Сиротка. В ладонях судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Мари-Бернадетт Дюпюи cтр.№ 68

— Да?

— Папа, брат Марселлен не смог ничего со мной сделать! Когда он поднял свою сутану, я увидела… то, что видела в своих дурных снах. Я изо всех сил попросила Иисуса, и он забрал меня в красивое место, полное цветов и птиц. А потом я проснулась в двуколке, и Мина гладила меня по щеке.

— Ты меня успокоила, — произнес Жослин.

«Тот самый эпилептический припадок, о котором твердила главная монахиня, — подумал он. — Оказавшись перед этим мерзким боровом, бедняжка так испугалась, что потеряла сознание. А что, если Иисус, наш Господь, возмущенный поступками своих лживых служителей, действительно пришел ей на помощь?»

Охваченный сильным волнением, он перекрестился, готовый бежать в ближайшую церковь, чтобы восхвалить Христа и выразить свою глубокую благодарность.

— Папа?

— Да, мой ангелочек?

— А как же Лора? Возможно, она так разгневается, что я больше не смогу ходить в ее частную школу.

— Тебе нечего опасаться. Лора совсем не злая, но у нее очень сложный характер. Она научится тебя любить. Киона, мы все должны приложить усилия, чтобы жить в мире. Теперь у нас не осталось никаких тайн. И пора возвращаться домой и привести назад Базиля. Смотри, он около завода.

— Хорошо, папа. Скажи, ты правда меня любишь?

— Правда! Пойдем, моя доченька.

Жослин поднялся и взял за руку Киону. Он больше не хотел задавать себе вопросов. Будущее само предоставит все ответы, в которых он уже не нуждался. В этот день он был самым счастливым человеком — отцом, достойным этого звания.

Эрмина поднималась по улице Сен-Жорж, покинув Лору, которая уснула, измученная слезами. Ощущая легкое беспокойство, она решила пойти в сторону бывшей фабрики. Ее прошлое неотступно следовало за ней. Она взглянула на фасад товарного склада, куда прежде не раз приходила покупать сахар и свечи для сестер монастырской школы. Величественное здание выглядело таким же заброшенным, как дома, выстроившиеся вокруг. На нее нахлынуло самое дорогое ей воспоминание, когда однажды зимним вечером, привлеченная таинственным насвистыванием, она пошла в сторону катка. Там она встретила Тошана. Его грациозные и быстрые движения заворожили ее. Позабыв о наставлениях сестер, она не могла сдвинуться с места, заинтригованная, восхищенная. Когда он приблизился к робкой девочке, какой она тогда была, они обменялись парой слов и она тут же влюбилась в него.

«Господи, верни мне его! — взмолилась она. — Верни мне красивого и дикого Тошана, каким он был тогда, со своими длинными черными волосами и пылким взглядом».

Эрмина ускорила шаг, бросив меланхоличный взгляд на крыльцо, где пятнадцать лет назад часто стояла очаровательная старушка, вдова Мелани Дуне, с волосами, собранными в безупречный пучок. «Я приносила ей травы, высушенные сестрой Викторьен, и готовила из них чай. Я всегда должна была петь ей “Странствующего канадца”. Но эта песня вызывала у нее слезы, поскольку ее обожал покойный муж, а я расстраивалась, видя, как она плачет».

Поддавшись ностальгии по своей ранней юности, Эрмина принялась напевать:

Странствующий канадец, изгнанный из дома,

Скитался в слезах по чужбине.

Однажды, сидя на берегу реки,

Печальный и задумчивый,

Он сказал быстрому течению:

«Если ты увидишь мою страну,

Мою несчастную страну,

Передай моим друзьям,

Что я вспоминаю о них».

Продолжая тихо петь, она приближалась к заводской площади. Неожиданно перед ней возникли две фигуры. Жослин и Киона шли, держась за руки. Они улыбались друг другу, за ними послушно следовал пони.

— Папа! Киона! — позвала она.

— Мина! — закричала девочка. — Мина! Мой отец меня нашел!

В это мгновение молодая женщина поняла, что очередная страница их истории перевернута. Она подбежала к ним, смеясь и плача одновременно. Жослин обнял обеих.

— Мои доченьки! — воскликнул он. — Мои родные доченьки!

Валь-Жальбер, среда, 11 ноября 1942 года

Шел снег. Прижавшись лбом к стеклу, Эрмина любовалась белым пушистым пейзажем. Она испытывала ту же радость, что и в детстве, когда первые хлопья возвещали о веселых играх на улице Сен-Жорж в компании Симона, Армана и маленького Эдмона. Элизабет разрешала им лепить огромного снеговика, и заканчивалось это обычно смехом и шутками.

«Мы брали старую соломенную шляпу Жозефа и морковку для носа. Однажды Симон стащил у отца трубку и сунул снеговику в рот, нарисованный углем. Было еще не очень холодно, и мы были такие счастливые».

Теперь им на смену пришли ее дети. Мукки, видимо подражая своему отцу, попросил на Рождество пару коньков. И теперь с нетерпением ждал морозных ночей, когда вокруг реки появится импровизированный каток.

— Все наладилось, — вполголоса произнесла она. — У мамы замечательное настроение, и я вижу, как она часто улыбается Кионе. Она опасалась сплетен и пересудов, но у людей полно других забот.

— Мина, ты разговариваешь сама с собой? — с улыбкой спросила Мадлен, которая вышивала салфетку, сидя у печки.

— Да! Я размышляла, как замечательно у нас все устроилось. Мадемуазель Дамасс эффективно обучает детей. Они даже становятся прилежными. Папа с Кионой прекрасно ладят. А когда мы отправляемся в Роберваль, я с удовольствием представляю этого ребенка как свою сводную сестру. По сути, это немногое меняет: все и так знали, что она из семьи моего мужа. Но мне этого достаточно для счастья.

— Ты в этом уверена? — спросила ее подруга. — В последние несколько дней ты мне кажешься довольно нервной.

— Тошан мне не перезвонил и не написал. Я не знаю, где он и чем занимается. И у меня нет никаких известий от Овида Лафлера. Тем не менее я прекрасно помню, как месяц назад, в день своего отъезда, он пообещал нам скоро вернуться, чтобы показать письма, которые мы вместе составили, но уже отпечатанные на машинке.

— Да, так и было. Он хотел позаимствовать пишущую машинку у мэра Сент-Эдвиджа. Не волнуйся, возможно, он получил место и у него нет времени приехать.

— Это не помешало бы ему отправить мне письмо, чтобы держать в курсе, — отрезала Эрмина. — Я не понимаю, мне он казался серьезным.

Мадлен склонилась над вышивкой, не решаясь затрагивать деликатную тему.

— Я считала его своим другом, — добавила молодая женщина, отходя от окна.

— Мина, ты можешь мне довериться, я умею держать язык за зубами, когда это нужно. Мне кажется, у Овида к тебе чувства. И поскольку ты замужем, он решил держаться в стороне. Я даже спрашивала себя, не было ли это решение обоюдным.

Эрмина вернулась к прерванному занятию: она чистила яблоки, которые уже немного увяли от долгого хранения. Ей хотелось испечь пирог детям на полдник.