Варварская любовь - читать онлайн книгу. Автор: Дэни И. Бехард cтр.№ 8

Сынок, сказал он, мы до сих пор христиане, потому что Христос не пасовал перед подобными девицами.

Джуда воспитали католиком, полагавшим, что Христом должен заниматься кюре, что Христос – это угроза, клятва или просто яркая ламинированная бумажка, выданная в школе за хорошие оценки.

К чертям, сынок, сказал Карни, твое дело – не дать слабину, я в тебя слишком много вложил.

Так что Джуд продолжал драться. Месяц за месяцем он двигался мерным шагом, похожий на автомобиль на мойке – брызги пены, крутящиеся щетки, мелькающие лица, волосы и перчатки противников. Он надеялся, что рано или поздно злость и одиночество отмоются и у него не останется причин для возвращения.

Хотя Джуд и выиграл первенство страны, на летнюю Олимпиаду в Токио он опоздал, и его интересовало, придержит ли его Карни, чтобы избежать поражения от Джо Фрейзера. Оба сошлись на том, что ему не следует ждать еще три года и пора переходить в профессионалы.

Не дрейфь, сказал Карни, ты положишь Али в два счета.

Всю осень и зиму Джуд дрался, создавая себе репутацию и снося шеренги второразрядных боксеров. Карни не был разборчив. Годился любой кошелек, не было недостойного бойца или зала. Бои проходили чаще, чем заслуживали внимания, и когда на стол вываливали призовые, Карни их хватал и распихивал по карманам, выдав Джуду измятый доллар. Жаркой весной следующего года он записал его на турнир в Новом Орлеане.

Среди тамошних боксеров Джуд оказался единственным белым, да и среди зрителей были в основном черные, больше, чем на чемпионатах в других городах: парни, вскакивающие с дешевых мест, девушки, клонящие головы и притворяющиеся недовольными. Он недоумевал: неужели поединки с этими людьми – тоже путь к успеху, но мальчик, когда-то послушный деду, он покорялся и шел к победе. В свете юпитеров он легко поигрывал мускулами и сонно щурился. Звенел гонг. Первый бой длился не больше минуты.

На следующий день он вышел против Джерома Найта, красавчика, который перепрыгивал канаты, приплясывал на ринге, колотил руками по воздуху, а потом скользил и удивлял плавными ударами по корпусу с обеих рук, и разил хуками, все сильнее и сильнее, раскачиваясь всем телом. Красотки вскакивали и кричали: «Джером, малыш, положи его! Покажи ему!»

Порывистый ветер с полудня хлопал дверьми, с удушливого океана налетел ураган. По мере того как темнело небо, первые капли дождя все чаще били по металлической крыше; наконец с влажным звуком, будто кто-то хлопнул в ладоши, хлынул ливень. Гремел гром, капли ударов по корпусу, достигшие цели, все учащались, когда Джером входил в ближний бой, изгибаясь и отскакивая. Джуд держал челюсть поближе к груди и не обращал внимания на удары. Он никогда не видел на лице человека такого выражения. Когда Джуд в свою очередь пробивал защиту, Джером не падал, а встряхивал головой, словно он дрался с ребенком. Он нырял вперед и бил точнее. Тогда Джуд стал боксировать интуитивно, нанося безостановочные молниеносные удары.

Когда Джуд и Джером в конце второго раунда вошли в клинч, столкнувшись лбами, во всех дверях сверкали молнии. Шум затих, и судья потребовал разойтись. Погасли юпитеры, и Джуд – кровь заливала ему лицо – вложил в удар весь свой вес. В темном зале с лица Джерома поднялась серебряная радуга пота. Воцарилось испуганное молчание. Когда судья объявил нокаут, это был единственный голос – тихий и усталый голос во мраке.

