Любимые дети, или Моя чужая семья - читать онлайн книгу. Автор: Диана Чемберлен cтр.№ 86

Но это было проблемой! Я любила Лорел всем сердцем, но в душе действительно чувствовала неприязнь, когда она показывала что-то новое, купленное ею для себя или детей, ожидая, что я начну ахать и охать. Но теперь не время для подобных бесед.

Я наблюдала, как она разрезает курицу, как обручальное кольцо по-прежнему сверкает у нее на руке, и знала, что время для подобных бесед никогда, никогда не настанет.

60. Мэгги

Я была так несчастна перед очередным сеансом психотерапии во вторник, что с трудом добралась до офиса доктора Джейкса. Когда тебя так упорно преследуют неудачи, кажется, что ты не заслуживаешь ничего хорошего в жизни. Не заслуживаешь, чтобы люди хорошо обращались с тобой. Не заслуживаешь бойфренда. Не заслуживаешь даже друзей.

Когда в больнице из-за Руди все обрушилось, я была в отчаянии, но чувствовала, что заслужила такое. И когда Джен отказала мне в помощи, я считала, что и это заслужила. Она даже не позвонила узнать, добралась ли я до дома. Я так мечтала о дружбе, что в своем воображении сделала ее лучшей подругой, не понимая, что она-то обо мне так не думает. Будут ли у меня когда-нибудь друзья? Но кто захочет дружить с человеком, который сделал то, что сделала я?

После того как машину дотащили до дома, я была в таком состоянии, что ма настояла, чтобы я поговорила по телефону с доктором Джейксом. Я не хотела, но она вложила мне в руку телефон и сказала, что не отпустит меня, пока я не соединюсь с ним.

Я рассказала доктору все. О смерти Мэдисон. О скандале, устроенном Руди. О том, как закончилась моя дружба с Джен. Должно быть, мой голос звучал ужасно, потому что Джейкс спросил, не взбрело ли мне в голову покончить с собой? Не взбрело. Просто я чувствовала себя жутко, ужасно, кошмарно. И выхода не было.

Когда примерно через час я положила трубку, ма рассказала мне о сообщении на автоответчике Кита. Я тут же перестала себя жалеть. Киту приходилось намного хуже, чем мне! Передо мной стоит родная мать, живая, здоровая и любящая.

Я обняла ее, думая о Саре и о том, что вся эта история с Шарлотт принесла больше вопросов, чем ответов.

Конечно, я не собиралась ехать сегодня в больницу, но Кэти Моуди позвонила мне еще до семи утра, чтобы убедиться, что я не собираюсь приехать.

Она сказала, что должна поговорить с администрацией больницы, узнать, что делать дальше, а мне нельзя возвращаться, пока она не позвонит. Ничего удивительного тут не было, но я испытывала такое глубокое чувство потери… Я любила педиатрическое отделение. Я хорошо умела ладить с детьми. Но я понимала и Кэти. Я была уверена: она жалеет, что дала мне шанс.

Я вернулась в постель, слишком угнетенная, чтобы заняться чем-то другим. Пока я спала, Тэффи оставила сообщение на голосовой почте. Независимо от того, что решат в больнице, все знают, что я не имею никакого отношения к смерти Мэдисон.

– Это безумие, – сказала она. – И, насколько мне известно, за поджог церкви ты отбыла срок. Надеюсь, что ты вернешься. Ты очень нам нужна, а я только хотела дать тебе знать, что мы чувствуем по этому поводу.

Интересно, сколько людей было частью этого «мы»? Я надеялась, что, по крайней мере, мисс Хелен и мистер Джим. И Тони…

Но я вспомнила голос и лицо Тони в тот вечер, когда он велел мне ехать домой. Именно на него обрушился весь гнев Руди. И я очень сомневалась, что Тони был одним из «мы».

– Я рад, что ты позвонила вчера вечером, – сказал доктор Джейкс, когда я села напротив него.

Я кивнула, но думала совсем о другом: «Спасибо за то, что вы здесь, за то, что находите время для меня, за то, что вам небезразличны мои беды».

Я не знаю, как пережила бы эту ночь без возможности выложить ему все это.

– Вам уже позвонили из больницы? – спросил он.

– Нет. И вряд ли меня ждут оптимистичные новости.

– Мне так жаль.

– А мне жаль этого папашу, хотя он исковеркал мне будущее.

В ушах все еще звучал вопль Руди:

– Вы позволили ей заботиться о моей малышке!

И я понимала, что, хотя он скотина, пьяница и негодяй, его сердце разрывается.

– Ситуация с самого начала была трагической, – сказал доктор Джейкс.

Я вздохнула и потерла мягкую кожу подлокотника.

– Мне нравилось там работать.

Он кивнул.

– Думаю, ты идеально подходила для этой работы. Но теперь ты знаешь это о себе, что бы ни случилась.

– Что именно знаю?

– Тебе нравится работать в больнице. Нравится работать с детьми.

– Много хорошего мне это даст, – промямлила я. Как жалко это прозвучало! – Простите… чувствую себя дерьмово.

Доктор Джейкс ответил не сразу. Думаю, он ждал, чтобы я заполнила паузу. Как обычно. Но тут я услышала, как он тяжело вздохнул:

– Что, по-твоему, может тебя заставить почувствовать себя лучше?

Папа! Он мгновенно пришел мне на ум. Я обхватила себя руками и впилась пальцами в предплечья. Глаза внезапно наполнились слезами, но я сдержалась и не заплакала. Из всех моих потерь – друзья, свобода, будущее – папа был единственной, которая немедленно вызывала желание разрыдаться.

Но как объяснить доктору Джейксу, что я испытываю к папе?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Я не могу вернуть все, как было до пожара. Не могу исправить то, что сделала.

– Расскажи о своих слезах.

Как только он упомянул о слезах, они тут же брызнули на щеки. Я вытащила бумажную салфетку из коробки, стоявшей рядом на столе.

Джейкс подался вперед:

– Я скажу, что думаю. Думаю, хорошо, что ты чувствуешь себя такой одинокой.

– ЧТО?! – Я прижала салфетку к глазам. – Вы подонок!

Он улыбнулся:

– Ты была сосредоточена на Джен. На детях в больнице. Они мешали сосредоточиться на себе. Теперь ты можешь разбираться с собой.

– Фу! Не хочу!

– Но почему?

– Не люблю себя.

Он ничего не сказал. Я высморкалась. Уставилась в потолок. На дурацкую перегоревшую лампочку.

– О чем думаешь, Мэгги? – спросил, наконец, Джейкс.

Я перевела взгляд на него.

– Если я скажу, обещаете не посылать меня в психушку?

– Не верю, что ты потенциальный пациент психушки, – покачал головой он. – Думаю, у тебя поразительные духовные ресурсы, о которых ты даже не знаешь. Когда я начал работать с тобой, я пообещал, что все сказанное останется между нами. И я нарушу этот договор, только если почувствую, что ты представляешь опасность для себя и для других. И очень важно, чтобы ты рассказала мне, если тебе грозит такое состояние. Но, Мэгги, я так не думаю.

Он был прав. Я причинила зло множеству людей и все же не желала этого. А покончить с собой? У меня для этого не хватит храбрости. Хотя в тюрьме были моменты, когда я хотела умереть.