Влияние морской силы на Французскую революцию и Империю. Том II. 1802-1812 - читать онлайн книгу. Автор: Альфред Мэхэн cтр.№ 112

Что касается закрытия портов, то Бонапарт с достаточным основанием рассчитывал достигнуть этого при посредстве своих армий; надежда же его на соединение тридцати испанских и французских кораблей была ошибочна, так как он строил ее на ожидавшемся содействии со стороны русского Черноморского флота и на том, что большое число британских судов должно держаться на Балтике и близ Бреста. После перемирия с Австрией корпус Мюрата был передвинут к Неаполю, и в самый день заключения Люневильского мира, 9 февраля, было подписано на тридцать дней перемирие с Обеими Сицилия-ми. За ним последовал 28 марта окончательный мирный договор. Неаполитанское королевство обязалось закрыть доступ в свои порты, в том числе и сицилийские, как военным, так и коммерческим судам Великобритании и Турции. Все же суда Франции и ее союзников, так же как и северных держав, получали в эти порты свободный доступ. Упомянутое королевство потерпело также некоторые территориальные потери; но самый существенный пункт договора сохранялся в секрете. Юго-запад Италии должен был быть занят 12-или 15-тысячным отрядом французов, содержание которого возлагалось на Неаполь и которому должны были быть сданы все приморские крепости к югу от реки Офанто и к востоку от Брадано, включая порты Таранто и Бриндизи. «Эта оккупация, – писал Бонапарт своему военному министру, – имеет целью лишь облегчить сообщения египетской армии с Францией». Неаполитанские порты сделались убежищем для французских эскадр, тогда как оккупационная армия была наготове сесть на суда. К несчастью для Франции, союзные турецкая и британская армии уже высадились в Египте и выиграли Александрийское сражение за неделю до подписания ее договора с Неаполем. Непосредственным результатом этого было разделение французских войск в Египте, так как одна часть их была оттеснена к Каиру, а другая была заперта в Александрии, тогда как флот адмирала Кейта крейсировал близ берега.

Ни одной французской эскадре не удалось доставить в Египет столь желанные подкрепления, несмотря на многочисленные усилия Первого консула. Неудача была следствием двух причин: бедности французских портов и трудности для большего отряда судов прорваться мимо неприятеля соединенно, а для нескольких мелких отрядов – соединиться вместе, при бдительности британцев. Оба эти затруднения были созданы главным образом суровой и методической системой, введенной графом Сент-Винсентом, который, к счастью для Великобритании, принял команду над флотом Канала в то самое время, когда Бонапарт старался внушить французскому флоту более рациональный образ действий и вдохнуть в него большую энергию. В феврале 1800 года [106] он предписал адмиралу Брюи отплыть из Бреста более чем с тридцатью французскими и испанскими линейными кораблями, отогнать блокировавшие порт британские суда, освободить Мальту, послать легкую эскадру в Египет и затем привести свой флот в Тулон, где его положение было бы благоприятным для контроля над Средиземным морем. Так как в исполнении этих инструкций произошло замедление вследствие недостатка припасов и недружелюбного отношения со стороны испанцев, то Бонапарт писал опять в конце марта: «Если до равноденствия [107] британский флот не будет рассеян, то нам придется проститься с мыслью о доставлении подкреплений в Египет и о принуждении британцев к снятию блокады с Мальты – как ни важно было бы для нас успеть в этом». В течение зимних месяцев он неутомимо старался, о чем уже упоминалось, направить в Египет «непрерывный поток» мелких судов.

