Археология оружия. От бронзового века до эпохи Ренессанса - читать онлайн книгу. Автор: Эварт Окшотт cтр.№ 54

К тому времени как «Песнь о Роланде» начала приобретать громадную популярность, т. е. к середине XI в., феодализм уже возник. Как военная система он сформировался в IX в., в качестве лучшей защиты от армий захватчиков: викингов, сарацин, мадьяр и славян, которые угрожали христианству. Система, основанная на использовании одетых в броню всадников и укрепленных замках, более или менее спонтанно превратилась в способ локальной защиты в ситуации, когда правительства оказывались слишком слабыми, чтобы организовать сопротивление всей нации. Рыцари, которым приходилось справляться с нападавшими, не были вежливыми джентльменами, исполненными милосердия и набожности, – это были ужасающие задиры, переполненные энергией и боевой яростью (как Торольф при Бруненбурге). И хотя они христиане, но так же жестоки, как и их противники. Рыцарь был всего лишь свободным человеком, имевшим коня, которому Карл Лысый приказал взять в руки оружие. Приблизительно к 1030 г. эти люди уже выполнили свою задачу. Захватчики либо смешались с местным населением, либо были вытеснены обратно на родину. Даны успокоились, сделались хорошими католиками и жили во Франции и Восточной Англии; сарацин успешно заперли в Испании; мадьяры и славяне вернулись к себе за Одер. Однако феодальная знать сохранилась: она, с ее ужасающей кавалерией и неприступными замками, оставалась непобедимой и не менее опасной, чем прежние враги. Теперь задачей каждого монарха и прелата было найти какое-нибудь средство против этой угрозы до того, как христианство развалится на части. Решение появилось на вермонтском соборе в 1095 г., когда Урбан II провозгласил Крестовый поход, который воспламенил воображение целой Европы – и не только знати, – и отправил рыцарей, горожан и крестьян, воодушевленных святым рвением, освобождать из рук язычников Иерусалим.

Таким образом, церковь нашла занятие для безработных европейских разбойников. В то же самое время папа Урбан издал указ, что каждый человек благородного звания по достижении двадцати лет должен принести торжественную клятву перед епископом и обещать «прежде всего защищать угнетенных, вдов и сирот и что особой его заботой будут пользоваться высокородные дамы». Эта идея была не нова: к примеру, по свидетельству греческого географа Страбона, писавшего приблизительно в 20-х гг. до н. э., галлы «легко восстают и всегда готовы к войне. Рассерженные, они бросаются прямо на врага и храбро, в открытую, нападают на него; однако их легко одолеть хитростью. Их можно заставить сражаться когда угодно и где угодно, причина тут не имеет значения. Тем не менее эти люди просты, непосредственны и охотно вступаются за обиженных».

Папская булла достигла ушей людей, готовых к ней прислушаться, поскольку на почве французской знати легко было взрастить рыцарский идеал; неудивительно, что он впервые появился и расцвел пышным цветом именно там, ведь ее жители принадлежали к той самой цивилизации, которая просветила своим учением Западную Европу – даже в XII в., который в противном случае можно было бы назвать ужасным. Франки всегда были романтической нацией; таковыми они остались и по сей день, поэтому легко представить себе, что посеянные семена упали на благодатную почву. Религиозное рвение завоевало французам, как в древности иудеям, славу «избранников Господа». Это был законченный итог периода 1080–1130 гг., когда жили Вильям Потье и его трубадуры, Пьер Абеляр и Вильям Шампаньский, когда монастырь Сен Дени стал центром европейского искусства.

Самое полное выражение рыцарский идеал нашел в цикле «Chansons de Geste», где он тесно связан с землей, на которой возник. И в «Песне о Роланде», и в других подобных произведениях основным мотивом была богоизбранность Шарлеманя и его франков, которые должны были оказаться победителями в нескончаемой войне с неверными. Верность здесь была ключевым словом. Рыцарь должен был быть неизменно предан Богу, господину, которому дал клятву вассала, и своим убеждениям. Идеал был суровым и кровавым, но зато величественным – церковное благословение древним тевтонским добродетелям и величественному кличу кельтов. Это выражено во многих местах «Песни о Роланде»: к примеру, когда главный герой видит, что приближается огромная армия сарацин, больше всего он жаждет показать себя верным вассалом императора. Он говорит своему другу Оливеру:

«Император дал нам эту армию французов: двадцать тысяч пикинеров, среди которых, как он знает, нет ни одного труса. Мужчина должен выносить великие тяготы ради своего лорда; он обязан страдать от голода и холода, приносить в жертву плоть и кровь. Рази своим копьем, а я буду сражаться Дюрандалем, добрым мечом, который дал мне Карл. Если я умру, то мой наследник скажет: «Это был меч благородного вассала».

В то же самое время архиепископ Тюрпин обращался к баронам, готовя их к сражению.

«Бароны, – говорил он, – Карл дал нам это задание; мы должны умереть за своего короля. Христианство в беде – помогите ему. Теперь вы пойдете в бой и увидите перед собой сарацин. Исповедуйтесь в грехах и попросите Господа простить вас. Я отпущу вам грехи, чтобы спасти души. Если умрете, то станете святыми мучениками и завоюете место в раю».

Затем – и эта сцена множество раз повторялась во времена Крестовых походов – воины падают на колени и епископ благославляет их, а в качестве епитимьи во искупление грехов приказывает крушить врага. С точки зрения евангельских идеалов мира, всепрощения и кротости это, Конечно, выглядит несколько странно; но если взглянуть в Библию, то мы увидим, что такие вещи полностью соответствуют ее духу. Очень много времени пройдет до того, как смирение и вправду станет добродетелью – рыцари были горды, воинственны и жестоки, как и положено настоящим воинам. Церковь только освятила их порывы, но не изменила характера. Впрочем, перед ними появился враг, сражение с которым можно было со спокойной совестью назвать богоугодным делом.

В эти годы (1090–1150) рыцарь обязан был выполнить религиозную миссию; с начала своей военной карьеры и до ее конца он считался слугой церкви, и в его кодексе чести на первом месте стояла защита христианства. Этьен де Фужер, епископ Ренна, в своей книге под названием «Livre des Manières» (XII в.) говорит, что св. Петр принес Христу два меча: один для духовенства, чтобы оно наказывало недостойных отлучением от церкви, а другой – для рыцарей, которым положено было убивать врагов церкви. Призванием клирика было молиться, так же как призванием рыцаря – защищать веру; таким образом освящался его меч. Оружие было освящено алтарем, призвано было защищать христиан и после смерти владельца должно вернуться на алтарь. (Как мы увидим позже, этот комментарий опирается на результаты археологических исследований.)

В «Chanson d'Antioche» рыцаря называют «кавалером Иисуса.

В то же время рыцари играли более практическую роль в обществе: они составляли особую касту, созданную для определенной цели. «Рыцарство, – говорит Джон Солсбери, – это вооруженная рука государства. Нужно было тщательно подобрать сильных, дисциплинированных, мужественных воинов, связанных клятвой служить своему королю, но никогда не в ущерб своему долгу защищать церковь. Это во все времена было первоочередной задачей. Винсент Бюве определил: «Задача организованного рыцарства состоит в том, чтобы защищать Церковь, атаковать неверных, почитать духовенство, помогать в беде бедным и хранить покой государства». Таков был взгляд церкви; рыцари считались не придворными или представителями высшего класса общества, а ответственными должностными лицами, вооруженной государственной полицией.