История доллара - читать онлайн книгу. Автор: Джейсон Гудвин cтр.№ 67

В том, что произошло, был определенный заговор. Ряд ведущих республиканцев предвидели, что цена на серебро вот-вот начнет падать, и боялись, что, если США привяжет свой доллар как к серебру, так и к золоту, последнее, по мере роста на него цен, исчезнет, и страна останется с серебряным стандартом. Это породит инфляцию и, что еще тревожнее, создаст барьер между Америкой с ее серебром и остальным миром, привязанным к золоту. Кроме того, станет труднее занимать деньги в Лондоне — тогдашнем центре международного капитала.

Но «сильвериты» не могли устоять перед пикантными подробностями конспирологической версии и были непреклонны в своем убеждении, что за 100 000 фунтов или того меньше британский финансовый истеблишмент и их прихлебатели с Уолл-стрит заковали в оковы свободу Америки и свели положение ее граждан к колониальной зависимости.

«Демонетизировав» серебро, как доказывали «сильвериты», из обращения изъяли половину доступных американцам денег — серебряную часть, старые добрые деньги бедных и почтенных. Сократив денежную массу, монополия золота резко снизит цены и уровень зарплат, а богачи продолжат богатеть. Они умело переложили на Соединенные Штаты долг с того момента, как Гамильтон первым нашел способ преобразовать краткосрочную задолженность в долгосрочную. Теперь богачи лишили США возможности использовать свои значительные и достаточные серебряные запасы для погашения долга, как то завещал Бог и сама природа. Они резко сократили запас денег и возжелали чистого золота. Всему американскому серебру, включая серебряный доллар — старый добрый доллар Джефферсона и Гамильтона, который народ теперь нежно и скорбно именовал «отцовским долларом», — предстояло пойти на переплавку в серебряные ложки, которые лакеи британского экономического империализма держали во рту с самого рождения.

«Эти заговорщики продолжали свои сборища Каталины и в дальнейшем, — писал Э. Дж. Фермер в 1886 году в своем памфлете "Заговор против серебра, или Призыв к биметаллизму в Соединенных Штатах", — и, поддержанные Англией, держали свои кинжалы наготове для удара по серебряному доллару. Они не гнушались никакой лжи, никакой подлой интриги — единственной их песнью было прославление своего золотого идола, и, подобно жрецам колесницы Джаггернаута, они ликовали при виде разрушений и погибели, которую несли ее позолоченные колеса, поскольку позади этой колесницы оставались кровавые отпечатки британского льва».

Сэр Эрнест Сейд, похоже, был безобидным, трудолюбивым семьянином, сделавшим имя в Сити, и автором скучных книг о финансах. Его семью сначала раздражал, а потом забавлял фурор, окружавший его имя по другую сторону Атлантики. Сара Э. В. Эмери в 1887 году опубликовала книгу «Семь финансовых заговоров, поработивших американский народ». Попытки спасти репутацию Сейда не увенчались успехом среди тех, кто настаивал на том, что выбор его персоны в качестве посредника — умнейшая и самая зловещая часть заговора.

Все подряд проклинали Сейда, когда кто-то глупо заметил, что сэр Эрнест вовсе не являлся «золотым жуком» [106] . Скорее наоборот: он всю свою жизнь был сторонником комбинированного золотого и серебряного стандарта и свой главный труд посвятил биметаллизму. «Золотые жуки» радостно испустили вздох облегчения, но «сильвериты» переварили новый факт и быстро повернули его в свою пользу — он лишь показывал, сколь велика и коварна в реальности власть денег. Ничуть не смущаясь, когда противники потрясали перед их носом книгой Сейда «Биметаллизм», «сильвериты» читали ее, соглашались с большинством положений и следовали за Гордоном Кларком — автором вышедшего в 1896 году «Справочника денег», объяснявшим, что Сейд был биметаллистом при нормальных обстоятельствах, но «в качестве советника Банка Англии [он] был вынужден отложить в сторону свои теории, когда этот огромный спрут увидел в Соединенных Штатах богатую поживу. Сейд оказался в сложном положении. В тот момент он был на службе у своей страны, своих друзей и своей нации, и на службе против той страны, на которую Англия в глубине души по-прежнему смотрела как на бунтаря в отношении ее трона и политики Пусть он и предал свои глубочайшие убеждения, его можно винить в этом в той мере, в какой американцы винят несчастного майора Андре, с тяжелым сердцем повешенного Вашингтоном. Андре был верным англичанином; таким же, в силу обстоятельств, стал и Сейд».

