Эволюция войн - читать онлайн книгу. Автор: Морис Дэйви cтр.№ 49

Несмотря на всю изначально демократичную природу ранних форм общества, там неизбежно возникает некоторая социальная дифференциация, хотя бы та, которая основывалась на личном превосходстве. Борьба за выживание делала необходимым сотрудничество и контроль и выдвигала на передний план наиболее способных мужчин. Обычно это был лучший охотник или рыболов, и в этом отношении все ему подчинялись. Власть и престиж также доставались тем, в ком уважали возраст, опыт, благочестие или мудрость. Последние качества обычно приносили их обладателю большой вес, и наиболее типичным обладателем такого авторитета был лекарь. Обычно это был наиболее проницательный человек в племени, который занимал чрезвычайно важную должность, поскольку считалось, что процветание группы зависит от благоволения богов и духов, с которыми он имел дело. Но старшинство достигалось также военным путем. Когда соревнование за жизнь приводило группы в состояние конфликта, давление на них становилось более интенсивным и возрастала необходимость в сотрудничестве и контроле. Функции воина тогда приобретали огромную социальную значимость. Следовательно, он занимал господствующее положение, особенно в условиях непрекращающейся вражды между группами. Во время войны лучший воин естественным образом становился лидером, который осуществлял централизованный и интенсивный контроль. Отвечая потребностям ситуации, он обладал большей властью, когда-либо дававшейся человеку в этой группе. Нередко один и тот же человек совмещал функции лекаря и военного вождя, концентрируя в результате в своих руках еще больше власти. В мирное время тем не менее властью обычно обладал старейшина или глава племени, мирный вождь, подобный сашему – вождю у американских индейцев. В такое время у вождей было мало рычагов управления, и племя было слабо организовано, власть осуществлялась демократично – за исключением преимуществ, которые давало превосходство конкретной личности, а в некоторых случаях такое племя было практически раздробленным. Такая ситуация была характерна для большей части первобытных племен. Многие типичные примеры из сотен, послуживших основой для этих выводов, приведены в приложении Л.

Этот предварительный обзор регулирующей системы первобытного общества должен служить основой для понимания влияния войны на организацию управления и власти. Самый примитивный уровень организации может быть найден среди мирных племен, например у эскимосов, веддов или тода. В других случаях элементарная организация сопутствует кочевой жизни. Примитивная политическая организация также характерна для некоторых довольно воинственных племен. Объяснение этому можно найти в том, что племенное единство делается невозможным из-за гражданской войны и внутренней борьбы или благодаря тому, что войны с внешним врагом не ведут к завоеваниям. Там, где регулирующая система сообщества находилась на элементарном уровне, мы находим, что там практически отсутствуют социальные классы и что социальная дифференциация преимущественно выражается в выделении отдельных членов племени – обычно лекаря и военного вождя – на основе их личных способностей. Так каким же образом постоянная война влияет на этот демократический и слабо организованный уровень развития общества?

В первую очередь война объединяет группу, как ничто другое. «Только неизбежная необходимость взаимодействия во время войны могла заставить первобытных людей сотрудничать». Несмотря на то что это утверждение Спенсера не совсем точно, поскольку оно оставляет без рассмотрения другие отдельные важные факторы, оно тем не менее совершенно справедливо в том, что война представляет собой главную объединяющую силу. Первобытные сообщества испытывают ощутимые изменения, когда война превращает неорганизованную силу в армию под командованием лидера, распоряжающегося жизнью и смертью воинов. Такое превращение описывалось путешественниками, которые становились свидетелями приготовлений, совершавшихся варварскими племенами перед захватом территории врага или для защиты собственных границ. «Провизию и имущество складывают в одном месте, воины клянутся в верности вождю, и частные ссоры тонут в общем патриотизме. Отдаленные родственные кланы объединяются против чужой армии, и соседние племена, не обладающие таким чувством национального единства, заключают союз, а их вожди соглашаются выполнять приказы выбранного всеми ими лидера». Племя должно объединиться, чтобы выжить, если оно не может организовать союз, оно уступает более организованным врагам. «В единстве сила» является настолько показательным принципом, что первобытные племена заучивают этот урок.

