Эпоха Рамсесов. Быт, религия, культура - читать онлайн книгу. Автор: Пьер Монте cтр.№ 73

Как мы видели, каждый храм представлял собой маленький город, где за окружной стеной жили своим закрытым сообществом чиновники, охрана, ремесленники и земледельцы. Их жизнь полностью зависела от храма, но они не были мирянами. Для обозначения религиозных служителей использовались следующие названия уаб (чистый), ит нечер (божественный отец), хему нечер (слуга бога), херихеб (человек со свитком; во время торжественных церемоний он держал в руке список с программой празднества) и унуиты (двенадцать жрецов, сменявших друг друга днем и ночью, чтобы обеспечить постоянное «дежурство» при боге; унут означает «час»). Многие храмы содержали управляющего тайными обрядами, который был ответственным за священные действа, о них мы поговорим позже. Жрец – сем – не фигурирует среди жрецов Амона, зато он играет значительную роль в Оне в Мемфисе. В Фивах во главе жрецов Амона стояли четыре хему нечер. «Первый слуга бога», несмотря на свой скромный титул, был одним из самых влиятельных лиц в Египте. В Оне глава жрецов Атума назывался «великим провидцем», глава жрецов Птаха в Мемфисе – «великим начальником ремесленников», а в Шмуне главным жрецом храма Тота был «великий из пяти». Во многих храмах, как и в храмах Амона, главным персонажем был служитель бога. Мы переняли от греков обычай называть этих хему нечер «пророками», потому что им приходилось иногда истолковывать волю богов, но этим не ограничивались их обязанности, да и вообще мы не знаем, являлось ли прорицание их привилегией. Но как бы они ни назывались, жрецы со времен Нового царства явно старались выделиться из общей массы населения. Они презирали гофрированное платье с рукавами и ходили только в набедренных повязках с длинным передником. Они наголо брили голову, никогда не носили ни бороды, ни усов.

Точно так же как один храм принимал у себя многих богов, жрецы далеко не всегда служили всю жизнь одному и тому же богу. Сети, верховный жрец Сета, был в то же время распорядителем празднеств Банебдеда и держателем свитка на церемониях Уаджет, «владычицы Обеих Земель». Небунеф, которого Рамсес II назначил верховным жрецом Амона, никогда до этого не принадлежал к служителям этого бога. Он был великим жрецом Инхара в Тине и Хатхор в Дандаре. Второй пророк Амона, по имени Анен, не достиг у этого бога более высокой милости и утешился, когда его назначили великим провидцем и жрецом-сем в Оне Монту (Гермонтис), городе в Фиванском номе.

В храмовых обрядах участвовало много женщин. У каждого храма были свои певицы, которые пели во время церемоний, потрясая систрами и трещотками. Они жили в семье, их присутствие в храме требовалось только в определенные дни, да и то на несколько часов. И наоборот, те, кого называли хенерет, постоянно находились в храме: слово хенер означает одновременно тюрьму и самую закрытую часть храма и дворца. Их предводительница называлась «божественной женой» или «божественной рукой». Высказывалось предположение, что узницы этого божественного гарема были священными куртизанками, как в Библе. Однако у нас нет доказательств, что подобные священные блудницы существовали в Египте. Правда, некоторые певицы Амона отличались легкостью нрава и посещали порой злачные места, но судить обо всех служительницах бога по единственному примеру, приведенному в одном Туринском папирусе, было бы слишком строго. И это уж никак не доказывает, что храмовые певицы должны были, как женщины Библа в дни празднества Адониса, отдаваться чужеземцам и приносить в храм свои жалкие гроши, заработанные таким способом.

