Записки морского офицера - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Броневский cтр.№ 31

Катаро

Не видя еще укреплений, один взгляд на Катаро наводит ужас. Высокая, почти падающая скала обнесена каменными стенами, по оврагам и чрезмерной крутизне неподражаемым образом улепленными. Крепость как будто опущена в котел, над которым голые горы стоят наклонившись. На вершине виден замок; чтобы взглянуть на него, надобно нагнуть назад голову и устремить глаза вверх. Там под облаками развевает императорский флаг, а лучи солнца играют на русских штыках.

Город построен при подошве горы у моря; две узкие улицы и небольшая площадь составляют лучшую его часть. Тут находятся хорошие и огромные строения.

Дома очень темны, ибо с одной стороны заслоняет их гора, а с другой высокая крепостная стена. Прочие дома разбросаны по косогору и стоят один над другим. Что бы перейти из дома в дом, надобно лазить вниз и вверх по дурным лестницам, высеченным в горе. Некоторые домы половиной прислонены к горе, а другие стоят над горой так, что с верхней улицы имеют один этаж, а с нижней три и четыре. Во время дождя опасно ходить, ибо вода по сим лестницам течет очень быстро, но сие неудобство доставляет ту выгоду, что дворы и улицы становятся после дождя чисты, и грязи в городе никогда не бывает. В Катаро считается три женских монастыря, один францисканский и один странноприимный, всего 17 церквей и одна греческая церковь евангелиста Луки. В соборной католической церкви Св. Трифона хранятся части мощей. В день сего святого венециянское правительство, в память мужественной защиты города гражданами, угощало их публичным столом и на этот день вручало им ключи и караулы крепости в полное распоряжение. Жителей, большей частью поселившихся здесь итальянских семейств, считается до 4000. Хотя дамы и стыдятся явно иметь у себя кавалеров сервенте, но строгая нравственность славян много уже испортилась; однако ж все еще далеко до разврата больших городов. Дворянство вежливо и гостеприимно; в казино [36] собирается лучшее общество. Тут бывают и балы. Разумеется, их дают русские офицеры; бокезцы не любят танцевать, а еще менее тратить деньги только для того, как говорят они, чтобы вспотеть. Увеселительные поездки на лодках в Доброту, Мулу и Перцаньо ими предпочитаются. Вообще жить здесь скучно; кроме прогулки на валу и к деревне Скальяри, лежащей в прекрасной долине, нет другого места к защите себя от солнца. Летом в полдень камни так раскаляются, что зной в городе бывает несносен; зимой же, от высоты гор, солнце показывается только на несколько часов, и когда на горах еще день, в городе уже вечер. Каждую субботу и воскресенье у ворот Фьюмьеры собирается на базар множество черногорцев. Удивляться надобно, какие тяжелые ноши по ужасным горам носят бедные женщины, а еще более тому, что дюжие и сильные мужья их идут за ними с одним только ружьем на плече. Чтобы избавиться жару, пошел я еще до рассвета на гору, где находится замок Сан-Жуани. Дорога, высеченная уступами, шла самыми крупными излучинами. Скала сия гораздо круче Гибралтарской. Я насчел более тысячи ступенек, устал, наскучил считать и не был еще на половине горы. Усилия мои взойти до восхождения солнца на вершину горы так утомили меня, что мне сделалось бы дурно, если бы стакан холодной как лед воды, который подал мне караульный унтер-офицер, не оживил меня. Ключ, бьющий из камня на самой вершине скалы, составляет величайшую удобность для крепости, лежащей под облаками. Укрепления тут удивительны и лежат выше горизонта воды на 600 футов. Между замком и крепостью, по положению горы, сделаны стенки или брустверы таким образом, что, защищая одна другую, отделяют город от замка. За сими брустверами для укрепления каземата и Пьяца-Саранцо построены так, что, защищаясь самим собой и взаимно помогая друг другу, способствуют и нижней городской крепости. В каждом сделана чистерна и казематы; для защиты довольно 8 пушек и 100 солдат. Отсюда можно скатывать в город большие каменья. Замок же, лежащий на самой вершине, по высоте своей мало способствовать может крепости. Стены его тонки и удивительным образом улеплены по оврагам и пропастям; в них сделаны прорезы для ружейной обороны. Пушки большей частью медные, длинные и малого калибра. Некоторые из них утверждены в стенах на вертлюгах, как фальконеты, и в казенной части имеют длинные четвероугольные прорезы. Здесь есть несколько таких пушек, какие употреблялись в самом начале изобретения огнестрельного оружия, то есть кованные из железных прутьев. Большие пушки 48-фунтового калибра и мортиры поставлены к стороне Доброты и тут стены гораздо толще. Удивления достойно, какой силой венецияне встащили их сюда. Пороховой погреб и арсенал покрыты толстым сводом и безопасны от бомб. В последнем показывали мне длинные ружья (тронбоны) на вертлюгах; они заряжаются фунтовым ядром и весьма удобны для гребных судов, также на кораблях во время абордажа. С южной стороны замка возвышается крутая скала, на которую одни только черногорцы могут взбираться. Иногда они забавлялись, стреляя в австрийских часовых; но выстрелы по чрезмерной высоте недействительны. Если и город будет взят, то замок не иначе можно принудить к сдаче, как одним только изнурением.

