Скифы. Строители степных пирамид - читать онлайн книгу. Автор: Тамара Т. Райс cтр.№ 35

Во времена скифов фигурки оленей, каменных козлов, быков или какого-либо другого животного с ногами, стоящими в одной точке на каком-нибудь бугре, служили навершиями шестов или украшали края мебели. Эта форма часто ассоциируется со скифами, но она значительно более древняя, и появилась она уже на гребнях из слоновой кости времен амратской культуры в Египте в 4-м тысячелетии до н. э. Любопытно, что, хотя конь играл важную роль в повседневной жизни кочевников, он редко фигурирует в их искусстве. Ранним примером такого изображения может служить серебряный сосуд из Майкопа. Изображения коней продолжали периодически появляться то тут, то там на протяжении многих веков. Они очень популярны в станице Келермесской и украшают сосуды, которые для скифов делали греки, и их время от времени находят в Пазырыке, где они появляются в виде амулетов.

Рис. 62. Голова барана из войлока с чепрака из кургана № 1, Пазырык. V в. до н. э. Приблизительно 5 на 4 дюйма

Рис. 63. Узор на чехле для конского хвоста из кургана № 1, Пазырык. V в. до н. э.

Кочевники во всем видели узор; превратить очертания животного в геометрическую форму им было не более трудно, чем разглядеть в геометрическом узоре очертания животного. Так, например, колоритное изображение барана с чепрака из Пазырыкского кургана № 1 имеет ореол из завитков вокруг головы, которые представляют собой узор, напоминающий форму головки топора. Тот же самый мотив появляется на чехле для конского хвоста из того же кургана.

Эффект, который производят эти звериные изображения, чрезвычайно силен. Большое разнообразие самих существ не менее впечатляюще, чем всевозможные виды, в которых они появляются. Реальные и придуманные, возможно, существовавшие и в то же время невероятные звери соперничают и противостоят друг другу, переплетаются и смешиваются друг с другом с такой неистовой непринужденностью и яростью, что перед нами раскрывается новый, неожиданный и неизведанный мир. Когда мы осмеливаемся проникнуть в эту незнакомую страну – напряженные мускулы здесь, испуганный взгляд там, великолепные оленьи рога впереди, – все детали вступают в тайный сговор, чтобы передать знакомую сцену из жизни, вызывая воспоминания, небрежно отмеченные памятью во время преследования дичи и быстро забытые от волнения. А на заднем плане рассыпаны изображения солнца и геометрические узоры, расположенные с совершенным мастерством.

В Пазырыке любовь к украшениям выражалась во всем. Стрела, чей жребий был всего однажды просвистеть в воздухе, раскрашивалась такими же изящными волнистыми линиями и спиралями, какие появляются на предметах, предназначенных для более частого использования. Всевозможные ремни и полосы материи украшались ажурными узорами из ромбов, звезд, сердец, крестов, розеток, пальметт [20] , цветков лотоса и цветочных лепестков. Изображения на чепраках были достойны узоров великолепных ковров. Одна только фигура человека играет незначительную роль в этом искусстве. В Скифии большинство человеческих фигур были сделаны руками греческих мастеров, живущих поблизости, и, по-видимому, они так и не вдохновили скифов на подражание. Иногда, скорее как шутка в манере романского гротеска, как в Скифии, так и в Пазырыке, в каком-нибудь орнаменте вдруг появится человеческое лицо, но намерения мастера редко были предсказуемы, и в Пазырыке человек, вырезавший лицо на деревянном витом орнаменте, не мог устоять перед искушением превратить верхнюю часть его головы в пальметту. И все же обитатели Евразии могли бы изображать и человека, если бы только захотели. Это явствует из изображения существа с одного из пазырыкских настенных полотнищ, о котором здесь уже говорилось, так как хотя с анатомической точки зрения оно полуживотное, с духовной – оно все же человек. В нем нет ничего зверского или примитивного, и оно производит впечатление утонченности и изящества.

Полотнище религиозного характера, тоже из Пазырыка, является еще одним примером мастерства, с которым кочевники создавали человеческие образы. Ткань имеет размеры приблизительно 4 на 6 ярдов, узор повторяется на ней дважды; он выполнен из разноцветного войлока на беловатом войлочном же фоне. Сцена изображает Великую Богиню, сидящую на троне явно местного производства, так как его изогнутые точеные ножки напоминают те, что имелись у некоторых предметов мебели, найденных в реальных захоронениях. Однако божество одето в платье, более похожее на китайский наряд, чем алтайский, да и одежда всадника и черты его лица не соответствуют тому, что было присуще кочевникам. Занятный, похожий на канделябр жезл, принадлежащий богине, тем не менее напоминает узор оленьих рогов, и само полотнище, без сомнения, местное по замыслу и производству.

Изобилие украшенных предметов, будь то скифского или алтайского происхождения, значительно превосходит, во всяком случае по количеству, многое из того, что было сделано руками любой группы других людей древности. Очевидно, что работа была выполнена самими кочевниками в течение их повседневной жизни, а не профессиональными ремесленниками, работавшими по их заказу в городских центрах, как предполагают некоторые исследователи.

Рис. 64. Львиная голова с войлочного настенного полотнища из Пазырыкского кургана № 1. V в. до н. э. Размер около 5 на 5 дюймов

Рис. 65. Лев с чепрака из Пазырыкского кургана № 1. V в. до н. э. Сделан из войлока, размеры около 9 на 6 дюймов

Китайские авторы отмечали, что у гуннов «женщины вышивают шелком по коже и ткут шерстяные материи; мужчины делают луки и стрелы, седла и уздечки, делают оружие из золота и железа». Во многом такое же разделение труда, вероятно, существовало и в Евразии, и пазырыкские находки показывают, что почти каждый член племени, вероятно, был искусен в каком-либо виде ручного труда. Глядя на их творения по прошествии свыше двух тысяч лет, трудно отказать им в звании художников. И все же такие критики, как Дэвид Сайнор, считают их вклад в искусство «очень скромным» по сравнению с «достижениями европейского, китайского и индийского искусства». Такая точка зрения, несомненно, основывается на ложной исходной предпосылке, так как скифские и родственные им племена создавали не культуру, а просто стиль в искусстве. Было бы более справедливым противопоставить их достижения достижениям финикийцев, этрусков или какого-либо другого, схожего с ними временного объединения людей одной расы, чем сравнивать их с великими цивилизациями, которые строились в течение веков огромным количеством людей, связанных между собой национальными и религиозными узами.