Бриллиант - читать онлайн книгу. Автор: Сара Фокс cтр.№ 49

Тилсбери появлялся редко, но, когда я его увидела, он говорил только с мамой или просил Нэнси выполнить какую-либо работу. В основном он отсутствовал, занимаясь своими делами.

Я волновалась и плакала от того, что мне не позволили попрощаться с Моррисонами. Но мама заявила, что уже рассчитала их, заплатив хорошие деньги, и якобы они были рады уйти в заслуженную отставку. Она полагала, что Моррисоны скоро покинут Виндзор и переселятся поближе к своей семье в Дорсет.

Казалось, что это не очень беспокоило ее:

— Они передают тебе свой горячий привет и, конечно, очень сожалеют, что не смогут увидеть тебя. Но они поняли, когда я объяснила, как тебе плохо и что твое здоровье нельзя ставить под угрозу… Ведь если бы я позволила им навестить тебя, ну, в общем, они тотчас догадались бы о твоем состоянии… Только представь, как это их огорчило бы…

Ее слова безжалостно жалили меня, я заплакала из-за утраты единственных друзей своего детства, однако я знала, что мама не остановится ни перед чем, лишь бы только все ее тайны не вышли за пределы Парк-стрит. Я узнала вкус того сладкого густого чая, который она принесла мне. В него было добавлено снотворное, делавшее меня более послушной и спокойной. Но в эти дни я даже радовалась наркотикам, так как они помогали мне забыть о моем горе. Проснувшись, я почувствовала себя уставшей и желала как можно скорее освободиться от своего бремени, видя, как мой живот с каждым днем растет.

Однажды вечером я сидела рядом с мамой, игнорируя ее болтовню, опустошенная и утомленная. Но я тосковала по чему-то или о чем-то, что могло бы случиться. Мне необходимо было разогнать скуку этих бесконечных жарких дней, когда даже нарисованные на стенах цветы и листья казались поникшими, а непристойно танцующие женщины выглядели ленивыми и вялыми.

Я спросила:

— Когда ты собираешься взять нас в Америку, мама?

— Только после того, как родится ребенок. Грэгори хотел бы, чтобы все мы поехали прямо сейчас. Но я не буду рисковать, вдруг ребенок родится преждевременно. Мы останемся здесь, пока ты благополучно не разрешишься… но так или иначе, — радостно напомнила она мне, — сначала мы должны пожениться.

* * *

Несколько дней спустя, когда я выглянула в окно и наблюдала за черными дроздами, клевавшими червей на лужайках, вдыхая ароматы глицинии, которые доносил бриз, и наслаждаясь теплотой нежного солнца, в комнату вошла мама. Через ее руку было перекинуто платье.

— Смотри, — сказала она, указывая на серый шелк, — мы с Нэнси переделали лиф и добавили несколько подкладок — теперь платье должно тебе подойти.

— Это для вашего великого события? — безразлично спросила я.

— Да. Послезавтра состоится церемония, и мы очень хотим, чтобы ты присутствовала на ней. В нашей новой жизни мы должны делать все правильно, начиная с этого брака — даже при том, что он состоится в тайне. Но мистер Тилсбери настаивает, чтобы ты была там. В конце концов, в Нью-Йорке он станет твоим новым отцом.

Я отвернулась и добавила:

— А также отцом твоего внука.

* * *

Утром перед свадьбой я не видела ее вообще. Это был еще один теплый день, в комнате стало невыносимо жарко из-за огня, разведенного Нэнси, чтобы нагреть щипцы для волос. Пока она делала мне локоны, от жары я чуть не упала в обморок, подумав о том, зачем это нужно, в конце концов, кто мог меня там увидеть? До меня доносилось пение птиц за окном, а возможно, и тех нарисованных существ, громоздившихся вокруг меня. Потоки яркого света сияли, как факелы, прокладывая спасительные дорожки по темным, мрачным стенам. Как я хотела бы последовать за ними и пройти прямо сквозь стены, даже если такая свобода требовала моего присутствия на этой свадьбе.

Раздался сильный стук в дверь, и дворецкий Тилсбери объявил, что экипаж готов. Нэнси поспешила наверх взять свою шляпу и затем помогла мне спуститься вниз по лестнице. Мои ноги от такого бездействия и, без сомнения, от маминой микстуры за долгие недели заключения совсем ослабли и не слушались меня. Наконец мы спустились по каменным парадным ступеням к тому месту, где стояла карета, хотя в такой солнечный день я предпочла бы открытый экипаж.

Мы ехали в течение получаса или около того. Было так странно смотреть через окна на шумный мир, продолжавший жить без меня. Сначала мы проехали по мосту, затем по узкой главной улице Итона, мимо его великолепной часовни и залов… и далее по усаженным деревьями переулкам, пока не выехали на открытую сельскую местность, где внезапно над нами раскрылось небо, превратившись в широкую куполообразную синюю сферу, простиравшуюся над бесконечной равниной. В конце концов мы свернули на узкую тропу, и, оказалось, что мы приехали на один из фермерских дворов, однако в конце, за несколькими ветхими домами, показалась маленькая церквушка. Она выглядела очень бедно: невзрачное здание с серыми стенами и мрачной деревянной башней, низко торчащей на крепкой плиточной крыше.

Экипаж Тилсбери уже прибыл и остановился на заросшем участке. Они с мамой теперь стояли рядом. Она выглядела очень бледной и уставшей. Она была во всем фиолетовом, а ее шляпу украшали сиреневые цветы, невыгодно подчеркивавшие огромные тени под ее глазами. На его голове красовался темно-серый цилиндр, поверх его высокого, накрахмаленного воротника был белый галстук, закрепленный маленькой бриллиантовой булавкой. Одной рукой он опирался на серебряный набалдашник трости, а в другой держал золотые часы, на которые то и дело нетерпеливо поглядывал. Именно тогда из подъезда появилась фигура. Священник бодро шел вниз по заросшей дорожке, чтобы поприветствовать наше маленькое собрание. Он оказался крайне худ и сутул. Ему было приблизительно около тридцати, но выглядел он намного старше. Приблизившись к нам, священник смущенно потер свои красные потрескавшиеся руки и обратился напевным голосом:

— Доброе утро, доброе утро. Миссис Уиллоуби, мистер Тилсбери? — заискивающе улыбаясь, он кивнул им. — Пойдемте внутрь…

Мы по очереди последовали за ним. По обе стороны от нас были только могильные камни, беспорядочно установленные, как будто выросшие из гигантских каменных семян. Трава была высокой. Здесь в изобилии росли дикие деревья и кустарники. Надо было очень постараться, чтобы отыскать такое забытое богом место.

Наша небольшая процессия вошла в церковь, которая, внутри оказалась почти пустой: не более шести рядов скамеек с каждой стороны, а между ними исхоженный каменный проход. Алтарь представлял собой маленький стол, покрытый простой белой скатертью с запятнанным серебряным крестом. Сырые дубовые балки перекрывали потолок, а все стены были грубо обиты деревом. Это место больше подходило для епитимии, чем для вероисповедания.

Совершенно невозмутимо пара направилась к священнику, который теперь стоял у алтаря. В руке он держал потрепанную Библию и выглядел очень обеспокоенным, как будто никогда прежде не совершал подобной церемонии. Я могла ему лишь посочувствовать.

Мы с Нэнси сели на средние ряды и, скоро привыкнув к мрачному серому свету, заметили, что в церкви еще сидят два гостя, странные незнакомые мужчины.