После осеннего равноденствия Бонапарт опять приготовился к большой морской операции. Адмиралу Гантому было предписано отплыть из Бреста с семью линейными кораблями, на которых было, кроме специальных морских команд, еще четыре тысячи солдат и огромное количество боевых и продовольственных припасов. «Адмирал Гантом, – писал Бонапарт Мену, главнокомандующему в Египте, – доставит вашей армии помощь, которой до сих пор мы не имели возможности послать. Он вручит вам и это письмо». Последнее было помечено 29 октября 1800 года, но ему не было суждено дойти по назначению. Гантом не мог выйти из Бреста ранее как почти три месяца спустя, когда, 23 января 1801 года ужасный северо-восточный шторм отогнал от упомянутого порта британцев и тем дал ему возможность выйти в море. «Это было большим неблагоразумием, – говорит Тьер, – но что можно было сделать в присутствии неприятельского флота, который непрерывно блокировал Брест во всякую погоду и удалился только тогда, когда крейсерство сделалось невозможным. Оставалось или совсем не выходить из порта, или же сделать это в бурю, которая должна была отогнать британскую эскадру». Самые обстоятельства выхода Гантома, так же как и последующие испытания его, ярко иллюстрируют ужасные для Франции последствия блокады. [108] Она не могла помешать случайным прорывам, но ставила почти непреодолимые препятствия соединению между собой отдельных отрядов французского флота и совершению каких бы то ни было больших военно-морских операций. Состояние погоды, избранное для выхода эскадры Гантома, имело последствием то, что эскадра была сейчас же рассеяна и претерпела значительные аварии. Суда ее не могли соединиться в полном составе ранее как через неделю. 9 февраля она прошла Гибралтар; но весть о ее прорыве уже дошла до крейсировавшего близ Кадиса британского адмирала Уоррена, который быстро последовал за ней, войдя в Гибралтар только сутками позже. 13 января Гантом захватил британский фрегат, от которого узнал, что Средиземноморская эскадра под начальством лорда Кейта конвоировала тогда пятнадцатитысячную армию британцев, предназначенную для операций в Египте. Он ожидал, что Уоррен также скоро последует за ним; аварии, которые потерпели его суда во время шторма, заставили его задуматься. Взвесив все обстоятельства, он решился оставить намерение идти в Египет и повернул в Тулон. Уоррен оставался крейсировать в Средиземном море, поджидая французского адмирала, который дважды затем пытался идти по назначению. В первый раз он был вынужден возвратиться вследствие столкновения между двумя его кораблями. Во второй – возникшие среди команды болезни заставили его отослать назад три корабля. Остальные четыре достигли африканского берега несколько западнее Александрии, где и предприняли высадку войск, но эскадра Кейта появилась на горизонте, и они, обрубив канаты, поспешно удалились, не достигнув своей цели.

Такая же неудача постигла и попытку Бонапарта стянуть достаточные силы в Кадис, где испанцы были вынуждены уступить ему шесть линейных кораблей и где было еще кроме того несколько испанских судов. К ним он намеревался присоединить большой отряд из Рошфора, под начальством адмирала Брюи, который должен был командовать всеми силами после их соединения. Однако к сосредоточению кораблей в каком-либо пункте представлялись препятствия в виде британских эскадр, которые стояли перед портами, откуда французы должны были выйти и которые грозили погубить в конце концов великий план Бонапарта, если бы даже сначала французским судам и удалось как-нибудь миновать встречи с ними. Выгода центральной позиции ясно сказалась теперь. С другой стороны, там, где французам посчастливилось собрать большое число кораблей, как, например, в Бресте в 1801 году, недостаток морских припасов, явившийся следствием того же близкого наблюдения британцев за портом и захвата упомянутых припасов как предметов контрабанды, парализовал возможность снаряжения этих кораблей. Увидев, таким образом, что намеченные планы должны расстроиться в Бресте, Первый консул назначил местом сосредоточения сил сначала Рошфор. После следующего затем сбора их в Кадисе Брюи должен был держаться наготове для дальнейших операций. Если бы не удалось оказать помощь Египту прямо, то, может быть, удалось бы сделать это косвенно – нарушением сообщений британцев. «Каждый день, – писал Бонапарт, – сотня судов проходит через Гибралтар под слабым конвоем, для снабжения Мальты и английского флота». Если бы этот путь был фланкирован у Кадиса такой эскадрой, какой командовал Брюи, то понадобились бы большие усилия для его защиты. Но сосредоточение в Рошфоре не удалось, корабли из Бреста не могли попасть туда, да и рошфорским кораблям так и не удалось оставить место своей стоянки.