Нил и египетская цивилизация - читать онлайн книгу. Автор: Александр Морэ cтр.№ 73

Положение крестьянина улучшилось, но можем ли мы сказать, что он теперь был надежно защищен от нужды?

Свободный человек, подлежащий принудительному труду и облагаемый налогами, которые представляли собой величину постоянную, не зависящую от размера собранного урожая, имел больше обязанностей, чем раб. Можно ли верить мрачной картине, нарисованной неким писцом, весьма довольным своей должностью и противопоставляющим своему положению тяжкую долю крестьянина?

«Я слышал, ты оставил должность писца… что ты собираешься возделывать землю… Разве ты не помнишь, каково это – быть фермером, когда урожай облагается налогом? Черви уничтожили половину зерна, остальное доели гиппопотамы.

Поля кишат крысами, с неба спускаются тучи саранчи, скот и птицы губят урожай… Какое горе для фермера! То, что останется на току, заберут воры. Хомуты… истерлись, волы, что тащат плуг, умирают от истощения прямо на поле… и тут в паланкине прибывает писец и облагает налогом урожай… У носильщиков есть дубинки, а у чернокожих – пальмовые трости. «Отдавай зерно!» – говорят они. А зерна нет… Тогда они швыряют фермера на землю и принимаются бить его. Его заковывают в цепи и бросают в канал. Он погружается в воду, барахтается там. Рядом стоят его жена и дети – они тоже закованы в цепи, а соседи бегут прочь, унося свое зерно» [231] .

Городские ремесла были службой, такой же, как крестьянская или чиновничья. Из стел, посвященных Осирису, на которых горожане писали свои имена и профессии, мы видим, что число ремесел постоянно растет.

Ремесленники, до смуты прикрепленные к мастерским царя, храмов или знати, теперь стали свободными и, что называется, секуляризованными. Карьера человека творческой профессии или ремесленника, выросшего из подмастерья в профессионала, знакомого со всеми «секретами» ремесла, теперь давала больше простора для инициативы.

Несомненно, ремесленник, как и крестьянин, должен был составлять «декларацию» и выплачивать регистрационные пошлины, но, уладив все вопросы с фискальными органами, он был свободен – по крайней мере, у нас нет свидетельств того, что его связывали какие-то ограничения. Интересную информацию можно почерпнуть из трактата XII династии – относящегося к жанру «Поучений», продолжавших пользоваться популярностью и в эпоху Нового царства. Человек ведет своего сына в школу, которую посещают мальчики из хороших семей, и пытается отговорить его от выбора профессии ремесленника, объясняя это нуждой, часто испытываемой этими людьми, а также указывая на неизбежный риск всех этих профессий, успех в которых зависит от личной инициативы. Следовательно, профессию можно было выбирать. А вот несколько фрагментов из «Сатиры на ремесла». Красочные описания рисуют живой образ народа, который можно проиллюстрировать многочисленными сценками, изображенными на стенах гробниц того периода (илл. 21, 22, 23).

«Я видел рабочего по металлу за работой, возле его печи. Пальцы у него словно крокодилья кожа, и смердит от него хуже, чем от тухлой рыбы. Тому, кто работает со стамеской, живется хуже, чем тому, кто обрабатывает землю. Его поле – дерево, стамеска – его мотыга. Ночью, когда дневной труд закончен, у него работы еще больше [232] . Всю ночь у него горит светильник, он продолжает работать. Для каменотеса в каждом камне – работа. Когда она выполнена, руки каменотеса болят, он измучен… Цирюльник трудится допоздна… он ходит по улицам, выискивая клиентов; он изнуряет свои руки, чтобы насытить живот. Лодочник, что везет товары в Дельту, чтобы там выгодно продать их, трудится, выбиваясь из сил; москиты убивают его… [233] У фермера груды счетов, по которым ему вовек не расплатиться; он стонет громче птицы abu… Ткачу в мастерской труднее, чем женщине; он сидит на корточках, прижав колени к животу, и не может дышать свежим воздухом… Посланник, отправляясь в чужие земли, оставляет свое имущество детям [234] , страшась львов и азиатов. Сапожник имеет жалкий вид; он не вылезает из нищеты… и вынужден есть кожу [235] .

Белильщик отбеливает полотно в канале; соседи его – крокодилы. Но хуже всех ремесел – ремесло рыбака. Разве не трудится он на реке, где его подстерегают крокодилы?» [236] Эта мрачная картина контрастирует с блаженным существованием писца, то есть государственного служащего. Автор «Сатиры на ремесла», судя по всему, является отцом подмастерья. Он берет сына ко двору, чтобы тот находился «в месте, где обучают по книгам» (то есть в школе), «с детьми Великих, занимающих должности при дворе». Мальчик научился там читать, писать, изучил арифметику, а также был посвящен в тайну священных иероглифов, «божественных слов» Тота, то есть изучил иероглифическое письмо во всех его аспектах. Затем он приступил к изучению законов, административных предписаний, языка деловой переписки, получил представление о том, как при написании документов следует обращаться к царю, визирю, придворному чиновнику или подчиненному. После многолетнего обучения писец занимал место среди местных чиновников (Saru) или знати, из числа которых избирались члены административных советов и судов. «Пиши своей рукой, читай вслух своими устами, спрашивай тех, кто мудрее тебя; так ты займешь должность Сару и получишь этот пост, когда состаришься. Счастлив писец, который способен к своей службе»; «Нет ни одной должности, где бы не было начальника, кроме должности писца; это он отдает приказания»; «Писец избавлен от физического труда; это он отдает приказания… Разве ты не держишь табличку писца? Вот что составляет разницу между тобой и человеком, сжимающим весло… Писец приходит и садится среди участников собраний [qenbet]… Писец получает пищу из царского дворца. Богиня Месхент дарует писцу процветание; он встает во главе Qenbetiu; его отец и мать благодарят Бога за это» [237] .

Из этих отрывков мы видим, как простолюдин мог стать государственным чиновником.

Кем же были Qenbetiu, среди которых занял место писец? Начиная со Среднего царства под этим именем скрываются Сару, упоминаемые в текстах Древнего царства. Представляется, что они являлись преемниками Советов старейшин, которые играли такую важную роль в первобытных обществах. В эпоху Древнего царства Сару проводили собрания (seh); кроме того, они входили в административные советы или суды (zazat) [238] .

На их рассмотрение представлялись договоры, касавшиеся имущества, движимого и недвижимого (продажа, обмен), распределения земельных участков, инвентарные описи, списки людей и скота. Они определяли статус крестьян и ремесленников, выдавали хартии освобожденным лицам, вели учет сбора налогов, издавали административные распоряжения (seru), требовавшиеся для исполнения царских указов (uzu) на местах.