Эти удивительные животные. Самые неожиданные факты о братьях наших... разумных - читать онлайн книгу. Автор: Вирджиния Морелл cтр.№ 33

– Мы пытаемся понять функцию игры у животных, – сказал Панксепп.

Это был один из тех вопросов, над которыми ученые бились со времен Дарвина. Так как игровая активность не связана непосредственно ни с выживанием животного, ни с его потребностью в пище, ни с репродуктивной функцией, некоторые исследователи, такие как кальвинисты, утверждали, что игровое поведение не служит никакой цели. Другие считали, что она необходима для изучения навыков выживания, таких как охота, спасение от хищников и спаривание. Панксепп пошла еще дальше.

– Мы считаем, что игры, особенно такие подвижные, как драки, помогают изучить социальный мир, – пояснил исследователь, используя местоимение «мы» и тем самым ссылаясь на коллег своей лаборатории. – Игра позволяет крысам исследовать пределы страха, гнева, похоти и заботы, а также другие тонкие чувства, такие как исследовательский поиск. Это делает их увереннее.

Посредством электрической стимуляции мозга крыс и морских свинок Панксепп выделил семь основных эмоциональных систем, которые сосредоточены в подкорке млекопитающих. Он назвал их СТРАХ, ГНЕВ, ПОХОТЬ, ЗАБОТА, ПАНИКА/ГОРЕ, ИГРА и ПОИСК, при этом записал эти понятия заглавными буквами, чтобы подчеркнуть, что они являются научными терминами, поскольку характеризуют определенную систему в мозге, а не просто ощущение, скажем страх или похоть. Каждая из этих семи систем выполняла у всех млекопитающих – от крыс до людей – аналогичные функции.

Для крыс, которые подергивали носом и смотрели на нас, такое поведение было признаком проявления уверенности – той черты, которую, по мнению Панксеппа, они приобрели посредством игры.

– Подергивание носом является частью их системы ПОИСКА, – сказал он, подразумевая процесс, происходящий в подкорке головного мозга млекопитающих, в той его части, которая отвечает за такие жизненно важные функции, как голод, жажда, дыхание и сон. ПОИСК – это импульс, побуждающий исследовать свою окружающую среду и мир вокруг, и он проявляется в стремлении крыс к чему-то новому.

Сикс подняла Крысу-71, белоснежного самца, и засунула его в контейнер к другому самцу, Крысе-72, после чего опустила решетку. Уже более двух недель Крыса-71 и Крыса-72 играли вместе дважды в день. Сначала животные обнюхали друг друга, возможно, чтобы убедиться, что «да, именно с тобой мы обычно играем», а затем перешли к делу. Крыса-71 положила лапы на спину Крысы-72 («Так он приглашает поиграть», – пояснила Сикс), и животные сцепились в акробатическом танце. Они бежали друг за другом по контейнеру сначала в одну сторону, затем резко меняли направление и мчались в сторону противоположную, подобно тому, как это делает пара щенков. По очереди, как молодые собаки, они падали на спину, при этом один из самцов запрыгивал сверху, прижимая своего приятеля к земле и покусывая за шею, а затем они менялись местами. Они нападали друг на друга, дрались и катались так беззаботно и весело, что я рассмеялась.

Хотя я не раз видела, как играют разные животные, начиная от моих домашних собак и кошек до львят и детенышей слонов (я даже видела, как воронята в Австрии делают снежки клювами и катаются на спине по сугробам), но я никогда не видела, как играют крысы. И до этого момента я никогда не считала их особо игривыми животными. Вообще, крысы живут недолго, часто не более двух лет, и их, как правило, должны волновать более насущные проблемы: найти пищу, подыскать пару, начать размножаться. Тем не менее их поведение ни с чем нельзя было спутать, они действительно играли.

– Маленькие дети без проблем понимали, что это игра, – сказал Панксепп. – Но некоторые ученые, когда наблюдали за ними, спрашивали меня: «Как вам удается заставить ваших крыс так драться?» Однако это не драка, они не проявляют агрессию. Они играют.

