Секретный террор Сталина. Исповедь резидента - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Агабеков cтр.№ 34

Мархов был евреем из Англии, прибыл в СССР в 1919 году, в последнее время состоял студентом Восточного института в Москве по языку урду (индийское наречие) и ныне командировался институтом и Наркоминделом в Кабул для практического ознакомления с языком и индийскими делами. Помимо обзора прессы, он должен был выполнять поручения полпреда по линии работы Коминтерна, тайное представительство которого Старк совмещал со званием и обязанностями советского посла. Мархов, учась в Москве, информировал ОГПУ о жизни института; Трилиссер советовал мне связаться с ним за границей и использовать его. Однако я решил сначала к нему присмотреться.

Мархов ухаживал поочередно за обеими женами, явно отдавая предпочтение более молодой Булановой. За десять дней пути мы с ним настолько сдружились, что он откровенно делился со мной своими впечатлениями.

– Слушай, Гриша, – обратился он как-то в пути ко мне, – обе девочки отбивают меня друг у друга, не знаю, на ком из них остановиться. Да и боюсь – Старк приревнует.

– По-моему, возьмись за полпредшу. Это будет для нас выгодно и с деловой стороны. Она может быть полезна, да и Старк не будет ревновать, – посоветовал я.

– А не лучше ли Буланова? По крайней мере, будем иметь свою машинистку, – возразил Мархов.

– Делай как знаешь. В конце концов это – не мое дело, – ответил я.

Рикс – первый секретарь – был полковником в старой армии. После революции его приговорили к расстрелу на Украине, он оттуда бежал в Туркестан и как знающий персидский язык был взят прежним полпредом в Кабуле, Сурицом, в качестве переводчика в Афганистан. Ему же в то время было поручено ведение военной разведки. Будучи беспартийным, он никаких политических взглядов не высказывал и состоял на положении лакея при полпреде и его женах. Старк очень уважал его именно за эту полную беспринципность.

Ринк – военный атташе, беспартийный, заслуженный военный специалист, бывший капитан царской армии, был очень образованным и развитым человеком. Держал себя всегда с большим тактом, никому в то же время не уступая своей самостоятельности. Остальные сотрудники миссии интереса не представляли, за исключением шифровальщика Фридгута, который служил одновременно наушником полпреда. Тайная влюбленность в Буланову в конце концов погубила его карьеру, так как Старк, узнав о его любовных чувствах, мгновенно откомандировал его в Москву, несмотря на все его прежние заслуги.

– Вы типичный армянин, товарищ Агабеков. Вы, вероятно, ревнивы, как все армяне, и, наверное, будете держать вашу жену под замком, – обратилась ко мне жена полпреда, с которой я ехал рядом.

– Я коммунист и смотрю на женщину как на товарища, но жена, кроме того, по-моему, является интимно-близким товарищем, каковых особенно много иметь неприятно, просто хотя бы из гигиенических соображений, – ответил я.

– Да, сразу видно, что вы не жили на Западе, и хотя вы и коммунист, но отсталый. По-моему, я могу быть предана идее, партии, но быть преданной чему-нибудь физическому: кушанью, платью, мужчине, я просто не понимаю, – сказала она, изобразив на лице гримасу.

– Да, я на Западе не жил и, признаться, вашей теории тоже не понимаю, – ответил я.

Двухлетнее пребывание в Афганистане показало, что эти две женщины, снабженные партийными билетами коммунистической партии и пользовавшиеся покровительством полпреда Старка, знали только два чувства: любить или ненавидеть. Все их действия диктовались их животными чувствами. Своими любовными похождениями они восстановили всех против всех. Их муж Старк ненавидел тех, кого они любили, и тех, кого они ненавидели. Вся жизнь и работа посольства превратились в сплошную цепь интриг и любовных похождений.

Советское посольство, куда мы прибыли через десять дней пути, помещалось в довольно старом здании напротив знаменитого и единственного в Афганистане завода «Машинханэ». Между заводом и посольским домом протекала река Кабул, от которой летом остается одно высушенное русло и название. Вдоль реки по руслу бродят буйволы в поисках воды и сырого места. Посольский дом страшно неудобен, и единственным преимуществом его является огромной толщины чинара, раскинувшая среди двора свои громадные ветви, которые давали богатую густую тень. Члены миссии почти все свободное время проводят под этим деревом. От старого водоноса мы знали, что дом этот принадлежал предшественнику нынешнего мустоуфи (заведующий налоговым управлением), который чересчур усердно собирал налоги, большую часть которых забывал сдавать в казну. Благодаря своей плохой памяти он скопил громадное состояние. Однажды вечером по приказу эмира пришли в дом солдаты и, вытащив мустоуфи с постели, повесили его тут же на чинаре, под тенью которой он любил отдыхать. Тут он висел три дня и три ночи. Затем труп убрали, а имущество конфисковали в пользу казны. Водонос показывал нам толстую ветвь дерева, поддерживавшую своего хозяина в последнюю критическую минуту его жизни.

Наш приезд в Кабул совпал с национальным собранием в Афганистане, так называемой большой джиргой, начавшей заседать в конце июля 1924 года. Для выяснения внутреннего положения Афганистана правильная информация о джирге могла сыграть большую роль. Это заставило меня сразу же по приезде приняться за работу. Однако, когда я обратился к бывшему поверенному в делах СССР Вальтеру и спросил, какой секретной агентурой он располагает, то оказалось, что почти никакой агентуры у него нет и что фактически советская миссия не имеет никаких сведений о внутренних делах Афганистана. Тут мне помог Мархов, который уже успел по линии Коминтерна связаться с некоторыми лицами, в частности с небезызвестным афганцем и индийским англичанином Раджой Протапом, находившимся в то время в Кабуле; от него Мархов получал все подробности о происходившем на джирге.

Раджа Протап, или, как он себя сам называл, «раб человечества», пользовался большим уважением у эмира Амануллы-хана.

Протап проживал в Кабуле в германской миссии, где также пользовался большим уважением. Во время мировой войны Протап был германофилом и оказывал услуги германской миссии Нидермайера, который с группой немецких офицеров пробрался в Афганистан, чтобы поднять афганские племена против англичан. В 1919 году, когда, по мнению советской власти и группы индийских революционеров, нарастала революция в Индии, было избрано народное индийское правительство в Кабуле; Протап был президентом этого правительства.

Осенью 1924 года эмир отправил Протапа через Россию в Америку для популяризации идеи паназиатского союза и для пропаганды избрания эмира Амануллы всемусульманским калифом. Протап проехал через СССР, надеясь, что дружественные отношения с советским полпредом в Кабуле и вражда к англичанам послужат ему достаточной рекомендацией в СССР. Он жестоко ошибся. Несмотря на личные рекомендательные письма полпреда, он по выезде из Москвы был высажен агентами ОГПУ на одной из станций, обыскан и арестован. Только после энергичного вмешательства Наркоминдела его освободили и выпустили за границу, где он опубликовал в газетах свои злоключения. Протапа эти неприятности не обескуражили. Попав затем в Китай и Японию, он пытался снова связаться с советскими представителями, однако у ОГПУ возникли подозрения, что он является японским и английским агентом, и связь с ним была прекращена. В 1929 году Протап вновь приехал в СССР и намеревался проехать в Персию и Афганистан. Так как его туда не пустили, то он остался в Москве на попечении афганского министра иностранных дел Гулам Джелани-хана, заменявшего афганского посла в Москве, пока посол Наби-хан путешествовал с военной экспедицией по Северному Афганистану.