Богачи. Фараоны, магнаты, шейхи, олигархи - читать онлайн книгу. Автор: Джон Кампфнер cтр.№ 68

В том же году Клайв в третий и последний раз вернулся в Британию. Он укрепил позиции компании в Бенгалии и долгосрочные перспективы для правительства. Да и у него самого дела шли отнюдь не плохо. Он подарил королеве Шарлотте бриллианты стоимостью 12 тысяч фунтов, а королю Георгу III — инкрустированные мечи и другие ценные предметы на 20 тысяч [431] . Впрочем, эти дары едва ли были сравнимы с состоянием в миллион фунтов, которое он нажил сам.

Теперь Клайв воспринимал свои достижения более уверенно и поэтому открыто демонстрировал свое богатство. Он привозил из Индии экзотических животных, которые потом жили в домах его новых друзей-аристократов. «Тигр Мальборо», который содержался в Бленхеймском дворце [432] , был «украшен чудесными полосками, от кончика носа до самой оконечности хвоста». Дикую кошку, которую Клайв подарил дяде герцога Камберлендского, сопровождал смотритель; «когда он говорит с ней на индийском языке, она слушает любую его команду» [433] . В стремлении Клайва одарять своих друзей и союзников было что-то отчаянное. Но некоторые из его жестов, похоже, были искренними. Он обеспечил щедрое ежегодное довольствие всем своим сестрам, а также старым военным товарищам вроде Стрингера Лоуренса.

Благодаря своему портфелю недвижимости Клайв мог бы посоперничать с любым современным девелопером. Большинство своих домов он оставлял за собой, для личного пользования. Он перемещался между тремя своими поместьями в Уолкоте, Клермонте и Оукли, но бывал и в старом семейном доме в Стайчи-Холл, который сам отреставрировал. В Лондоне он останавливался в своем особняке на Беркли-сквер, фасад которого был спроектирован [434] в модном и роскошном палладианском стиле [435] . Он тщательно взвешивал свои покупки и инновации. Уолкот был выкуплен у члена парламента, переживавшего финансовые трудности, за впечатляющую сумму в 90 тысяч фунтов [436] . Клермонт обошелся в 25 тысяч, но Клайв потратил вчетверо большую сумму, чтобы привести его в порядок. Для оформления садов он нанял знаменитого ландшафтного архитектора Капабилити Брауна. Хотя сам Клайв там фактически не жил [437] .

Столь нарочитое бахвальство вызывало критику у многих. Набоб (переделка слова «наваб») стал предметом насмешек — вульгарный торговец, вернувшийся в Англию после своих авантюр. Его к всеобщему веселью воплотил на лондонской сцене сэр Питер Пагода, персонаж пьес Ричарда Тикелла. Но, возможно, самое резкое изображение этого типажа появилось в пьесе Сэмюела Фута «Набоб» (1768), герою которой приходится учиться у официанта бросать кости, чтобы быть принятым за игральными столами в высшем свете [438] . Аудитория неплохо представляла, кто стал прообразом этого героя.

Слухи о масштабах богатства Клайва усиливались. «Годовой регистр» [439] Берка в 1760 году сообщал, что его состояние равняется 1,2 миллиона фунтов в деньгах и драгоценностях, плюс драгоценности на 200 тысяч фунтов, принадлежавшие его жене. Его ежегодный доход оценивался в 40 тысяч фунтов в год (он был одним из богатейших людей в стране), и, кроме того, Клайв имел право на сбор налогов в Бенгалии. Он не предпринимал особых усилий, чтобы помешать публикации этих статей, и не видел смысла отвечать на них. Но со временем раздражение росло.

После выборов 1768 года девятнадцать набобов Клайва снова оказались в парламенте, причем многие представляли там те самые «гнилые местечки», которые он как реформатор, наверное, презирал [440] . В глазах политического класса, впрочем, скандал состоял не в том, как именно эти люди попали в парламент. Коррупция в XVIII веке казалась нормой. Проблемой была откровенность Клайва, его вульгарность, из-за которой вся система приобретала дурную славу. На выборах 1774 года, когда Джону Уолшу удалось купить место в парламенте от города Вустер, общественное возмущение было столь острым, что кто-то даже сжег на улице чучело Клайва. История восхождения Уолша казалась представителям истеблишмента безвкусицей. Уолш, который начал работать на Ост-Индскую компанию в пятнадцать лет, вскоре стал личным секретарем Клайва. По возвращении Уолша в Англию его состояние оценивалось в 150 тысяч фунтов, и оно было неразрывно связано с богатством шефа.

В последние годы, пока Клайв еще привлекал внимание публики, он потратил массу усилий на борьбу со своими многочисленными врагами. Хотя он и правда был невероятно богат, у него почти не имелось времени наслаждаться этим богатством. Он стал озлобленным и параноидальным. Его отношение к директорам Ост-Индской компании порой напоминало отношение Куна к Семнадцати господам. Оба они презирали изнеженных людей, устроившихся в своих комфортных европейских домах и не понимавших, с какими испытаниями сталкивается человек в колониях и какие решения ему приходится принимать. Конфликты Клайва с компанией становились все более ожесточенными. Он часто брал верх благодаря своему ораторскому мастерству и испытанной временем тактике — подкупу парламентариев. Людей, верных ему, называли «Бенгальским отрядом»; они были отчаянно независимы и пренебрежительно относились к старым порядкам.

Обе стороны использовали происходящее в Индии, чтобы подорвать убедительность позиций друг друга в парламенте. Политик-виг, сын первого премьер-министра, Хорас Уолпол писал в 1772 году о голоде в Бенгалии: «В Индии они уморили миллионы своими монополиями и грабежами и чуть не устроили голод на родине ввиду роскоши, вызванной их расточительностью, ведь эта расточительность подняла цены на все, вплоть до того, что бедняки уже не могли позволить себе купить хлеб» [441] . Он также ядовито замечал: «Стоны Индии достигли небес, где генерал от бога Клайв, несомненно, будет все отрицать» [442] . Эдмунд Берк, также виг, позже взял дело в свои руки и обвинил набобов в том, что они заработали на индийском коррумпированном режиме и импортировали этот криминал в английскую политику.