Приди в мои сны - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Корсакова cтр.№ 5

– Я не прошу у тебя прощения, Федя.

Август не смотрел на него, разглядывал свои сложенные на коленях руки, а подошедшая Евдокия положила ладонь ему на плечо, успокаивая и поддерживая. Жена… Августу повезло, у него есть жена. А Федорова пропала, заблудилась между мирами, и никто не хочет рассказать ему, как это произошло. Тянут время, каются. А времени мало, ему нужно отправляться на поиски…

– Где Айви? – снова повторил он, отмахиваясь от ненужных извинений. – Что с ней стало? Где мне ее искать?

– Федя, ты не готов, – вдруг произнесла Евдокия неожиданно твердо. – Ты не отдаешь себе отчет в том, что происходит. Ты не понимаешь, а мы пытаемся тебе объяснить.

– У меня мало времени, моя жена пропала. – Евдокию в этот момент он почти ненавидел за это ее упрямство, за нежелание слушать. – Мне нужно что-то делать.

– И ты сделаешь. – Женщина бросила беспомощный взгляд на Кайсы, словно ища у него поддержки, но тот лишь равнодушно пожал плечами. И какой он после всего этого отец? Да и отец ли, если ушел, бросил единственную дочь еще в младенчестве? – Но сначала ты должен узнать всю правду.

– Ее нет уже почти пять лет, – снова заговорил отец Айви. – И лишние несколько часов ничего не изменят. Твоя жена пропала, Игнат. И ты, тот, кто обещал любить ее и защищать, ничего не сделал. Так же, как и я.

Это была правда. Такая страшная правда, от которой хотелось выть волком и рвать глотки. Правда толкнула Федора вперед, к Кайсы, чтобы заставить того замолчать. Если получится дотянуться, то навсегда…

У него не получилось. С тихим, каким-то бабьим оханьем на него навалился Август, вдавил в тюфяк всем своим немалым весом, зашептал на ухо:

– Не надо, Федя. Ему тоже больно, он просто не может по-другому. Он не виноват. И ты не виноват.

Дышать было нечем, то ли от веса Августа, то ли от душившей его ярости, и Федор захрипел.

– Рана, – вскрикнула Евдокия испуганно. – Август, ты делаешь ему больно!

Никто не мог сделать Федору больнее, чем есть. Любая физическая боль казалась теперь ничтожной по сравнению с болью души, но они не понимали этого. Август отпрянул, засопел растерянно и испуганно.

– А кто виноват? – просипел Федор сквозь стиснутые зубы.

– Я…

– Вы. Я. Кайсы. Кто еще? Мне нужны все имена.

– Всех убьешь? – усмехнулся Кайсы. – Вот только не было веселья в его усмешке, только боль, какую иным не выразить и криком. В этот момент Федор его понял. Или хотя бы начал понимать. Кайсы тоже убьет любого за Айви, но право это он предоставил Федору. Сделал подарок, цены которому нет.

– Спасибо, – сказал Федор одними губами, и Кайсы кивнул, принимая и неловкое извинение, и благодарность.

– Убьешь, Игнат. – В голосе его слышалось уважение, словно он тоже понял о Федоре что-то очень важное. – Придет время, всех накажешь, но перед тем как вершить суд, ты должен узнать все. Чтобы не ошибиться, чтобы не пострадали невиновные. Оно ведь легко – сгоряча и безвинную душу, и свою собственную загубить. Так что сейчас просто слушай. Будет больно. Я знаю, я все это уже слышал, но во второй раз не легче, Игнат. Поверь.

Он верил. Вот только сил и смирения в себе не находил.

– Рассказывай, – велел Кайсы, и Август вздрогнул. Не хотел Берг рассказывать, боялся. Не Федора боялся, а собственных воспоминаний. Но заговорил срывающимся, проседающим до шепота голосом.

– Когда тебя арестовали, у нас у всех тяжелая жизнь началась. Ты же беглый преступник, а мы тебе вроде как помогали. Ты только не думай, Федя, я не жалуюсь, я просто, чтобы ты знал, понимал, каково нам было.