С одной стороны, опираясь о стену, с другой удерживаясь за низкие перила, по лестнице узкой и крутой, взошел я на самую верхнюю часть замка и лишь ступил последний шаг, то от невольного страха закрыл глаза. Представьте себя на такой высоте, куда не смеет всползать змея, а разве взлетать может только орел, прямо над глубокой, никогда не освещаемой солнцем пропастью, на дней которой с ужасным ревом с камня на камень падает река (Fiumiera называемая), подмывающая подошву горы и впадающая по северную сторону города в море. Над головой подымается другая скала столь высокая, что, не скинувши шляпы, не можно видеть ее вершины. Бесплодные горы, в беспорядке набросанные одна на другую, одна другую превышающие, бурный шум падающей реки представляли природу во всей ее дикости и ужасе; но, опустив глаза вниз, видишь ее во всем величии и красоте: зелень, сады, строения и корабли, представляющиеся в углублениях между гор и в заливах, оживляя унылое местоположение, заставляли удивляться столь близкому соседству плодородия и бесплодия. Город лежал у меня прямо под ногами, в нем не видно было улиц, а все казалось домиками. Скат горы, на вершине коей я стоял, был столь крут, что если б бросить ядро, то оно должно бы скатиться до домов. Катарская губа в отдаленном краю подобна была блюду, налитому водой, в котором для забавы детей расставлены маленькие кораблики. Фрегат «Михаил», стоявший близ крепости, казался моделью, которую одной рукой можно поставить на стол; купеческие суда, вдали лежащие на якорях, чуть заметны были черными пятнами, а лодки, идущие под парусами, уподобились мушкам, над поверхностью воды летающим. Холодный ветер, несмотря на солнечный жар, принудил меня оставить замок, и я сошел вниз или лучше покатился, и покатился так скоро, что в полчаса пробежал то пространство, по которому всходил вверх около двух часов. Неприступное положение и прекрасная ключевая вода понудили построить тут город, и замок был первое его укрепление; когда же город распространился, то и его обнесли валом и соединили с замком стенами, которые составляют треугольник. В 1667 году, после большого землетрясения, венецияне укрепили город семью бастионами или платформами; куртины между бастионами защищаются тонкими стенами для ружейной обороны; высота их от 25 до 28 футов, толщина же 5 и 6 футов. Природа сделала здесь больше, нежели искусство; крепость можно атаковать только с одной стороны от севера; но тут два фаса с земляными валами окружены водяным рвом, а за ними речка, в которой зимой бывает 6 футов воды. Летом она высыхает, но ложе реки шириной в 60 сажен препятствует делать траншеи, ибо на полтора фута показывается вода. Высоты над деревней Доброта предоставляют возможность построить на оных батареи; причем необходимо, чтобы неприятель господствовал над морем, ибо другим путем нельзя привезти артиллерию. Дикий тесаный камень так искусно сложен, что хотя в некоторых местах стены от землетрясения и треснули, но особенной прочности известка держит их, и они, конечно, простоят в сем положении еще несколько веков. У южных ворот, которые защищаются башней и стеной, построенной сзади башни, под арками подъемного моста, обширным жерлом шумит ключ, способный обращать колесо мельницы. Вода летом бывает холоднее, чем зимой. Не сам ли Моисей ударом жезла источил здесь воду из камня?