Роль морских сил в мировой истории - читать онлайн книгу. Автор: Альфред Мэхэн cтр.№ 88

Страница

Франция, таким образом, утратила Канаду и Индию из– за очевидной неспособности ее правителей обеспечить операции в дальних морях. Казалось бы, и Испания с ее незначительным флотом и разбросанными по всему свету владениями едва ли могла вступить в войну именно в этот момент. Но это случилось. Истощение ресурсов Франции в противоборстве на море было очевидно всем. Об этом имеются многочисленные свидетельства историков флота этой страны. «Ресурсы Франции исчерпаны, – пишет один из них, – 1761 год был свидетелем выхода в море из ее портов лишь нескольких одиночных кораблей, и все они были пленены. Союз с Испанией слишком запоздал. Случайные корабли, выходившие в море в 1762 году, были захвачены, и колонии, еще остававшиеся у Франции, спасти было невозможно» [95] . Еще в 1758 году другой француз писал, что «нужда в деньгах, застой в торговле, отданной на откуп английским крейсерам, нехватка хороших кораблей, припасов и т. д. вынудили французское министерство, неспособное мобилизовать большие силы, прибегнуть к хитрости. Оно решило подменить единственный рациональный принцип, принцип ведения Большой войны, ведением мельчайших из мелких войн – своего рода игрой, в которой большая цель не могла быть осуществлена. Даже тогда прибытие четырех линейных кораблей, избежавших встреч с противником, в Луисберг рассматривалось как большая удача… В 1759 году удача с переходом конвоя в Вест-Индию вызвала у купцов столько же удивления, сколько радости. Мы видим, сколь редки стали такие удачи в морях, которые бороздят английские эскадры» [96] .

Так было до несчастий с ла Клю и Конфлансом. Упадок французской торговли, начавшийся с захватов торговых судов, завершился сокращением числа колоний. Поэтому едва ли можно признать, что семейный договор, заключенный теперь между французским и испанским дворами, «делал честь мудрости двух правительств». Ведь он содержал не только обязательства сторон поддерживать друг друга в любой будущей войне, но также секретную статью, обязывающую Испанию объявить Англии войну в течение года, если не будет заключен мир. Трудно простить не только испанские, но даже французские власти за то, что они впутали свои родственные народы в такую скверную сделку. Сохранялась надежда, однако, возродить французский флот и сформировать союз нейтральных государств, многие из которых, наряду с Испанией, имели основания для недовольства Англией. «В ходе войны с Францией, – признает английский историк, – британские крейсеры не всегда обращались уважительно с испанским флагом» [97] . «В течение 1758 года, – пишет другой англичанин, – не менее 176 нейтральных судов, груженных богатой продукцией французских колоний или военно-морскими материалами, попали в руки англичан» [98] .

Уже действовали факторы, которые через двадцать лет породили «вооруженный нейтралитет» Балтийских государств, направленный против британских претензий на господство в морях. Обладанию безграничной мощью, чем, собственно, и была в то время морская сила Англии, редко сопутствует искреннее уважение к правам других. При отсутствии соперников в океане Англии удобно было полагать, что имущество, подлежащее конфискации, перевозится на нейтральных судах, и англичане подвергали их не только неприятным досмотрам, но и наносили ущерб торговле нейтральных стран. Все было так же, как во время войны, когда устанавливалась блокада французских портов. Разумеется, нейтралы возмущались подобными домогательствами, но 1761 год был не тем временем, когда следовало протестовать при помощи оружия, а Испания больше всех других стран рисковала быть вовлеченной в войну. В то время Англия располагала 120 линейными кораблями действующего флота, помимо кораблей, находившихся в резерве. Действующий флот был укомплектован 70 тысячами моряков, закаленных пятью годами беспрерывных войн и упоенных победами. Французский флот, насчитывавший в 1758 году 77 линейных кораблей, лишился в 1759 году 27 кораблей, ставших трофеями англичан, кроме уничтоженных 8 кораблей и множества плененных фрегатов. В действительности, как видно по признаниям самих французов, их флот пострадал коренным образом. Испанцы имели около 50 кораблей, экипажи которых если и не отличались от тех, что были в прежние или последующие времена, то, видимо, менее всего отвечали требованиям боеспособности. На слабость Испанской империи из-за отсутствия эффективного флота уже указывалось прежде. Нейтралитет, хотя и нарушавшийся временами, давал ей большую выгоду, позволяя восстановить финансы и торговлю страны, а также мобилизовать ее внутренние ресурсы. Но страна нуждалась в более длительном периоде сохранения нейтралитета. Тем не менее испанский король, под влиянием родственных чувств и неприязни к Англии, позволил повести себя на поводу коварному Шуазелю. 15 августа 1761 года был подписан Семейный договор между двумя коронами. Этот договор, к которому должен был присоединиться также неаполитанский король (Королевства обеих Сицилий. – Ред.), гарантировал сохранение владений обоих королевств всей их мощью. Это само по себе было значительным предприятием, но секретная статья предусматривала еще то, что Испания должна была 1 мая 1762 года объявить войну Англии, если к тому времени не будет заключен мир с Францией. Результаты переговоров подобного рода не могли сохраняться в тайне. Питт получил достаточно сведений, чтобы убедиться во враждебных намерениях Испании. Со своей обычной надменной решимостью он решил предупредить ее объявлением войны самой Англией, но настроения против него в советах нового короля были чрезвычайно сильны. Не сумев обеспечить себе поддержку всего министерства, он ушел 5 октября 1761 года в отставку. Его предвидение быстро сбылось. Испания старалась демонстрировать добрую волю лишь до того, пока не прибыли корабли, груженные золотом Америки, в котором так нуждались испанцы для ведения войны. 21 сентября флотилия галеонов благополучно встала на якорь в Кадисе. 2 ноября британский посол сообщил своему правительству, что «два корабля благополучно прибыли с чрезвычайно ценными грузами из Вест-Индии. Так что все богатство, ожидавшееся из Испанской Америки, теперь находится в полной безопасности в коренной Испании». В той же депеше он сообщает о поразительной перемене в способе изъясняться испанского министра и высокомерных выражениях, которые он употребляет [99] . Претензии и обиды Испании выражались властным тоном, и конфликт рос так быстро, что даже новый английский кабинет министров, горячо желавший мира, отозвал своего посла до конца года и 4 января 1762 года объявил Испании войну. Таким образом, кабинет министров принял политику Питта, но сделал это слишком поздно, чтобы извлечь пользу, на которую эта политика была рассчитана.

Однако никакое промедление со стороны Англии не могло изменить существенное неравенство между двумя странами в силах и готовности к войне. Преемник Питта в основном принял разработанные своим предшественником планы и осуществил их с такой быстротой, какую позволяла готовность английского флота. 5 марта Покок, вернувшийся из Ост-Индии, отбыл из Портсмута, сопровождая колонну транспортов, для осуществления военной операции против Гаваны. В Вест-Индии его эскадра усилилась за счет кораблей в этом регионе, так что под его командованием оказалось 19 линейных кораблей (помимо малых судов) и 10 тысяч солдат.

Страница