Скандал с Модильяни. Бумажные деньги - читать онлайн книгу. Автор: Кен Фоллетт cтр.№ 67

Ее левая рука безжизненно лежала поверх одеяла, чуть откинутого, обнажившего узкие хрупкие плечи и одну не слишком выпуклую грудь, сосок которой во сне обмяк.

Они были совсем рядом, но почти не касались друг друга, хотя он даже чувствовал тепло, исходившее от ее бедра. Он отвел взгляд, упершись им в потолок, и на мгновение позволил чистой радости от совершенного прелюбодеяния наполнить все свое существо подобием нового физического удовлетворения. Потом поднялся с кровати.

Он встал рядом с постелью и еще раз посмотрел на нее. Ее сон ничто не потревожило. Яркий утренний свет не сделал ее внешность менее привлекательной. Она оставалась очень хорошенькой, несмотря на спутавшиеся волосы и не слишком опрятно размазанные остатки того, что вечером было тщательно наложенным макияжем. Зато дневное освещение не проявило милосердия к нему самому, как знал Тим Фицпитерсон. Поэтому он и постарался не разбудить ее: хотел взглянуть на себя в зеркало, прежде чем она увидит его.

Все еще нагишом он прошлепал по тускло-зеленому ковровому покрытию гостиной в ванную. На несколько мгновений он словно увидел комнату впервые, и она показалась ему безнадежно унылой. Софа была обита в тон полу еще более тусклой зеленой тканью, а на ней лежали выцветшие подушки в цветочек. Простой деревянный письменный стол, какой можно увидеть в миллионах офисов, старенький черно-белый телевизор, шкафчик с выдвижными ящиками для хранения папок и прочих бумаг, книжная полка с учебниками по юриспруденции и экономике да несколько выпусков «Хэнсарда» [23] . А ведь он когда-то считал, что очень круто иметь собственное временное пристанище в Лондоне.

В ванной висело зеркало в полный рост, купленное не Тимом, а его женой еще до тех дней, когда она полностью и окончательно рассталась с городской жизнью. Он смотрелся в него, пока ванна наполнялась водой, гадая, что было такого особенного в теле мужчины среднего возраста, вызвавшего у красивой девушки – лет, вероятно, двадцати пяти – необузданный порыв похоти. Он выглядел здоровым, но далеко не в форме: в том смысле этого определения, когда оно употребляется для описания людей, которые регулярно занимаются физическими упражнениями и посещают спортзалы. При невысоком росте и плотном телосложении, его еще полнили небольшие излишки жира, особенно на груди, на талии и на ягодицах. Впрочем, он обладал вполне нормальным телом для мужчины сорока одного года от роду, но в то же время едва ли мог так уж сильно возбудить даже самую охочую до секса молодую женщину.

Зеркало скоро совершенно запотело, и Тим лег в ванну. Он удобно пристроил голову и закрыл глаза. До него только сейчас дошло, что спал он менее двух часов, но чувствовал себя при этом вполне отдохнувшим и полным сил. Его воспитание всегда заставляло верить, что боли и дискомфорт в организме, и даже реальные недуги становились последствиями нехватки сна, танцев до глубокой ночи, измен жене и горячительных напитков. Все эти грехи в совокупности неизбежно должны были навлечь на него гнев божий.

Но нет: плодом неправедного образа жизни становилось одно лишь ничем не замутненное наслаждение им. Он принялся лениво намыливаться. Все началось во время одного из этих ужасающих званых ужинов: грейпфрутовые коктейли, пережаренные бифштексы и десерты с сюрпризами, никаких сюрпризов не содержавшие, для трехсот членов совершенно бесполезной организации. Речь Тима стала еще одной презентацией текущей правительственной стратегии, преподнесенной достаточно эмоционально, чтобы вызвать симпатии аудитории. Потом он согласился отправиться куда-то еще, чтобы выпить с одним из своих коллег – блестящим молодым экономистом – и двумя другими гостями приема, представлявшими для него лишь незначительный интерес.

Они оказались в шикарном ночном клубе, который при других обстоятельствах оказался бы Тиму не по карману, но за вход заплатил кто-то другой. Попав внутрь, он начал предаваться удовольствиям до такой степени, что купил бутылку шампанского, сняв деньги с кредитной карточки. Их группа разрасталась. К ним присоединился один из руководителей кинокомпании, о ком Тим что-то слышал прежде, драматург, совершенно ему незнакомый, экономист левацких взглядов, пожимавший всем руки с насмешливой улыбкой и избегавший разговоров на профессиональные темы. И, конечно, девушки.

Шампанское и шоу со стриптизом слегка возбудили его. В прежние времена именно в такой момент он бы утащил Джулию домой и занялся бы с ней грубым сексом – ей это нравилось, если не повторялось слишком часто. Но теперь она больше совсем не появлялась в городе, а он не посещал ночных клубов. Как правило.

Девушек никто не потрудился даже представить. Тим завел разговор с той из них, что сидела ближе всех к нему, плоскогрудой и рыжеволосой, в длинном платье неопределенного бледного цвета. Она выглядела как фотомодель, хотя назвалась актрисой. Он ожидал, что ему она покажется скучной, и это чувство будет взаимным. Но вдруг совершенно неожиданно понял: сегодняшний вечер получит необычное продолжение – она явно считала его потрясающе интересной личностью.

Они так погрузились в беседу, что совершенно отделились от остальных своих собутыльников, пока кто-то не предложил переместиться в другой клуб. Тим немедленно заявил, что уезжает домой, но рыжеволосая девушка вцепилась ему в руку и попросила остаться, а Тим, проявивший галантность к красивой женщине впервые за последние двадцать лет, согласился продолжить веселье.

Выбираясь из ванны, он мог только гадать, о чем же они разговаривали так долго. Работа младшим министром, иначе выражаясь, парламентским секретарем министерства энергетики, едва ли давала темы для легкой болтовни за коктейлем на вечеринке. То, что не было технически слишком сложным, неизменно оказывалось не подлежащим разглашению. Возможно, они обсуждали политические вопросы. Он, должно быть, рассказывал ей уморительные анекдоты о крупных партийных деятелях тем мрачным и серьезным тоном, который служил ему единственным и основным приемом проявления чувства юмора. Так? Но он ничего не помнил. Припоминалась только ее манера сидеть, чтобы каждая часть тела казалась стремящейся находиться как можно ближе к нему: голова, плечи, колени, голени. Ее поза одновременно была вызывающе интимной и дразнящей.

Тим стер слой испарений с зеркальца для бритья и в задумчивости потер подбородок, оценивая себя. У него были очень темные волосы, и вздумай он отпустить бороду, она отросла бы густой и окладистой. В остальном же лицо выглядело, мягко выражаясь, вполне заурядным. Далеко не волевые черты. Острый нос с двумя чуть заметными отметинами по обе стороны переносицы, оставленными очками за тридцать пять лет. Рот не то чтобы маловат, но какой-то унылый, уши слишком крупные, высокий и открытый лоб интеллектуала. Этому лицу недоставало отчетливо различимого характера. Оно принадлежало человеку, приученному скрывать свои истинные мысли, а не выражать эмоции открыто.

Он включил электробритву и даже скорчил недовольную гримасу, когда в зеркале отразилась целиком его левая щека. Ведь он не был даже достаточно уродлив. Он слышал, что некоторые девушки западали на очень некрасивых мужчин. Ему не подворачивалось возможности проверить эту теорию на практике, потому что Тим Фицпитерсон, увы, не попадал даже в такую сомнительную категорию дамских любимцев.