Нил и египетская цивилизация - читать онлайн книгу. Автор: Александр Морэ cтр.№ 58

Управление имуществом двора. На своем посту я трудился так, что крупный скот этого нома был куда лучше того, что раньше отправлялся в стойла царя, и он был лучшим на всем Юге благодаря моей неусыпной заботе и искусному управлению имуществом двора [ikhet n khenu]. Я был Начальником таинств и знал каждое слово, что выходило за ворота Элефантины и стран Юга».

Хорошо служа царю, Пепинефер не меньше делал и для своих подданных. Он стал популярным в народе благодаря справедливому использованию заупокойного имущества (per zet).

«Я давал хлеб голодным [189] и одежду нищим благодаря тому, что я нашел в номе. Я давал кувшины молока и отмерял Южное зерно из заупокойной житницы голодным, которых я нашел в номе. Я изменил положение тех, у кого не было своего зерна, при помощи заупокойного домена. Я хоронил тех, у кого не было сыновей благодаря имуществу из заупокойного домена [ikhet n per zet]. Я принес мир в чужие страны, повинующиеся двору, благодаря моей неусыпной заботе об этом, и мой Государь хвалил меня. Я освободил бедняков от тех, кто был богаче, я делил наследство между братьями, чтобы они жили в мире.

Другие надписи повествуют о способах, посредством которых номархи получали от царя погребальные обряды – необходимое дополнение к их политическому и социальному престижу. Номарх Иби из Деир-эль-Гебрауи рассказывает нам, что он обустроил себе гробницу за счет доходов со своих городов, благодаря своему жалованью жреца, а также Царскому Приношению, дарованному его величеством. Себни из Элефантины говорит, что его отец Меху погиб во время похода в Судан. Себни отыскал его тело, поместил его в гроб и известил фараона. Царь незамедлительно прислал бальзамировщика, жрецов и плакальщиков, чтобы почтить [nez] Меху. «Они принесли для него масла из Белого Дома, оружие из арсенала, одеяния из Двойного Белого Дома и погребальные принадлежности из царского дворца». Сопровождало весь этот груз письмо царя, поздравляющего Себни с тем, что тому удалось вернуть тело отца. Сам Себни авансом получил свои погребальные принадлежности, тридцать arourai земли в Нижнем и Верхнем Египте, а также пост и привилегии жреца пирамиды Пепи II.

Дело номарха Зау тоже типично. Он говорит: «Я похоронил отца своего, Зау, с бґольшим почетом, чем любого из его современников в Верхнем Египте. Я попросил Царя Пепи II о милости, желая получить саркофаг, погребальные одеяния и масла для своего отца. Его величество послал мне, своему арендатору, саркофаг из дерева, ритуальные масла, благовония и две сотни кусков Южного полотна наилучшего качества, взятые из Двойного Белого Дома для Зау, и подобного никто никогда не делал для слуги своего. Затем я устроил себе склеп в одной гробнице с Зау, так чтобы после смерти мог пребывать с ним в одном месте. Я мог бы построить себе другую гробницу, но сделал так, потому что желал видеть Зау каждый день, потому что желал пребывать с ним в одном месте… И когда я попросил его величество даровать Зау титул правителя [hati-â], Царь издал указ и даровал Зау титул правителя, а также приношения».

Наследование должностей и царского благоволения, даже дарованные после смерти, как в случае с Зау, – таков обычай всех олигархий. Подобно тому как Гор наследовал Осирису, а фараон, сын богов, получал свой «высокий пост» по наследству, так и номархи считали себя вправе основывать провинциальные наследственные династии. В своих собственных номах они воздерживались от «лишения сына имущества его отца», повсюду внушая уважение институту наследования.

С другой стороны, мы видим, что цари VI династии желали держать номархов под присмотром. Они пытались насаждать покорность и придворные обычаи в провинциальных номах, «воспитывая детей номархов при дворе» и делая из них заложников отцовской лояльности (кстати сказать, подобная тактика применялась и при дворе Птолемеев).

Кроме того, царь учредил должность наместника Верхнего Египта, который должен был инспектировать двадцать два южных нома, и сам этот факт доказывает, что царский двор предпринимал усилия, чтобы помешать укреплению независимости номархов. Впоследствии эта должность перешла в руки нескольких номархов, таких как Заути из VII нома и Иби из XII нома. Титул превратился скорее в почетное звание и стал представлять собой синекуру. Так даже репрессивные меры ослабляли царскую власть.

