Последнее королевство. Бледный всадник - читать онлайн книгу. Автор: Бернард Корнуэлл cтр.№ 68

– Готов, Эрслинг? – спросил Леофрик.

Он собрал полдюжины лучших своих воинов, все мы стояли на носу, за нами выстроились лучники, готовые прикрыть нас стрелами от датчан, которые спешили на узкую полосу грязного песка. Мы рванулись вперед, когда нос «Хеахенгеля» ударился о берег.

– Пора! – заорал Леофрик, и мы попрыгали с борта в воду, доходившую нам до колен, и интуитивно сомкнули щиты, строя клин.

Я схватился за Осиное Жало, когда к нам подбежали первые датчане.

– Убейте их! – заорал Леофрик, и я выбросил щит вперед.

Раздался оглушительный грохот железного умбона по дереву, топор промелькнул над моей головой, но человек, стоявший за мной, принял его на свой щит. Я ударил из-под щита, целя коротким мечом вверх, но угодил в щит датчанина; высвободил клинок, ударил снова и ощутил боль в правой ноге, когда лезвие проткнуло под водой мой сапог. Кровь окрасила воду, но я устоял на ногах и рванулся вперед, чуя датчан. Над головой кричали чайки, подбегало все больше викингов, но и наших становилось все больше, некоторые стояли по пояс в воде, и положение передних рядов теперь сравнялось, потому что никому не хватало места, чтобы достать оружие. Это был пыхтящий от натуги, чертыхающийся клин. Леофрик рядом со мной издал вопль, мы дружно нажали, и датчане отступили на полшага; наши стрелы полетели над головами, я ударил Осиным Жалом, ощутил, как оно прорезает кожу или кольчугу, повернул клинок в плоти, потянул назад, упираясь щитом и не высовывая головы из-за края, снова оттолкнулся щитом, снова вонзил клинок… Одна лишь грубая сила, толстый щит и отличная сталь, ничего больше. Мой противник тонул, кровь ручейками бежала от дергающегося тела. Наверное, мы что-то кричали, но я никогда не помнил – что. Запоминаются только удары, запах, оскаленные бородатые лица, злость.

Потом нос «Кристенлика» въехал в берег, ударил в задние ряды датчан, опрокидывая людей в воду, топя и калеча, и команда спрыгнула в мелкую волну с копьями, мечами и топорами. Подошел третий корабль, высадились новые люди, я услышал позади голос Альфреда, который кричал, чтобы мы прорвали ряды датчан, чтобы убили их.

Я всаживал Осиное Жало из-под щита в чью-то ногу, колол и снова толкал щитом, пока человек не падал.

Потом наш клин двинулся вперед, и мой враг попытался ударить меня в пах, но Леофрик обрушил на него топор, превратив его лицо в кровавую маску с раскрошенными зубами.

– Навались! – завопил Леофрик.

Мы теснили врага, а потом вдруг прорвались и побежали.

Мы не сломили их. Они бежали не от наших мечей и копий, а просто потому, что прилив поднял их корабли, и датчане кинулись спасать суда, а мы ковыляли за ними. Точнее, я ковылял: правая лодыжка кровоточила и болела. У нас по-прежнему не хватало людей на берегу, и мы не могли окружить врагов. Они грузились на корабли, но одна команда – все как один храбрецы – осталась на берегу, чтобы нас задержать.

– Ты ранен, Эрслинг? – спросил Леофрик.

– Пустяки.

– Оставайся здесь, – приказал он и построил команду «Хеахенгеля» в новый клин, который должен был прикончить этих отважных датчан.