Действительно, некоторые действия крыс, например укусы, могут показаться агрессивными, но Панксепп сказал, что это ошибочное впечатление. Когда крысы играют, они редко принимают боевую стойку и боксируют друг друга, да и шерсть у них не встает дыбом, чтобы казаться крупнее, как это обычно происходит, когда они дерутся по-настоящему. К тому же они не кусают друг друга до крови. Панксепп отметил, что «если одно животное перестает играть, другое зачастую несильно покусывает его». То же самое они делают, когда он их щекочет.

– Если я перестаю их щекотать, они начинают покусывать мою руку, чтобы я продолжил, – рассказывал ученый.

Крысы вели себя удивительно тихо, пока они боролись, прыгали и весело бегали по периметру своих контейнеров. Иногда один из них издавал короткий громкий писк. Но был ли это смех крысы?

– Нет, это просьба продолжить игру. Вы не услышите смех, он вне досягаемости нашего слуха, – сказал Панксепп. – Пронзительный звуковой сигнал может означать, что крысе что-то нравится. Но если она продолжает настойчиво пищать или издает пронзительный визг, то это означает своего рода протест: «Ты укусил меня слишком сильно». Если драка становится слишком реальной и уже больше напоминает борьбу, то обычно тот, кого укусили, перестает играть. И в этом смысл игры: это не «по-настоящему». Это просто весело. К тому же существуют правила, которых нужно придерживаться, чтобы было весело и дальше.

Например, толчки должны быть короткими и взаимными, а укусы быстрыми и не причинять вреда. Во всех игровых парах одна из крыс в итоге выигрывает большинство (около 70 %) толкательных матчей, но при этом победитель, чтобы поддержать игру, поддается другой крысе, иногда позволяя ей схватить себя или завалить на пол.

– Если одна из крыс играет не по правилам, то другая крыса перестает играть, – сказал Панксепп.

В этой паре победителем стала Крыса-72, и она не нарушала правил. Две крысы играли целых тридцать минут практически без перерыва! Остальные четыре пары крыс играли так же энергично. Самые молодые крысы, под номерами 81 и 83, сцепились друг с другом, живот к животу, и были похожи на пушистый ком, когда катались по контейнеру. Они отпрыгнули друг от друга на несколько секунд только затем, чтобы снова вцепиться друг в друга для очередного акробатического танца.

Где-то в середине эксперимента Панксепп заявил, что играющие крысы щебечут.

– Они издают звуки смеха, – произнес Панксепп (хотя иногда у него проскакивало слово «смеются», тем не менее он этого не сказал, потому что смеяться умеют только люди). – Я уверен, что еще до того, как они начали играть, некоторые из них даже щебетали в предвкушении игры.

Панксепп знал об этом, потому что вместе со своими учениками он фиксировал, как вели себя крысы в ожидании встречи со своими партнерами по игре.

Полная комната смеющихся крыс! Их радостное щебетание было слышно повсюду, но мы его не могли услышать. Это был момент истины: тогда я поняла, как мало я знаю о жизни животных. Это то же самое, как оказаться в чужой стране, когда все местные жители начинают хохотать над чьей-то шуткой или колкостью, а вам, не владеющему языком, остается только наблюдать за ними.

Нам нужен был переводчик крысиного смеха, и для этого у нас был ультразвуковой детектор для регистрации звуковых сигналов летучих мышей – портативное устройство размером с блок GPS, подключенное к компьютеру. Как и смех крыс, эхолокацию летучих мышей человеческое ухо не воспринимает, потому что они посылают ультразвуковые импульсы, находящиеся за пределами диапазона нашего слуха. Ультразвуковые детекторы конвертируют их высокочастотные сигналы (от 120 кГц до 160 кГц) и крысиный смеющийся щебет (50 кГц) в более низкие частоты, которые мы уже можем слышать (от 2 кГц до 4 кГц).