Когда провинциальная знать получила право быть погребенной в своем номе за счет царя, участь Осириса перестала удовлетворять их. Печальное загробное существование в подземном мире, которое с презрением было отвергнуто фараоном, возносившимся на небо, уже не отвечало амбициям и интеллектуальным запросам аристократов. Будучи в некотором роде причастны к бессмертию своего повелителя, они теперь желали последовать за ним на небо. Эта высочайшая милость – существо которой состояло в причащении к гелиопольской доктрине, прежде считавшейся привилегией царя, – была дарована им в эпоху VI династии.

Номархи Асуана, Деир-эль-Гебрауи, Шейх-Саида в своих погребальных надписях с гордостью сообщают нам, что они могут «без опаски странствовать по божественным путям Запада, где путешествует Дух, и возноситься к Богу, Владыке Небес, как Имаху на глазах у [Ра]». Они благополучно достигают небес «благодаря двум простертым рукам богини Аменти» и «там пересекают небесную твердь» в лодках Ра. В их гробницах еще не начертан подробный царский ритуал, но они, по крайней мере, одержали победу в главном. Теперь после смерти небеса готовы принять не только царя, но и знатных людей.

Так, ближе к концу мемфисской монархии факт принадлежности к жречеству, а также к числу царских чиновников принес жрецам и аристократам социальные и религиозные выгоды, вроде тех, что сформировали право в его восточной форме – не так, как в Греции или Риме (доступ к выборным должностям), а право (которое было на пути к тому, чтобы стать наследственным) занимать административные должности, подразумевавшие привилегированное положение рядом с царем не только в земной, но и в загробной жизни.

Характерной чертой здесь является наказание, предусмотренное указами фараонов V и VI династий для нарушителей хартий вольностей. Оно исключало таких нарушителей из числа жрецов царских пирамид, отнимая у них, таким образом, перспективу «когда-либо попасть в число Духов (Akhu) или в число Живущих в царстве Осириса и Ра». Не доказывает ли это, что религиозные и гражданские права были неотделимы друг от друга? И те и другие были буквально вырваны у фараона жрецами и знатью.

Таким образом, к концу VI династии абсолютная монархия претерпела эволюцию и общество жило уже при системе сходной с феодализмом средневековой Европы.

Из всей массы населения документы выделяют земледельцев и скотоводов, принадлежавших к mertu (= крестьянам), а также ремесленников, причисляемых к hemutiu (= рабочим). Эти группы населения жили благодаря царской службе (заупокойные и царские храмы, per zet, новые города), работали на жрецов храмов богов и на номархов. Они разделяли правовой статус владений, которым были дарованы вольности. Пользовались ли они гражданскими и религиозными привилегиями? Этого мы не знаем. Крестьяне и рабочие, жившие за пределами территорий, пользовавшихся особыми льготами, скорее всего, вообще не имели статуса. Однако интенсивная культивация земли требовала все большего количества земледельцев. Строительство царских пирамид, солярных и царских храмов, возведение гробниц для Имаху, скульптурное украшение зданий, производство мебели, предметов роскоши, ювелирных изделий и прочего для дворцов живущих и мертвых – труд, направленный на удовлетворение потребностей утонченной цивилизации, вызвал увеличение класса ремесленников, разнорабочих и крестьян в весьма значительных объемах. Существенно выросла торговля предметами роскоши, как в стране, так и за ее пределами, поскольку она должна была обеспечивать египетский рынок всем, что было необходимо царскому двору, храмам, гробницам, а также тем, что использовалось в повседневной жизни – большим ассортиментом мебели, статуями, металлом, благовониями, ценными породами дерева и т. д. Следовательно, большая часть трудоспособного населения проживала в городах, исключение составляли мастерские царя и жрецов, специально собранные в Дельте. К концу Мемфисской династии эти простолюдины, судя по всему, не получали выгоды от неторопливой эволюции, в выигрыше от которой главным образом оказалась олигархия жрецов и номархов. Мы видим изображения простого люда на рельефах в мастабах и склепах – это смиренный, искусный и веселый народ, довольствующийся малым, распевающий за работой песни, со вкусом и большим терпением шлифующий до блеска предметы, предназначенные для фараона, жрецов, знати, в обмен на скудную пищу. О чем думали, о чем мечтали эти люди, глядя на осыпанных привилегиями жрецов и аристократов, тексты умалчивают. Но их исполненный покорности облик обманчив. Близится время, когда мы увидим народные массы, охваченные теми же стремлениями, что и аристократия. Они, в свою очередь, тоже найдут возможность получить толику религиозных и гражданских прав.