Богачи. Фараоны, магнаты, шейхи, олигархи - читать онлайн книгу. Автор: Джон Кампфнер cтр.№ 30

История Мусы во многом основана на домыслах, она излагается в сочинениях некоторых арабских ученых и в устных рассказах. Даже его смерть — предмет догадок: по одной версии, он умер в 1332 году, по другой — в 1337-м. Но хотя отдельные подробности его жизни могут быть спорными или туманными, его значимость сомнений не вызывает. Муса не просто контролировал рынки — он был единственным человеком, напрямую определявшим цену золота для средиземноморских потребителей, — ему удалось выстроить модель филантропии, пусть и примитивную, которую последующие поколения сверхбогатых доводили до совершенства. Он задал образец, которому другие, особенно в мусульманском мире, следовали на протяжении многих веков. В следующие столетия паломниками становились торговцы, надеявшиеся завести новые контакты и расширить бизнес. Теоретики ислама считали торговлю достойным занятием, отнюдь не несовместимым с благочестием. Османский богослов XVI века Хасан Челеби Кинализаде впоследствии советовал суверенам: «Согласно Имаму Шафии, торговля была лучшим [способом обретения богатства], потому что такова была благородная профессия Пророка Мухаммеда». Он также писал: «Приобретая богатство, следует воздерживаться, во-первых, от угнетения и несправедливости, во-вторых, от постыдных деяний и, в-третьих, от позорных или грязных занятий».

Хадж Мусы возбудил интерес торговцев всего мира, услышавших о возможных богатствах его королевства. Но почти никто из них не знал, как добраться туда, и потому резко вырос спрос на надежные маршруты для караванов. В 1339 году Мали впервые появилась на европейской mappamundi — карте мира. Человек, изображенный на ней, именовался «Rex Melly», «Король Мали» [162] . Анджелино Дульчерт с Майорки закончил свою навигационную карту вскоре после смерти Мусы. В Европе и не думали, что после кончины Мусы привлекательность и богатство Мали пойдут на спад.

В 1367 году была составлена еще одна карта, на которой обозначалась дорога из Северной Африки через горы Атлас в западный Судан. В «Каталонском Атласе» 1375 года на территории к югу от Сахары был изображен богато одетый монарх с крупным золотым слитком в руках. Эту карту подготовил для французского короля Карла V арагонский еврей Авраам Крескес, предположительно на основе информации, полученной от торговцев, которые проделали путешествие по Сахаре. Муса на ней изображен сидящим, одетым в царственную мантию, в короне, с золотым скипетром в одной руке и большим слитком золота в другой. К нему подъезжает купец на верблюде, символизируя караваны, обеспечившие Мали ее неслыханные богатства. Подпись на латыни гласит: «Этот негритянский правитель именуется Муса Мали, повелитель негров Гвинеи. Столь изобильно золото, находимое в его стране, что он есть богатейший и благороднейший король во всей этой земле» [163] . Картографы и иллюстраторы, создававшие карты XIV века, не могли представлять себе детали внешности Мусы. Они облачали его в знакомые им одежды, делавшие его похожим на европейского или североафриканского короля.

Картографы, как и историки, отражают ситуацию своего времени. И к середине XV века, когда до Мали впервые добрались португальские путешественники, королевство стало бледной тенью своего прежнего величия. Поэтому на картах 1480-х манса Муса выглядел уже пародией на имперские предрассудки — голый дикарь в короне. Тогда империя Мали увядала, будучи ослаблена дворцовыми интригами, которые помешали законной передаче власти, и желанием более мелких государств выйти из ее подчинения, чтобы самим зарабатывать на торговле солью и золотом. Ее торговые маршруты потеряли былую привлекательность для нового поколения европейцев, предпочитавших морские путешествия переходам по пустыне. А самое главное, к концу XIV века цена на золото рухнула. В 1468 году Сонгайская империя захватила Тимбукту. Потеря «золотого города» серьезно ударила по доходам и влиянию Мали, и сонгайцы перехватили у нее роль региональной сверхдержавы. Основы, заложенные Мусой после возвращения из Мекки, были разбазарены.

Тимбукту процветал еще какое-то время и при сонгайских правителях. Город был настолько могущественным и богатым, что новые цари сохраняли там большой военный контингент, на случай, если Тимбукту захочет жить самостоятельно и отделиться от их империи. Однако они оставили городским властям определенную автономию в вопросах образования. В то время в Тимбукту работало около ста восьмидесяти коранических школ, в которых занимались пять тысяч учеников [164] . В обществе, где золото было широко распространено достаточно долго, новым важным символом власти и богатства становилась власть над словом, выраженная в форме книги. Богатые граждане тратили время на составление библиотек, на споры о священных текстах, пытаясь перещеголять друг друга в знании исламского права. Мечетей, которые можно отремонтировать, всегда было ограниченное количество, а вот число книг, которые можно было заказать, изготовить и поместить в коллекцию, для достаточно богатого человека было практически бесконечным. Андалузский хронист Лев Африканский отмечал: «Здесь великое множество врачей, судей, священнослужителей и других ученых людей, которых щедро содержит король за свой счет. И сюда привозятся разнообразные рукописи и книги из Берберии, которые продаются дороже, чем любые другие товары» [165] .

Это было редкое время, когда репутации строились не на войнах и завоеваниях, а на образовании. Ученые из Тимбукту много путешествовали и вели исследования в других частях мусульманского мира, например, в мечети аль-Азхар в Каире и в мечети Карауин в марокканском городе Фес. Тимбукту считался городом знаний, но эти знания были доступны только богатым. Общественных библиотек не существовало. Чтобы стать частью образованной, интеллектуальной элиты, нужны были правильное происхождение, опыт учебы в одной из городских школ и личные связи с учеными. Клерикальная элита едва ли насчитывала более трехсот человек.

Город становился все более уязвим для внешних угроз. Сначала им управляла группа туарегов. Номинальный правитель Акил жил за пределами города, поручив сбор налогов своему агенту Аммару. Аммар делал это с условием, что ему достается треть доходов, но всякий раз, когда он собирал налоги, Акил врывался в город со своим войском и исчезал, прихватив все деньги [166] . В конце концов Аммар, которого это понятным образом возмущало, написал сонайцам, предложив предать своего правителя и вернуть им город. Сонгайская армия с радостью откликнулась и за свои труды сочла правильным разграбить Тимбукту.

Империя прекратила свое существование внезапно. Примерно через двести пятьдесят лет после того, как манса Муса с помощью своих огромных запасов золота превратил Тимбукту в один из величайших городов мира, нападение с севера положило конец его воплощенной мечте. В 1591 году правитель Марокко султан Ахмад аль-Мансур отправил армию наемников под руководством Джудар-паши взять Сонгай. Они осадили Тимбукту и убили или заключили в тюрьму большинство ученых. Причиной атаки было все то же стремление контролировать ресурсы — торговые пути Сахары [167] . Султан использовал в качестве повода для резни то, что сонгайцы не уплатили ему некий таможенный тариф. Но у Ахмада имелись и другие причины для вторжения: контроль над престижнейшим исламским городом помог бы ему претендовать на статус халифа — номинального главы исламского мира, — за который он конкурировал с османскими султанами.