Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой системы - читать онлайн книгу. Автор: Алан Гринспен cтр.№ 31

Тем временем слухи о создании «идеального альянса» между Рейганом и Фордом распространились в кулуарах съезда. Когда Форд в рамках запланированного интервью появился в программе CBS Evening News, ведущий Уолтер Кронкайт многозначительно спросил его о возможности «совместного президентства». Форд с присущей ему прямотой ответил, что никогда не согласится на роль «номинального вице-президента», добавив при этом: «Я должен твердо знать, что буду иметь реальную возможность участвовать в принятии всех ключевых, важных и серьезных решений».

Говорят, Рейган, смотревший это интервью, пришел в бешенство. Он и представить не мог, что Форд начнет обсуждать их частные переговоры по общенациональному телевидению. Однако я думаю, к тому моменту оба лидера пришли к выводу, что пересмотр полномочий вице-президента — вопрос слишком сложный и важный, чтобы решать его в один присест. Генри, как проводник челночной дипломатии, собирался продолжить переговоры в четверг, но и Рейган, и Форд понимали, что затягивание неопределенности отрицательно повлияет на имидж Рейгана. Тогда Форд наконец принял решение. Около десяти вечера он спустился в номер к бывшему губернатору и сказал, что принесет больше пользы, выступив на стороне Рейгана в качестве экс-президента, а не кандидата в вице-президенты. «Он был по-настоящему порядочным человеком, — говорил впоследствии Рейган. -Думаю, сейчас мы вполне можем считать себя друзьями». Рейган немедленно назначил своим партнером Джорджа Буша-старшего, о чем объявил в тот же вечер.

Я не рассчитывал получить место в новой администрации, пожалуй, даже не очень-то этого и хотел. Когда Рейган пришел в Белый дом. талантливых и опытных профессионалов вокруг него было больше, чем подходящих должностей. Это было и хорошо, и плохо. Андерсон, которого президент назначил советником по внутриполитическим вопросам, частенько шутит, что тогда он подошел к Рейгану и руководителю переходной администрации Мизу и сказал: «В нашей команде — замечательные люди, но, если мы не задействуем их в ближайшее время, они начнут работать против нас». Рейган не распустил команду, которая помогла ему одержать победу, а организовал консультативную группу под названием «Совет по экономической политике». Руководителем Совета был назначен Джордж Шульц, а в состав новой структуры вошли Милтон Фридман, Артур Бернс, Билл Саймон, я и еще несколько известных экономистов.

Одним из первых портфель получил Дэвид Стокман, возглавивший Административно-бюджетное управление. Во время предвыборного марафона Рейган выступал за снижение налогов, укрепление армии и сокращение аппарата правительства. В этой связи президент хотел, не дожидаясь инаугурации, как можно раньше подключить Стокмана к работе над бюджетом, чтобы новые члены кабинета восприняли беспрецедентные сокращения как свершившийся факт. Стокман — блестящий, энергичный конгрессмен 34 лет. выходец из сельской глубинки Мичигана — очень гордился возложенной на него ролью впередсмотрящего в том процессе, который позднее получил название рейгановской революции. В своих речах Рейган сравнивал сокращение правительственного аппарата с отеческой строгостью: «Можно до хрипоты талдычить ребенку о пагубности излишеств. А можно разом прекратить эти излишества, просто сократив сумму карманных денег». В интерпретации Стокмана это звучало более прямолинейно — «уморить чудовище голодом».

Мы со Стокманом тесно сотрудничали в переходный период, когда он разрабатывал новый бюджет, жесткий до предела. Я присутствовал при их встрече с Рейганом незадолго до инаугурации, когда Стокман представил готовый проект бюджета. Рейган тогда произнес: «Скажите мне одно, Дэвид, ко всем ли мы подходим одинаково? Сокращение должно быть в равной мере беспощадным для всех структур без исключения». Стокман заверил его, что так оно и есть, после чего Рейган сразу же дал добро.

Совет по экономической политике оказался в центре событий скорее, чем можно было ожидать, В основе рейгановского курса на снижение налогов лежал законопроект, который разработали конгрессмен Джек Кемп и сенатор Уильям Рот. Он предполагал на три года уменьшить налогообложение как юридических, так и физических лиц на 30%. Это должно было вывести экономику из затяжного спада, продолжавшегося уже второй год. На мой взгляд, в случае ограничения расходов в той мере, в которой предлагал Рейган, и жесткого контроля объема денежной массы со стороны ФРС плзн был вполне работоспособным, хотя и трудно реализуемым. Того же мнения придерживались и другие члены Совета.

Однако Стокман и Дон Риган, новый министр финансов, сомневались в целесообразности налоговой реформы. Их беспокоил растущий дефицит федерального бюджета, который уже достигал $50 млрд в год. Поэтому они начали ненавязчиво убеждать президента повременить с сокращением налогов. Вместо этого, по их мнению, следовало добиться от конгресса уменьшения расходов и посмотреть, позволят ли сэкономленные средства компенсировать убыль налоговых поступлений.

Каждый раз. когда эти уговоры становились особенно активными, Джордж Шульц собирал членов Совета по экономической политике в Вашингтоне. В первый год пребывания Рейгана у власти это случалось пять или шесть раз. Наши заседания проходили в кабинете Рузвельта, где с 9 00 до 11.00 мы обсуждали текущие перспективы экономики. Ровно в 11.00 дверь открывалась, и в кабинет входил Рейган (наша группа напрямую подчинялась президенту). Каждый раз мы говорили ему: «Сокращение налогов нельзя откладывать ни при каких обстоятельствах». Он улыбался и непринужденно шутил — Шульц, Фридман и другие были его старыми друзьями. Риган и Стокман, которые допускались на наши заседания, хотя и без права находиться за совещательным столом и участвовать в голосовании. сидели у стены, с трудом сдерживая раздражение. После таких заседаний Рейган укреплялся в намерении добиваться снижения налогов. В конечном итоге конгресс утвердил его экономическую программу с некоторыми поправками. Вместе с тем законодатели не согласились с предложенным ограничением расходов, что делало проблему бюджетного дефицита еще более острой.

В определенной мере я способствовал и принятию решения об отказе от вмешательства в деятельность ФРС. О необходимости такого вмешательства Рейгану говорили многие — как республиканцы, так и демократы, в том числе некоторые его ближайшие помощники. Процентные ставки уже третий год были двузначными, и все хотели, чтобы ФРС ослабила контроль за ростом денежной массы. Формально Рейган не мог приказать председателю ФРС сделать это. Однако на практике выступление президента с публичной критикой действий ФРС могло заставить Волкера пойти на уступки.

Всегда, когда речь заходила об этом, я говорил президенту: «Не следует давить на ФРС». Во-первых, политика Волкера действительно казалась правильной — инфляция медленно, но верно снижалась. Во-вторых, открытые разногласия между Белым домом и ФРС вели лишь к усилению нервозности инвесторов и мешали скорейшему оздоровлению экономики.

Следует отметить, что Пол Волкер не оченъ-то старался облегчить жизнь новому президенту. До той лоры они с Рейганом не встречались, и через несколько недель после вступления в должность Рейган решил наконец познакомиться. Во избежание домыслов о том, что председателя ФРС вызвали в Белый дом, президент попросил принять его в подконтрольном Волкеру ведомстве. В ответ Волкер сообщил, что считает такой визит «нецелесообразным». Я был в растерянности и не мог взять в толк, каким образом визит президента может скомпрометировать независимость ФРС.