– Аким Петрович все уладил, – заговорила Евдокия. – Да и Кутасов помог. Человеком он оказался не совсем конченым. Полиция меня довольно быстро оставила в покое, а что до людишек, то мне до них дела нет.

– Плевали в спину, камнями бросали… – Август сжал кулаки. Боль и обиду Евдокии он ощущал, как собственную. Это и правильно, так и должно быть между мужем и женой. И у Федора с Айви так было бы, если бы не забрали у них будущее…

– Ерунда все, – Евдокия равнодушно пожала плечами. – Людишки то были ничтожные, Злотниковым подкупленные. Сам-то он тогда еще боялся в Чернокаменске появляться, все исподтишка делал. Упырь. Августу тоже досталось, все его грехи припомнили.

– Мне, Дуня, одним грехом больше, одним меньше. – Берг едва заметно улыбнулся жене. – Айви с Акимом Петровичем никто не трогал. И хотели бы, но побоялись, видно, на остров соваться. Озеро вдруг снова сделалось неспокойным, что не неделя, то новый утопленник. Поговаривать стали дурное… про ведьм. Что Айви за тебя мстит, что сговорилась со Стражем. Бабушку ее покойницу, Акима Петровича жену, вспомнили, что она тоже колдовкой была и воду мутила.

– Они бы поговорили да и успокоились, – покачала головой Евдокия. – Сколько таких разговоров уже было! Не люди повинны в том, что случилось, а Злотников. – Она посмотрела на Федора, сказала как-то по-особенному: – Ты выслушай меня, Федя. Терпи и слушай, потому что в другой раз у меня решимости может и не хватить, чтобы все тебе рассказать. Мне это все до сих пор снится, почитай, каждую ночь.

– Кричит она во сне. – Август поймал ладонь Евдокии, прижал к щеке.

– Аким Петрович верил, что сможет тебя с каторги вытащить. – Евдокия осторожно высвободила свою руку. – Планы строил, письма рассылал. Сказал, что Кайсы написал, а Кайсы с того света человека сумеет достать, если захочет. А если для дочери…

Кайсы кивнул, сказал:

– Вот только больно долго меня то письмецо искало.

– Ветром был, ветром и остался. – Евдокия в его сторону даже и не глянула, она не сводила глаз с Федора. – Планы у него были. И нас он всех убедил, что есть надежда. В Пермь несколько раз ездил, деньги платил нужным людям, прошения подавал. Айви тебе письма писала. И мы с Августом тоже. Не получал?

Федор покачал головой. Насколько легче и светлее была бы его каторжная жизнь с теми так и не дошедшими письмами!

– Это он все, – Евдокия бросила быстрый взгляд на Августа. – Сговорился с почтальоном, ирод.

Федор не стал спрашивать, кто. И так все понял. Злотникову было мало разлучить их с Айви, ему хотелось убить даже надежду, самые крошечные ее ростки.

– Это случилось первого июня, спустя год, как тебя забрали. – Лицо Евдокии вдруг исказила судорога боли. – Мы к тому времени уже с Августом сошлись, но на остров я, как и прежде, почти каждый день ездила, помогала. Вот только накануне приболела, три дня провалялась в беспамятстве. Август мне и доктора вызывал, да только само все, без доктора, прошло. На остров поплыли вдвоем.

– Я побоялся отпускать Дуню одну. Она была еще слишком слаба после болезни. – Берг накрыл ладонь Евдокии своей рукой. – Поэтому мы увидели это… – он запнулся. – Мы были первыми, кто это увидел.

– Что вы увидели? – Не нужно было спрашивать. Сердце не желало знать правду, но разум оставался холодным. Он должен знать, что произошло. Знать все, в мельчайших подробностях. Так будет правильно и честно по отношению к самому себе, по отношению к сидящим рядом людям, которых разум не спешил относить ни к друзьям, ни к врагам.