Альфред тоже был там, его кольчуга ярко блестела, и датчане, наверное, поняли, что он большой человек, но не сошли со своих кораблей, чтобы его убить. Думаю, принеси Альфред свое знамя с драконом и сражайся под ним, датчане признали бы в нем короля и тогда остались бы, сражались и запросто могли бы убить Альфреда или захватить в плен. Но датчане не любили осложнять себе жизнь и больше всего боялись потерять свои суда, поэтому им не терпелось покинуть это место. Им пришлось пожертвовать одним кораблем, чтобы сохранить остальные, и этот корабль не был «Летучим змеем». Я видел, как «Змея» выталкивают на середину протоки, видел, как он медленно удаляется; весла ударяли больше по песку, чем по воде. Я зашлепал по волнам, оставив клин, оставив сражение где-то справа, и закричал вслед кораблю:

– Рагнар! Рагнар!

Стрелы свистели мимо. Одна ударила в щит, еще одна царапнула меня по шлему, и я подумал, что из-за шлема он меня не узнает, поэтому выронил Осиное Жало и обнажил голову.

– Рагнар!

Стрелы перестали сыпаться. Клин был разбит, люди умирали, но большинству датчан удалось уйти. Ярл Рагнар смотрел на меня, полоса воды между нами все расширялась, и я не мог понять по его лицу, о чем он думает. Но он приказал своим лучникам не стрелять, а потом сложил руки рупором.

– На этом же месте! – прокричал он мне. – Завтра на закате!

Весла ударили по воде, «Летучий змей» развернулся, словно танцор, весла взметнулись, и он ушел.

Я нашел Осиное Жало и вернулся, чтобы продолжить сражение, но все уже кончилось. Наши команды уничтожили команду датчан; только горстку оставили в живых по приказу Альфреда, а остальные окровавленными грудами лежали в приливных волнах. Мы стащили с них доспехи и оружие, сняли одежду и оставили белые тела чайкам. Их корабль, старый и подтекающий, оттащили в Гемптон.

Альфред был доволен. Вообще-то, он упустил шесть кораблей, но все равно то была победа, и весть о ней подбодрит его войска, сражающиеся на севере. Один из его священников допрашивал пленных, записывая их ответы на пергаменте. Альфред и сам задал несколько вопросов, которые перевел священник, а когда выяснил все, что хотел, вернулся на корму, где я снова стоял у рулевого весла. Король поглядел на кровавую лужицу под моей правой ногой.

– Ты хорошо сражался, Утред.

– Мы сражались плохо, господин, – ответил я, и это было правдой.

Их клин держался, и если бы им не пришлось спасать корабли, они могли бы загнать нас в море. Я дрался плохо. Бывают дни, когда меч и щит не слушаются тебя, когда враг кажется быстрее, и это был один из таких дней. Я злился на себя самого.

– Ты говорил с одним из них, – обвиняющим тоном сказал Альфред. – Я тебя видел. Ты говорил с одним из язычников.

– Я говорил ему, господин, что мать его шлюха, отец жарится в аду, а дети его – помет хорька.

Он скривился. Он не был трусом, Альфред знал, что такое боевая злость, но терпеть не мог оскорблений, какие выкрикивают воины. Думаю, он хотел, чтобы война была красивой. Он поглядел с кормы «Хеахенгеля» назад, туда, где умирающее солнце окрашивало оставленную кораблем дорожку в алый цвет.

– Год службы, который ты мне обещал, скоро кончится, – сказал он.

– Верно, господин.

– Буду молиться, чтобы ты остался с нами.

– Когда придет Гутрум, он придет с флотом, за которым не будет видно моря, и наши двенадцать кораблей будут разбиты.

Я подумал, что, возможно, как раз об этом и говорил королю Леофрик – о тщетности попыток остановить вторжение с моря двенадцатью неудачно названными судами.

– Если я останусь, – продолжал я, – какая от меня будет польза, когда флот не сможет выйти в море?

– Твои слова справедливы, – согласился Альфред. Видимо, они с Леофриком спорили о чем-то другом. – Но можно сражаться и на берегу. Леофрик говорит – ты лучший воин из всех, кого он когда-либо видел.