Эти удивительные животные. Самые неожиданные факты о братьях наших... разумных - читать онлайн книгу. Автор: Вирджиния Морелл cтр.№ 78

После возвращения китов мы сделали много удивительных открытий. Мы узнали, что горбатые киты во время миграции поют песни, которые можно услышать от юго-восточной Аляски до Гавайев. Еще мы узнали, что самкам серых китов, чтобы уберечь своего детеныша, приходится ежедневно состязаться в сообразительности с хищными косатками. Серые киты не просто бездумно плавают на дальние расстояния, путешествуя от Аляски до Мексики, но планируют свой маршрут, составляя его таким образом, чтобы избежать встречи с косатками. «Я уверен, что самка серого кита, детеныша которой убила косатка, обязательно изменит свой маршрут во время своей следующей миграции, – сказал мне Лэнс Барретт-Леонард, один из ученых, который изучает и хищных косаток, и мигрирующих серых китов. – Она запомнит, где это случилось, и в следующий раз изменит свой маршрут, чтобы обойти это место. У самки серого кита, в конце концов, есть разум, и она использует его». Барретт-Леонард говорил так, как будто для животных это было вполне естественно.

В прошлом веке к животным относились, как к овощным культурам. Даже сегодня популяцию китов называют «запасы», подразумевая, что их разводят. Распространенные на сегодняшний день методы регулирования популяций диких животных приводят к тому, что из них удаляют более старых особей, будь то лось, олень, пума, медведь или волк, чтобы таким образом оздоровить популяцию. Но открытия, которые сделали Синтия Мосс и Карен Маккомб, доказывают, насколько важны старые вожди-слонихи для выживания своего стада. Важность сохранения популяций подтверждают и результаты других исследований о том, что животные способны мыслить и реагировать на наше вмешательство.

Например, биологи регулярно отлавливают и метят диких животных, обкалывая их обезболивающими препаратами. Раньше считалось, что практика отлова, обезболивания и мечения не сильно расстраивала животных и не имела долгосрочных последствий. Но в 2008 году Марк Каттет, исследователь из Университета Саскачевана, который изучает медведей гризли в дикой природе в Альберте, проанализировал свои данные за последние десять лет и изучил результаты анализа крови медведей. Он и его коллеги обнаружили, что в крови медведей был очень высокий уровень ферментов, что указывало на гораздо более серьезное повреждение мышц, чем можно было предположить. Если бы у нас был такой же уровень ферментов, мы бы, по словам Каттета, «испытывали ужасную боль, как и медведи». При работе с медведями исследовательская группа Каттета надевала на них специальные ошейники с вмонтированными в них миниатюрными радиопередатчиками и затем отмечала на карте передвижения медведей. Он обнаружил, что меченые медведи передвигались гораздо медленнее, чем те, которых не ловили и не метили. После того как на гризли надевали радиоошейник, они в течение первых пяти недель перемещались в два раза меньше, чем обычно. А потом, словно чтобы наверстать упущенное время, в течение следующих нескольких недель проявляли высокую активность. «Как будто у них было расписание», – пояснил Каттет. Роджер Пауэлл, биолог из штата Северная Каролина, пришел к точно таким же результатам, когда проанализировал свое исследование черных медведей с радиоошейниками, проводившееся в течение 22 лет. «Не было никаких очевидных признаков того, что животные испытывали психологический стресс во время ловли и мечения, но важно понять, как мы теперь будем реагировать, зная, что на самом деле им было ужасно больно», – сказал мне Каттет в телефонном интервью. Он, Пауэлл и их коллеги предполагали, что все пойманные животные испытывали физический и психологический стресс. Чтобы свести к минимуму любые неблагоприятные последствия, они призывали своих коллег ученых улучшить процедуры мечения изучаемых животных, а также рассмотреть менее инвазивные методы.

Когда мы не понимаем, как животные воспринимают свой мир, то совершаем ошибки, которые приводят к непредвиденным последствиям как для нас, так и для животных. Возьмем, к примеру, пум в штате Вашингтон. В 1996 году в этом штате запретили охотиться с собаками на пум. Запрет встревожил сельских жителей, которые испугались, что теперь популяция хищников резко возрастет. Но вместо этого биологи зафиксировали один из самых высоких показателей смертности среди пум по вине человека, начиная с 1960 года, когда животных еще преследовали охотники за головами. В то же время все чаще стали появляться сообщения о том, что люди видели пум, что, естественно, только еще больше обеспокоило общественность. Что же там произошло?

Как ни странно, то, что пум стали видеть чаще, вовсе не означало, что их стало больше; это только свидетельствовало, что привычный образ жизни пум был нарушен. Роб Вилгус, эколог из Вашингтонского университета в Пуллмане, понял это, когда приступил к изучению этой проблемы. Чтобы успокоить сельских жителей, департамент рыболовства и диких животных увеличил количество продаваемых лицензий, разрешающих охоту на пум, что позволило любому, кто купил разрешение на отстрел оленя или лося, за дополнительные десять долларов приобрести и разрешение на отстрел пум. И всякий раз, как кто-то снова видел пуму, департамент выпускал еще больше лицензий. В какой-то момент ежегодно продавалось около 66 000 разрешений на отстрел пум, хотя самих пум в штате было только около 4000.

К 2008 году Вилгус обнаружил, что охотники в том регионе, который он изучал, убили так много взрослых пум, особенно самцов, что больше не осталось ни одного четырехлетнего самца. В здоровом сообществе пум старшие самцы (те, кому четыре года и старше) патрулировали и защищали свою территорию, а также контролировали молодых самцов, чтобы самки могли спокойно растить своих детенышей. Старшие самцы и самки обычно избегают людей. Но когда старших пум убивают, начинается хаос, аналогичный тому, как если бы в нашем обществе все взрослые были внезапно убиты и остались только подростки. Исследования Вилгуса не остались незамеченными, и департамент рыболовства и диких животных штата Вашингтон тут же прекратил выпускать лицензии на отстрел пум.

Мы теперь знаем, что медведи не просто так блуждают по лесу в поисках пищи и самок, а пумы не являются асоциальными одиночками. То, что мы неправильно интерпретируем поведение животных, по-моему, обусловлено тем, что большинство из нас даже не допускает мысли, будто животные могут иметь разум и действовать с определенной целью.

Наибольшую угрозу для всех диких животных представляет потеря их среды обитания, уничтожение территорий и ресурсов, которые необходимы им, чтобы выжить. Изменение климата усугубляет ситуацию, заставляя некоторые виды животных перебираться на другие территории, не всегда пригодные для их жизни. Не существует легких или готовых решений этой проблемы, и я не знаю, что предложить. Но, пытаясь их решить, нам не мешало бы помнить, что наши решения влияют на жизнь животных, которые такие же, как и мы, существа, обладающие разумом.

Скептики могут не согласиться с результатами последних исследований разума животных и назвать их сентиментальным, романтическим антропоморфизмом. Но что романтичного в том, что животные – это думающие и чувствующие существа? Учитывая доказательства, я бы сказала, что действительно это вполне возможно. Вооружившись пониманием наших меньших собратьев, нам, возможно, еще удастся избежать большой трагедии Шестого вымирания.