Точно так же как чиновниками обычно становились представители семей чиновников, жрецы почти всегда были сыновьями жрецов. Мы уже знаем, что Бакенхонсу, сын второго жреца Амона, был отдан в школу в возрасте пяти лет, чтобы затем вступить в жреческое сословие. Все сыновья и внуки верховного жреца Рама-Раи тоже стали жрецами. Его старший сын оставался рядом с ним в качестве второго верховного жреца. Младший сын был жрецом в храме к западу от Фив. Внук стал уже «божественным отцом». Но бывало и так, что намерения семьи расходились с желаниями детей или менялись под влиянием обстоятельств. Одно официальное письмо сообщает нам, что визирь представил трех юношей на должность жрецов при великой гробнице Меренптаха в храме Птаха. Однако какой-то дерзкий чиновник, наверное подобный тем, против кого ополчился Сети, пренебрег их саном, схватил трех юношей и отправил на север служить в войско. Это было явным превышением власти. Писец тотчас сообщил об этом факте и потребовал возвращения молодых людей.

Школьники, которые готовились посвятить свою жизнь служению богу, обучались грамматике и письму, как все дети, но сверх того им приходилось изучать множество других наук. Они должны были знать образы богов, их эпитеты, атрибуты и легенды, с ними связанные, не говоря уж о ритуалах. По окончании обучения они, по всей вероятности, сдавали своеобразный экзамен. Всякий, кого учителя признавали достойным вступить в жреческое сословие, снимал свои одежды, мылся, брился наголо и умащался благовониями. Затем он надевал жреческое одеяние и получал «доступ к небесному горизонту». Преисполненный благоговейного страха перед могуществом богов, он наконец мог приблизиться к богу в его святилище.

Ежедневные ритуалы, справлявшиеся в египетских храмах в честь царя и, что немаловажно, за счет царя, проходили во внутренних алтарях, в глубокой тайне от простых смертных. Жрец, назначенный специально для этой цели, сначала очищался в Доме утра, а затем зажигал курильницу и шел к святилищу, очищая дымом терпентинной смолы все промежуточные покои. Наос, или алтарь, в котором стояла позолоченная деревянная статуя бога или богини, обычно был заперт, и жрец должен был взломать глиняную печать, затем отодвинуть засов и распахнуть обе створки двери. Простершись ниц перед божественным образом, он обрызгивал статую благовониями, окуривал и пел прославляющие молитвы. До этого момента статуя считалась неодушевленной – жизнь входила в нее в тот миг, когда жрец начинал подносить ей дары: сперва искусственный глаз Хора, вырванный у него его врагом Сетом и возвращенный ему богами, а затем статуэтку Маат (Трут), дочери Ра. После этого жрец выдвигал статую из наоса и приступал к ее туалету, как если бы перед ним находился фараон. Он мыл статую, окуривал ее, облачал в торжественные одежды, натирал благовонными мазями и, наконец, снова ставил в наос и клал перед ней пищу, которую затем сжигали без остатка. Напоследок очистив статую солью с водой и терпентином, жрец снова закрывал наос, задвигал засов, запечатывал двери и пятясь удалялся, сметая свои следы специальной метелкой.

Верховный жрец, совершающий жертвоприношение Мневис (Эрман. Религия египтян)

За эти заботы бог даровал фараону жизнь, и не только телесную, но и жизнь в единении с богом с бесконечными празднествами в грядущей вечности. Народ никак не участвовал в этом ежедневном обряде, но ему достаточно было знать, что фараон удостоился благословения своих божественных отцов и теперь их милости распространятся на весь Египет. Простые люди брали свое в дни больших выходов бога к народу, но в ожидании этих великих празднеств каждый мог, должно быть за небольшое пожертвование, войти в дом бога, пересечь храмовый двор и священную рощу, приблизиться к парку, где разгуливал бык или баран, воплощавший бога, или к водоему, где плавал крокодил Себека. Ничто не мешало простому египтянину поставить, если он находился в Фивах, у подножия статуи Амона, а если дело происходило в Мемфисе – Птаха маленькую известняковую стелу, на которой рядом с изображением бога были высечены ухо и глаз, но чаще множество ушей и глаз – три, девять, сорок восемь и до трехсот семидесяти восьми! Это был хитроумный способ заставить бога услышать и увидеть дарителя: теперь он мог просить бога о самых разных благах и милостях, кроме избавления от смерти, ибо смерть не внемлет мольбам.