Лавка дурных снов - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Кинг cтр.№ 117

Мелисса видела, откуда вылезла тварь, а потому даже в панике сообразила зажать рот обеими ладонями. Тварь поднялась по ее шее, по щеке и пристроилась в левой глазнице. Ветер истерично визжал, и вместе с ним визжала Мелисса. Это был истошный крик женщины, охваченной болью, силу которой не смогли бы передать больничные графики с их шкалой от одного до десяти. Агония Мелиссы явно зашкаливала за сотню – нечто похожее мог испытывать человек, которого варили заживо. Мелисса отшатнулась, сделала шаг назад, вцепившись в то, что уселось на глазу. Тварь пульсировала чаще, и Кэт отчетливо слышала негромкий сосущий звук: мерзость снова принялась за еду. Прихлебывая.

Ей все равно, кого жрать, подумала Кэт, внезапно осознав, что направляется к визжащей, дергающейся Мелиссе.

– Не шевелись, Мелисса! НЕ ШЕВЕЛИСЬ!

Но Мелисса не обращала на нее никакого внимания. Она продолжала пятиться, натолкнулась на проникшую в комнату ветку и грохнулась на пол. Кэт опустилась рядом с ней на колено и ударила Мелиссу в лицо ручкой метлы. В то место, где пристроилась на ужин тварь.

Что-то хлюпнуло, и неожиданно существо заскользило по щеке экономки, оставляя за собой влажный, слизистый след. Оно заторопилось по усыпанному жухлыми листьями полу, явно намереваясь укрыться под веткой, как прежде пряталось под кроватью. Кэт вскочила на ноги и наступила на него. Под подошвой крепкого рабочего башмака что-то чавкнуло, и зеленые клочья разлетелись в стороны, словно она раздавила воздушный шарик, наполненный соплями.

Потом Кэт снова опустилась на колени и обняла Мелиссу. Поначалу та сопротивлялась и задела кулаком ухо Кэт, но скоро обмякла, хрипло дыша.

– Оно ушло? Оно пропало, Кэт?

– Я чувствую себя намного лучше, – с удивлением произнес позади них Ньюсам, находившийся в каком-то совершенно ином мире.

– Да, его больше нет, – ответила Кэт.

Она всмотрелась в лицо Мелиссы. Глаз, на котором побывала тварь, налился кровью, но в остальном выглядел вполне нормально.

– Ты можешь видеть?

– Могу. Еще не четко, но постепенно проясняется. Кэт! Какая боль… Словно наступил конец света.

– Кто-нибудь, промойте мне глаза! – с негодованием завопил Дженсен.

– Сам промой, – весело посоветовал ему Ньюсам. – У тебя же остались две здоровые ноги, или я ошибаюсь? Я тоже с охотой начну умываться, как только Кэт научит меня ходить. И пусть кто-нибудь осмотрит Райдаута. Кажется, несчастный сукин сын мертв.

Мелисса продолжала пристально смотреть на Кэт. Один ее глаз был голубым, второй покраснел и слезился.

– Боль… Кэт, ты даже не представляешь себе, что такое настоящая боль.

– Вообще-то представляю. Теперь, – ответила Кэт.

Она оставила Мелиссу сидеть у ветки и подошла к Райдауту. Проверила пульс, но ничего не почувствовала, даже отрывистых ударов сердца, упорно цепляющегося за жизнь. Судя по всему, боль Райдаута закончилась.

В этот момент отключился генератор.

– Дьявол! – воскликнул Ньюсам, по-прежнему радостно. – Я заплатил семьдесят тысяч долларов за этот кусок японского дерьма.

– Кто-нибудь, промойте мне глаза! – завывал Дженсен. – Кэт!

Кэт уже открыла рот, чтобы ответить, но осеклась. В наступившей кромешной тьме что-то заползло ей на руку.

Посвящается Рассу Дорру

Перевод И. Моничева

Публичные выступления не относятся к числу моих любимых занятий. Стоя перед аудиторией, я неизменно ощущаю себя самозванцем. Причина не в том, что я по натуре отшельник и одиночка, хотя отчасти так и есть; например, я могу совершенно один прокатиться от Мэна до Флориды, при этом вполне комфортно себя чувствуя. И это не боязнь сцены, пусть я порой немного робею, когда появляюсь перед двумя-тремя тысячами зрителей. Ведь для большинства писателей подобная ситуация необычна. Мы гораздо больше привыкли к встречам в библиотеках с группами, насчитывающими десятка три почитателей. Ощущение, что ты не тот человек, попавший не в то место, возникает главным образом от понимания: на кого бы – или на что бы – ни пришла посмотреть вся эта публика, ожидаемого они не увидят. Я как писатель существую исключительно в одиночестве. А тип, появляющийся на людях и принимающийся рассказывать анекдоты и отвечать на вопросы, – лишь слабая замена истинному сочинителю.

Помню, в ноябре 2011 года меня везли на заключительное выступление в Париже в зале «Гран-Рекс», рассчитанном на 2800 мест. Я нервничал и чувствовал себя не в своей тарелке. Я сидел на заднем сиденье большого черного внедорожника. Улицы были узкими, а транспортный поток – слишком плотным. Я вез с собой обычную пачку листков – в папке у меня на коленях лежали несколько набросков к выступлению и текст для чтения вслух. На светофоре мы встали рядом с рейсовым автобусом. Два автомобиля оказались прижаты друг к другу настолько тесно, что почти касались бортами. Я бросил взгляд в одно из окон автобуса и увидел женщину в деловом костюме, вероятно, ехавшую с работы домой. И на мгновение мне отчаянно захотелось сидеть с ней рядом и тоже возвращаться домой, чтобы легко поужинать, а затем провести пару часов в мягком удобном кресле, читая книгу при ярком свете, и не тащиться в битком набитый зал на встречу с поклонниками, чьим языком я не владел.

Должно быть, la femme почувствовала мой взгляд. Хотя, скорее, ей просто надоела газета, которую она читала. Как бы то ни было, она подняла голову и тоже посмотрела на меня, находившегося в считаных футах от нее. Наши взгляды встретились. И, как мне показалось, я прочитал в ее глазах томительное желание оказаться на моем месте в дорогом внедорожнике. Горячее стремление отправиться туда, где жизнь полна ярких огней, смеха и развлечений, а не в свою квартиру, где не ждет ничего, кроме тоскливого ужина из наспех разогретых замороженных продуктов, выпуска вечерних новостей и старого комедийного телесериала. Если бы нам удалось поменяться местами, каждый мог бы стать немного счастливее.

Потом она вновь уткнулась в газету, а я вернулся к листам из папки. Автобус поехал одним путем, а джип – другим. Однако на краткий миг мы оказались достаточно близки, чтобы заглянуть в жизни друг друга. Мне пришла в голову идея этого рассказа, и, вернувшись домой из продолжительного зарубежного турне, я написал его на одном дыхании.

* * *

Матушка Уилсона, никогда не входившая в круг богатых и счастливых людей, любила говаривать: «Если уж на тебя посыпались беды, то будут сыпаться до горючих слез».

Памятуя об этой, как и о других народных мудростях, усвоенных им на материнских коленях («Утром апельсин – золото, к ночи – свинец» – еще один ее перл), Уилсон всегда подстраховывался, считая необходимой предосторожностью иметь несколько часов в запасе перед особенно важными событиями. А в его взрослой жизни еще не выдавалось события более важного, чем путешествие в Нью-Йорк, где ему предстояло продемонстрировать портфолио и презентацию высшему руководству «Маркет форвард».