Индейцы карибы в мирное время не знали института лидерства, но «военный опыт научил их, что субординация так же необходима, как и храбрость». Хотя аргентинские абипоны не боялись и не чтили в мирное время своих вождей, они следовали за ними и слушались их во время войны. Независимые и даже враждебные племена бассейна Амазонки и Северной Америки объединялись против общего врага. Лига ирокезов, один из выдающихся примеров политической интеграции, была создана во время войны с гуронами. Возможно, ни у кого не было столь примитивной системы законов и управления, чем у тасманийцев, и никто не показывал меньшего единства в мирное время, но, как только начиналась война, они объединялись вокруг избранного вождя, которому обещали беспрекословно подчиняться. Каждое племя маори делилось на независимые кланы. «Как правило, между ними практически не было согласия, пока общий враг не начинал угрожать их племени. В таком случае они объединялись и вместе встречали врага, каждый клан под руководством своего вождя. Во всех остальных случаях кланы часто сражались между собой». Если начинался большой кризис, объединялась вся народность маори, хотя в обычных обстоятельствах каждое племя занималось своими делами. Страх перед врагами заставлял отдельные кланы куки-лушаи жить вместе в больших деревнях, но, как только угроза миновала, они возвращались к древней системе деревушек с единокровными жителями. Африканские багешу объединялись против общего врага, хотя в другое время сражались между собой. То же самое происходило у бедуинов.

Война не только объединяла людей, она давала развиваться режиму принуждения. На тропе войны дисциплина и субординация были необходимы. «В условиях сложного сотрудничества даже те, кто готовы сотрудничать, нуждаются в контроле сверху, поскольку успех подразумевает хрупкое равновесие деятельности множества индивидов, а слово должно распространяться дальше и обладать силой. Вот почему военное дело, великое первоначальное сотрудничество, обычно является матерью дисциплины». Война вызывает к жизни, возможно, величайшую силу интеграции из когда-либо известных, а ее следствием всегда было усиление власти правительства. Такое можно наблюдать и сегодня, и это не менее заметно у первобытных народов. В военное время личные интересы должны отступить перед главенствующим правом жизни в объединенном сообществе. Сегодня «государство для защиты жизни может посчитать необходимым установить огромные ограничения или даже тотально отрицать все права граждан. Во время войны подчеркиваются обязанности, а не права».

Взаимодействие и сотрудничество диктуются войной, но они будут эффективны только тогда, когда люди будут подчиняться по первой команде. «Нет такого положения дел, при котором такие различные человеческие качества, как храбрость и смекалка, не становились бы более заметными и не создавали бы и не увековечивали более высоко прославляемое неравенство, чем те враждебные отношения, в которых часто находились дикие племена по отношению друг к другу». Война – это великое испытание. В ходе безжалостного соревнования выбирался самый смелый и способный лидер. Он получал властные права, которых не было в мирное время. Чем дольше длятся войны или чем чаще они повторяются, тем больше возрастает сила такого лидера. Хотя предполагается, что властные полномочия оканчиваются вместе с военной кампанией (как это на самом деле происходило в некоторых неразвитых племенах), прослеживается тенденция превращения военного правления в диктатуру. Продолжительная война ведет к установлению постоянной власти вождя. Успешный военный вождь сохраняет свою власть в мирное время и становится вождем или королем. «История полна примеров великих вождей, которые благодаря своим военным способностям основывают государства и династии». Функции священников часто ассоциируются с королевским домом, а могущественные вожди и короли часто канонизировались и становились святыми или почитались как боги. Постоянная необходимость отражения внешнего врага развивала внутреннюю организацию общества и усиливала роль политического вождя.