Закон долга - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Силлов cтр.№ 56

Теперь-то я знал, что многие здания в СССР были одновременно и декорациями, скрывающими подземные объекты государственной важности. И этот мирный с виду продуктовый магазин не был исключением.

Пройдя через зал, усыпанный мусором, мы свернули направо. За страшненькой, рассохшейся дверью находилась довольно обширная подсобка без окон, стены которой также были облицованы белой плиткой. Правда, в этом помещении ни одна из плиток от стен не отвалилась.

– Знаю, знаю, демаскирующий фактор, – хмыкнул Кречетов, перехватив мой взгляд. – Но тут уже ничего не попишешь, стены тут цельнолитые. Раньше сверху они еще были дополнительно облеплены всякой дрянью для маскировки, но я их почистил. Все равно кроме меня сюда никому не войти. Подведите-ка меня к правой стене.

Мы выполнили просьбу профессора, который быстро нажал на несколько плиток. После чего в стене что-то зажужжало. Одна из плиток немного провалилась внутрь стены, после чего исчезла, отъехав в сторону и открыв нашим взглядам небольшую черную панель. В панель были вмонтированы два стеклянных глазка, напоминающих дверные.

– Думаете, когда и кем были на самом деле изобретены сканеры отпечатка пальцев и сетчатки глаза? – хмыкнул профессор. – Здесь, в Припяти. Рядовыми советскими учеными. И изобрели, и впервые внедрили. Только переборщили с секретностью, патентовать не стали. Мол, куда там загнивающему Западу, который мы и так уже догнали и перегнали. Вовек им до такого не додуматься. Эх…

Профессор слабо махнул рукой, после чего коснулся правого глазка большим пальцем правой руки, а к левому приложил правый глаз.

– Главное, не перепутать, – сказал он.

– А то что? – поинтересовался я.

– А то пол тупо в сторону отъедет, и придется лететь вниз. Недалеко, метров сорок. После чего примитивненькая автоматика соскребет с пола шахты окровавленный биоматериал. Прикиньте, делали всё это в семидесятые годы прошлого века, а до сих пор работает как часы. Одно слово – оборонка.

Профессор отлип от своих детекторов и улыбнулся. Глаза его горели лихорадочным огнем. Похоже, у Кречетова начиналась предагония – состояние перед отходом в лучший мир, порой характеризующееся возбуждением нервной системы. Повязка на животе профессора полностью пропиталась кровью, и я серьезно опасался, что умирающий сталкер вот-вот перешагнет невидимый порог Края вечной войны…

Но тут мне стало не до мрачных мыслей. Пол подсобки дрогнул, и внезапно я понял, что вся небольшая комната начала двигаться вниз, причем с весьма приличной скоростью. В желудке возникла тянущая пустота, как это бывает при спуске на скоростном лифте.

Правда, все это длилось какие-то мгновения. Комната-кабина мягко остановилась, и Кречетов сказал:

– Добро пожаловать в мой храм науки.

* * *

… Это и вправду был храм – потому что люди, его построившие, искренне верили в то, что делали. Они вложили сюда очень много труда, бессонных ночей, лет своей жизни. Многие лаборатории в Зоне заброшены, но эта наверняка была законсервирована до той поры, пока ее не нашел Кречетов.

Здесь, как и в те далекие семидесятые годы, когда строилась надземная и подземная Припять, всё сверкало – многочисленные приборы, огромные агрегаты непонятного назначения, цистерны со множеством отходящих от них труб, силовые шкафы, поражающие размерами, пучки проводов в толстой изоляции, змеящиеся над ними. Все это – и само помещение, и оборудование, которым оно было напичкано, – поражало размерами и… какой-то упорядоченностью, завершенностью, тем, что называется, «не убавить не прибавить». И хотя я не имел ни малейшего понятия, для чего было нужно это оборудование, всё равно впечатлился изрядно. Умели же строить при Советском Союзе – мощно, не жалея ни средств, ни материалов, ни себя самих. Жизни клали ради науки и прогресса. Правда, порой тот прогресс оборачивался боком – как, например, с печально известной ЧАЭС…

– И зачем всё это? – поинтересовался Японец, обводя взглядом огромное помещение.

Кречетов через силу усмехнулся бледными губами.

– Дабы достичь того, что умеет один-единственный крошечный артефакт, похожий на маленький золотой шар. А именно: пробивать в пространстве и времени «кротовые норы» – порталы, способные переносить человека в его прошлое. Прикинь: живешь ты себе, живешь, старый стал – и вдруг раз! Одним махом перенесся на тридцать-сорок лет назад. И снова молодой, но при этом помнишь всё, что с тобой было. Это ж сколько можно изменить в жизни, скольких ошибок избежать.

– То-то я думаю, с чего это в нашем мире некоторые люди за несколько лет ни с чего становятся миллиардерами, высокопоставленными чиновниками, звездами кино или эстрады, – задумчиво сказал Виктор. – Проживают свои жизни раз за разом, копят деньги и опыт, обходят грабли, на которые наступили в прошлой жизни. Вот тебе и результат.

Тут пришли мне на ум слова Кузнеца: «Судьба – штука забавная. Одно изменишь в прошлом, типа, к лучшему – так следствием этого другое вылезет, еще хуже. Поэтому я никому в такие штуки лезть не рекомендую».

Но я промолчал. Савельеву реально нужно было попасть в свое прошлое. Тот редкий случай, когда нет у человека другого выбора. Семья была для него всем. И когда человек теряет всё, он просто перестает быть человеком. Остается только биологическая машина, оболочка без души. В случае с Японцем – машина убийства, которую однажды может переклинить, и черт его знает, чем оно закончится. Или сам себе живот вспорет по самурайскому обычаю, или с катушек съедет напрочь и начнет резать всех подряд. С ним уже было такое однажды, еле оклемался. И не факт, что оно не повторится снова.

– Ну что ж, попробуем обойти наши грабли, – сказал профессор. Видно было, что говорить ему с каждой минутой становится все тяжелее. – Давайте быстрее, а то боюсь не успею. Тащите меня вон к тому пульту.

Мы подвели Кречетова к огромной приборной панели и усадили в операторское кресло.

– Так. Теперь вон в тех шкафах врубайте красные рубильники.

Мы сделали всё, как сказал профессор. Немедленно вокруг нас в приборах, агрегатах и цистернах загудело-завыло-защелкало. Лаборатория начала оживать, и ей в этом активно помогал Кречетов. Профессор щелкал тумблерами, нажимал какие-то кнопки. Его глаза горели лихорадочным огнем, а на пол из повязки, насквозь пропитанной бурой кровью, мерно капали тяжелые рубиновые капли…

Но Кречетов не замечал этого. Не до мелочей ему было. Человек уходил – и уходил достойно. Как викинги считали за честь умереть с мечом в руке, так, наверно, настоящий ученый мечтает умереть вот так, за работой. И сейчас, похоже, мечта Кречетова сбывалась – если, конечно, у него была такая мечта…

Неподалеку от приборной панели, за которой сидел Кречетов, стояло огромное сооружение высотой с двухэтажный дом, гудевшее громче других. На него и указал Виктору ученый:

– Туда иди. Как передняя стена хронотелепорта станет зыбкой, просто шагни в нее.

– А дату ты помнишь, в которую меня надо отправить? – подозрительно спросил Японец.