Когда все закончилось, Карни не смотрел Джуду в глаза. На всех полках и выступах раздевалки стояли свечи и масляные лампы. Тени плясали по стенам и дальним концам коридоров. Карни признался, что его беспокоят следующие несколько выходных. На лбу Джуда зияла рана, длинная и мешковатая, как ширинка на его штанах.

Тебе придется отсидеться, сказал Карни, с этим чемпионатом – все.

Джуд открыл и закрыл опухший рот. Он посмотрел на Карни.

Такое случается, горько заметил Карни.

Тренер побежденного боксера зашел проведать Джуда. Это был невероятно потливый коротышка, вытиравший только лоб, и казалось, что на его щеках застывали слезы.

Да, ужасная ссадина, сказал он. Вот что я вам скажу: я кое-кого позову. Может, он поможет вашему пареньку. Карни кивнул и поблагодарил.

Им было велено подождать. Это займет какое-то время. Но доктор нужен обязательно. А то будет только хуже.

Джуд удивился. Дежурный врач положил компресс со льдом, но вернулся к Джерому. Жаль его мальчишку, сказал Карни, вздохнув.

Примерно через час Джуд очнулся. Компресс сполз. Карни спал на стуле, уронив подбородок на грудь, но тоже проснулся и пробормотал: «К чертям собачьим, сынок». Он сплюнул в бутылку от кока-колы, встал со стула и так стоял, прислушиваясь к тяжелому стуку женских каблуков в бетонном коридоре.

Она вошла из мерцающего мрака, огромная и черная. Нос у нее был крючковатый, прямо как у индейцев чероки. Она жевала хот-дог и, только дойдя до середины комнаты, заметила Джуда во всей его красе. Тогда она выбросила остатки хот-дога в мусорную корзину.

Кажется, меня к вам вызвали, сказала она. Она переводила взгляд от одного к другому. Она напомнила Джуду его степенных теток, только помоложе. У нее были толстые губы, бледнее, чем кожа, и под грубым тусклым халатом, единственным украшением которого была нитка бус, виднелись мешковатые штаны со складками на животе. Она выглядела вполне солидно и в то же время походила на хиппи, уже появившихся повсюду.

Карни сунул за щеку новую жвачку и стал смотреть, как она снимает с Джуда повязку. Хотя время от времени Карни высказывался на тему, кто от кого зависит, кто подхалим, кто хозяин, и проходился по черным, итальянцам, евреям, за полвека в боксе его расизм сочетался с уважением. Джуд не удивился, что он ей доверяет.

Когда ему снова на ринг? – спросила она.

В следующее воскресенье, ответил Карни. А что вы собираетесь делать?

Припарки. Она говорила безучастно, будто обращаясь к ране. Я думаю, что к этому времени смогу поставить его на ноги.

А сколько?

Люди платят, сколько могут.

Отлично. Просто сделайте все возможное.

Звали ее Луиза, и всю неделю она лечила Джудову рану. Она носила с собой пакетики и склянки с маслом в сумке, плетеной, словно корзина. И хотя руки ее были величиной с мужские, они были осторожны. Трижды в день она приносила свежие льняные компрессы. Она массировала края раны, каждое касание походило на отслаивание коросты, изношенной плоти, оставляющее приятное чувство на челюсти и затылке. По его глазу стекало немного бледной и водянистой крови. Он молчал, прислушиваясь к ее дыханию. Она открывала рот только для того, чтобы запретить ему все, кроме прогулок.

Ночью он наслаждался бессонницей. Он смотрел телевизор, пока экран не начинал рябить черно-белыми полосами разных оттенков, издавая пронзительный писк. С улицы сияли фары случайной машины. Он вспоминал бабушку, которая после работы в поле переодевалась, чтобы идти в церковь, и ее большие руки неуклюже выглядывали из складок фартука. Однажды, когда Луиза втирала ему мазь, он сжал ей свободную руку. Ее сильные ноздри искривились. Она отпрянула, и он отпустил руку. Он сообразил, что она гораздо моложе, чем он думал.