Парфянин. Ярость орла - читать онлайн книгу. Автор: Питер Дарман cтр.№ 27

Кажется, им это понравилось, а я был рад, что они теперь вроде как воспринимают меня в качестве своего военачальника. Я же был сыном их царя, и они шли за мной из уважения к этому и отнюдь не завидовали мне. Во всяком случае, я на это надеялся.

Мы покинули эту местность сразу после рассвета. Четыре сотни всадников, запасные кони и грузовые мулы двинулись в путь по голой, бесплодной земле. Каппадокия соответствовала нашему настроению – скалистая, исхлестанная ветрами, пустая страна. Отдельные горы и целые плато, изредка встречавшиеся рощи и поросшие травой равнины казались бесконечными. Бирд сказал мне, что из соображений безопасности старается вести нас, минуя города, а также сообщил, что многие живут здесь в пещерах, вырубленных в скалах, и влачат при этом жалкое существование.

– И Рим все равно хочет захватить эти земли?

Он пожал плечами:

– Рим хочет захватить все земли, господин.

Через три дня мы достигли цели – Кесарии. Я осмотрел город с высоты близлежащего холма. Кесария располагалась в центре широкой равнины, опоясанной цепью невысоких холмов. Через нее с юга на север тянулась единственная дорога, она шла параллельно неширокой реке, которая также протекала через город. Нам негде было укрыться на подходе к городу, а предстояло пройти по крайней мере милю по открытой местности, прежде чем мы достигли бы самого города. По дороге в обе стороны двигались какие-то точки – повозки, запряженные мулами, телеги, пешеходы, занятые повседневными делами. Я не заметил никаких войск, никакого лагеря, никаких стен или смотровых башен. Бирд находился рядом со мной, лежал на земле и разглядывал город. День был солнечный, с севера дул свежий ветерок.

– Ты оказался прав, я не вижу здесь войск.

– Да, ни одного воина, мой господин.

Мы произвели последнюю проверку – оружие, седла, сбруя, кони, – прежде чем начать атаку на город. Тактика был простая: мы пойдем одной длинной колонной, промчимся через город галопом, пуская зажигательные стрелы. Это требовало остановки перед тем, как мы на них нападем, поскольку на древки стрел, прямо под наконечниками, были накручены тряпки, пропитанные смолой. Их предстояло поджечь, прежде чем ими стрелять. У каждого из нас было только по одной такой стреле, поскольку едва лишь некоторые здания загорятся, пламя тут же перекинется на другие дома. Мы двинулись через равнину рысью, пока не оказались в пяти сотнях шагов от окраин города. Как только мы остановились, я услышал крики и вопли, доносимые до нас ветром. Нас заметили. Воины спешились и запалили факелы, а потом двинулись от всадника к всаднику, зажигая им стрелы. Я бросил взгляд на Бирда, который с каменным лицом сидел в седле; рядом с ним находился Гафарн. Я наложил стрелу на лук, крикнул во всю силу: «За Бозана!» – и послал коня вперед. Мои воины заорали и последовали за мной. И менее чем через минуту мы уже стремительно неслись по улицам Кесарии. Мужчины, женщины, дети разбегались перед нами, а мы пускали зажигательные стрелы. Вскоре многие дома уже пылали, огонь от наших зажженных стрел перекидывался на сухое дерево и прочие горючие материалы. Я сунул лук в кожаный саадак, притороченный к седлу, и вытащил меч. И тут на меня наскочил вооруженный вилами мужчина с вытаращенными глазами. Мой меч со всей силой опустился ему на голову и отсек пол-лица. Пожар все разгорался, и население, уже забыв про скачущих по улицам всадников, стало пытаться спасти себя и свои семьи от пылающего ада, охватившего их город.

А мои люди совершенно вышли из-под контроля. Никакой дисциплины уже не осталось, они резали и рубили всякого, кто пытался оказать сопротивление, убивали и тех, кто просто попался им на дороге. Кони топтали визжащих женщин и детей, а я с ужасом смотрел на мужчину в горящей на спине одежде, который выскочил из дома, прижимая к груди маленького ребенка. Пламя вздымалось все выше, воздух наполнила вонь горящей плоти, застревая у меня в ноздрях. Ко мне подъехал Гафарн и остановился рядом.

