» был подавлен. В результате немало черноморцев было подвергнуто публичному телесному наказанию и сосланы в Сибирь. Кто успел, бежали… «накивали пьятами»… к запорожцам за Дунай…