Обрисовав Сейда как денди, еврея и англичанина, Гордон практически одним этим предрешил вердикт. Его едва ли мог опровергнуть тот факт, что весну 1873 года сэр Эрнест Сейд провел в Лондоне, что он никогда не был в Вашингтоне и на деле ни разу не посещал США с 1856 года. Это всё были никому не нужные детали. "Когда я был ребенком, — говорил «архисильверит» Уильям Гарвей, — я услышал слова одного адвоката: «Когда свершается преступление, и хочешь установить личность преступника, ищи того, кто больше всего от этого преступления выиграл». Следуя этой индукции, всегда вернее укажешь на преступника, чем на основании шатких показаний свидетелей"». К вящему отчаянию государственных пропагандистов, министерство финансов США в 1872 году выслало Сейду проект закона для комментариев. С этого момента заговор стал вполне очевидным. Сейд оставил подписанные им чистые листы бумаги в Лондоне: они были заполнены в его отсутствие, дабы создалось впечатление, что он не покидал столицы. Тщательно позаботились и о том, чтобы его имя не попало в регистрационные книги отелей в Вашингтоне, а также списки пассажиров корабля, на котором он прибыл, равно как и в местные газеты. Для доказательств достаточно убедиться в том, что имя Сейда впрямь нигде не упоминается, хотя вашингтонская газета «Нэшэнэл репабликен» почти выдала секрет, упомянув о неком «влиятельном иностранном банкире» применительно к закону о монете.

Конспирологическая теория вокруг «преступления 1873-го» еще долго сохраняла свою привлекательность. Она была актуальна даже в 1946 году, когда Оливия Кашинг Двинелл опубликовала «Историю наших денег», испещренную цитатами с броскими заголовками, «изложенными, — как было сказано во введении, — самым что ни на есть решительным образом». Она выдержала в таком ключе всю книгу. В 1878 году сенатор Вурхиз сказал по поводу «преступления» следующее: «Наступило 12 февраля 1873 года, судный день для американцев (серебряный доллар, доллар наших отцов, сколь тихо вел свой подкоп враг). Ни единого звука, ни слова предупреждения американскому народу, что их любимая монета вот-вот будет уничтожена; ЧТО ЗАМЫШЛЯЕТСЯ ВЕЛИЧАЙШАЯ ФИНАНСОВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ СОВРЕМЕННОСТИ, И ЧТО ОНА ВОТ-ВОТ ДОЛЖНА БУДЕТ СВЕРШИТЬСЯ В НАРУШЕНИЕ ИХ СВЯТЕЙШИХ ПРАВ!»

В «Истории наших денег» приводится цитата президента Гранта: «Мне не было известно, что акт 1873 года демонетизирует серебро. В этом деле меня сознательно ввели в заблуждение». И целый сонм именитых американцев — сенаторов, депутатов палаты представителей и даже экономистов — выстраивался за ним в очередь, чтобы изречь свои набранные курсивом и заглавными буквами проклятия «преступлению 1873-го».

Серебро нашло неутомимого защитника в лице Уильяма «Монетчика» Гарвея. Гарвей работал на серебряном руднике «Сильвер Белл» в Колорадо и спал прямо в здании шахтной подъемной машины, готовый вылететь наружу в любую секунду, услышав, что лебедка, поднимавшая на поверхность руду, остановилась. Позднее он винил в своем ревматизме привычку бросаться в шахту в тот год в одной ночной рубашке. Добыча казалась делом верным, пока цена на серебро не начала падать — с $1,32 за унцию в 1872 году до $1,11 в 1884-м и жалких 63-х центов в 1894-м. В каких-нибудь три года Гарвею пришлось опуститься до торговли недвижимостью и эликсиром бессмертия: а ведь он иногда утверждал, что является шотландским потомком сэра Уильяма Гарвея, открывшего циркуляцию крови. В Пуэбло, штат Колорадо, он возвел себе дворец из руды, украшенный полуторатонной глыбой угля, из которой была высечена массивная фигура «Король-Уголь». Переселившись в Юту, Гарвей организовал в городе Огден крупнейший на западе рекламный карнавал, привезя ради этого события из Нового Орлеана масленичного короля и королеву. Карнавал увенчался полным провалом, и Гарвей стал банкротом. Он отправился в Чикаго и учредил там «Коин Паблишинг Компани», в интересах его западных друзей отстаивавшую идею свободной чеканки серебряной монеты в соотношении к золоту шестнадцать к одному.