– Это уже бессмысленная бойня, принц. Ты должен это остановить.

Я уставился на него, не зная, что сказать. Позади меня с грохотом рухнул многоэтажный дом, и это испугало моего коня. Он рывком встал на дыбы и чуть не сбросил меня на землю.

– Принц! – выкрикнул Гафарн.

Но было уже поздно. Всех наших воинов захватила жажда крови, и теперь мы несли Кесарии лишь смерть и разрушение. Мы рассыпались по всему городу, и уже никто не мог остановить этот кошмар, а местные жители пребывали в ужасе и замешательстве. Гафарн понял это по выражению моего лица, он плюнул на землю передо мной и отъехал. Убийства продолжались, кажется, целую вечность, но потом вдруг прекратились. По очень простой причине: убивать больше было некого. Те, что могли убежать, убежали, но многие были убиты или погибли в огне. Жар на некоторых улицах стоял такой сильный, что по ним невозможно было проехать, к тому же многие кони отказывались даже приближаться к горящим домам. Я в конце концов нашел пару командиров, и мы группой двинулись по главной улице, проходившей через центр города, выкрикивая: «Общий сбор! Общий сбор!», чтобы собрать всех своих конников. Отовсюду начали появляться группы конных с перепачканными сажей лицами, на конях, покрытых пеной. Они выстраивались в шеренгу позади нас. Я велел им собраться на равнине, откуда мы начали свое нападение, и ждать дальнейших приказаний.

Потребовалось много времени, чтобы собрать всех. К этому моменту вспышка кровожадности уже угасла, вымотанные всадники спешивались и ложились на землю рядом со своими точно так же измотанными конями. Все жадно пили воду из мехов, а командиры ходили между ними, подсчитывая тех, кто не вернулся. Через полчаса они явились ко мне с рапортом. Мы потеряли двадцать человек убитыми, и тридцать было ранено. В бою погибло более пятидесяти лошадей, а еще двадцать следовало немедленно избавить от страданий. Приближался вечер, и город уже представлял собой огромный, светящийся красным шар. Нам пришлось увести коней подальше от этого ужаса. Город Кесария перестал существовать.

Я не ощущал никакого подъема духа или радости, не чувствовал себя победителем. Все, что мы проделали, было лишь нападением на беззащитный город и резней его обитателей. Угрюмый Бирд вел нас на юг, в сторону Киликии, страны, лежащей за южной границей Каппадокии, откуда мы могли, сократив путь, двинуться на восток, затем к северу от города Антиохия, а затем домой, в Хатру. Он все время почти ни с кем не разговаривал. Он привел нас в город, в котором жил до того, как Каппадокию захватили римляне, и в награду стал свидетелем его разрушения. Он, должно быть, теперь ненавидит нас еще сильнее, чем римлян, подумалось мне. Но, по крайней мере, у моих людей здорово поднялось настроение в ожидании возвращения домой, к семьям. Гафарн, как я заметил, должным образом выполнял все свои обязанности, но в разговоры со мной не вступал и вообще все время отводил взгляд. Несомненно, он все еще болезненно переживал все то, что ему довелось видеть в Кесарии. Ничего, это у него пройдет. Мне самому стало легче, когда мы повернули на юг. Смерть Бозана, конечно, стала для меня ударом, но, как я рассуждал, он был воин, а воинов на войне убивают. Однако мы разгромили отряд римской конницы и с боями прошли всю Каппадокию. И возвращались в Хатру победителями, рассчитывая, что Рим теперь подумает дважды, прежде чем вторгаться в парфянские земли, поскольку такая акция непременно вызовет мощный ответный удар. Мне ни разу не пришло в голову, что римская конница, которую мы разгромили, была лишь одним из отрядов, посланных на наши поиски. Так что для нас оказалось крайне неприятным сюрпризом, когда на киликийской границе мы столкнулись с римским легионом и конницей.