Закон долга - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Силлов cтр.№ 55

Конечно, одноглазую защищало ее «марево», полупрозрачное силовое поле. Но, думаю, она растерялась и откровенно испугалась. Когда в полуметре от себя видишь перекошенное ненавистью лицо врага, трудно остаться хладнокровным. Я видел сквозь прицел пустой винтовки, как «марево», сдавливаемое руками Насти, немного промялось внутрь в районе затылка одноглазой. Совсем немного, может, сантиметров на десять, пятнадцать вглубь…

И этого вполне хватило.

Правая рука Насти дернулась – и я увидел, как замерла одноглазая, мгновенно собравшись из своих размытых контуров в одну неподвижно застывшую, напряженную фигуру…

Правда, через мгновение это напряжение спало. Руки мутантихи дернулись по направлению к лицу… и безвольно упали вниз. Ну да, бесполезно дергаться, когда из твоего глаза торчит кончик танталового штыка, насквозь пробившего затылок. Есть у киборга Насти такой сюрприз – остро заточенные стилеты в предплечьях, которые она может выстреливать из рук по собственному желанию. Однажды я имел несчастье получить от нее этим сюрпризом в легкое, отчего чуть не сдох. И потому могу сказать с уверенностью – оружие это более чем серьезное, оказывается способное прошивать не только чужую плоть, но и ментальные силовые поля.

Настя поднялась на ноги, постояла с полминуты, полюбовалась на мертвое тело конкурентки, после чего брезгливо дернула рукой. Труп легко слетел со штыка, пролетел несколько метров и грохнулся прямо на кучу горючего мусора под стальным крестом.

Лицо Насти исказила презрительная ухмылка. И без того высокая грудь девушки стала еще выше от глубокого вдоха. А потом кио плюнула на мертвое тело одноглазой псионихи. Смачно так плюнула. Только не слюна вылетела изо рта Насти, а струя пламени. Второй сюрприз от кио, способных плеваться огнем в тех, кто им не нравится. Куча мусора, облитого бензином, вспыхнула в мгновение ока. М-да… Бывает порой: готовит кто-то своему врагу глобальное западло, а потом сам же в него и вляпается. Такое часто случается, и не только в Зоне.

– Ну, вот и всё, – сказал я, поворачиваясь к товарищам. – Договор выполнен, теперь можно…

И осекся.

Кречетов лежал на спине, а в его животе торчал длинный осколок стекла. По ходу, зеркальный бар в «стенке» раскололся на фрагменты при падении ученого на него, и один из осколков глубоко вошел в тело Кречетова.

– По ходу, печень пропорота и кишечник задет, – сказал Савельев, стоявший над профессором.

– Ну вот, почти сбылась твоя мечта, – на удивление спокойно произнес ученый. – Теперь осталось только вытащить стекло и засунуть в рану взрывпакет.

– Ты бы заткнулся, пожалуй, – мрачно произнес Виктор. – Лучше скажи, как тебе помочь? Может, в регенерирующую аномалию отнести какую-нибудь. Или в твоих многочисленных лабораториях есть какое-то чудо-средство от…

– От смертельных ран немного средств, – перебил его Кречетов. – Например, «синяя панацея». Но у меня ее точно нет, поэтому и говорить не о чем. Как оно там, Снайпер? Ликвидировал псиоников?

– Один из них уничтожен не без моей помощи. Второй ликвидирован как источник опасности. Так что не беспокойся, с моей стороны Закон Долга не нарушен.

– Понятно, – сказал профессор. – Осталось выполнить мою часть договора.

– В таком состоянии? – усомнился Японец. – Тебе ж двигаться нельзя. И стекло извлекать тоже, мгновенно от внутреннего кровотечения отправишься в страну Токоё.

– У нас загробный мир называют Краем вечной войны, – хмыкнул Кречетов. – Чем языком чесать, помогите-ка мне встать. Я, как и вы, чту Закон Долга. И перед смертью хотел бы заплатить по счетам.

Я кивнул и подошел к умирающему. Не зря я в глубине души уважал этого мерзавца. Человек в жизни может совершить довольно много косяков. Но его последние минуты перед уходом в Край вечной войны часто и являются показателем того, кем умирающий был на самом деле.

Мы перевязали рану Кречетова, насколько это было возможно сделать, не извлекая из профессора смертоносный осколок. Потом подняли ученого с пола, залитого его кровью, взяли под руки и повели вниз по лестнице. Точнее сказать, понесли – сам он едва переставлял ноги. И я, и Виктор понимали: нужно торопиться. Кречетов на глазах терял силы, и было понятно: жить ему осталось совсем недолго.

Еще даже не спустившись ниже третьего этажа, мы услышали истошные крики, доносившиеся с другой стороны проспекта:

– Козел похотливый! Урод яйцеголовый! Я тебе сейчас все глаза твои бесстыжие штыками выковыряю на хрен! Променял меня на эту шлюху! За задницу ее лапал, лепешка жука-медведя! Небось, телепунькал её где-нибудь на куче ктулхового дерьма, пока я тебя, скотину безрогую, по всей Зоне искала!

– Закрой свой капот и не тарахти двигателем, идиотка ты механическая! Только и знаешь что своими танталовыми ковырялками размахивать! Не видела что ли, я под двойным прессингом был – кольцо дало мне мощь немереную, но и себе подчинило, а одноглазая улучила момент и использовала меня как усилитель своих пси-сигналов! Прежде чем верещать как рукокрыл некормленный, сначала разберись в ситуации!

– Да я давно уже разобралась, с кем связалась, алкаш ты беспробудный, пьянь чертова, хрон осмоподобный! Кусок одноглазого мяса с сиськами увидел, и крышу сорвало нахрен? Подчинили его, бедного, потом использовали как вибратор со щупальцами! Признавайся, что и где ты ей щекотал своими отростками, пиявка ты болотная, земляную пчелу тебе в печень?..

Да уж… Похоже, совместная жизнь с шамом повлияла на кио изрядно – по крайней мере, раньше не замечал я в ней искусства ругаться столь витиевато, душевно, с чувством. Сдается мне, в этом деле она явно превзошла своего одно… тьфу, все никак не привыкну – теперь уже трехглазого сожителя.

– Что там внизу творится? – удивленно спросил Японец.

– Это любовь, – сказал я. – Не обращай внимания.

Мы спустились, осторожно перешли проспект, стараясь лишний раз не тряхануть Кречетова. А Фыф с Настей все еще выясняли отношения, ничего не видя и не слыша вокруг. Рядом с ними, склонив головы набок, стояли «куклы», тупо слушая, как ругаются шам с кио. У людей и обычных монстров Зоны шок от пси-захвата еще не прошел. Это, похоже, пришельцами из мира Кремля последствия пси-воздействия их мутантов – даже очень сильных – переносятся легче.

Мы прошли мимо шама с кио, ослепленных взаимным яростным выбросом сильного чувства, и вошли в полуразрушенный магазин.

– Туда, – кивком головы указал профессор на дверь в глубине помещения, над которым сохранилась вывеска «Зал самообслуживания».

Надо сказать, что данный продуктовый магазин ничем не отличался от других помещений подобного типа, разбросанных по Зоне. Стены, облицованные некогда белой, а ныне грязно-серой плиткой, с серыми проплешинами цемента там, где эта плитка отвалилась. Ржавые металлические каталки на полу для перевозки продуктов, напоминающие большие перевернутые клетки без дна. Грубо сколоченные, полуразвалившиеся от времени полки. Остатки прилавков, таких же топорно-угловатых, сбитых из дешевого ДСП, разбухшего от сырости…