Повседневная жизнь ацтеков накануне испанского завоевания - читать онлайн книгу. Автор: Жак Сустель cтр.№ 60

Пятьдесят лет спустя император Ашайякатль решился бросить свои войска на приступ города-побратима Мехико Тлателолько, когда пришел к убеждению, что его правитель старается заключить тайные договоры с соседними городами, чтобы обрушиться на Теночтитлан при первой же возможности. Когда между бывшими союзниками возникли напряженность и взаимное недоверие, даже самое банальное происшествие могло привести к конфликту: криков и брани торговок на рынке Тлателолько оказалось достаточно, чтобы вызвать войну между двумя городами.

Однако в целом сам конфликт, собственно военные операции начинались после долгих и утомительных переговоров. Когда Аскапоцалько, решив уничтожить ацтеков, начал военные действия, выдвинув свои аванпосты к границам города, нескольким мешиканским посольствам всё же удалось пройти сквозь их ряды с согласия противника, чтобы попытаться провести переговоры о мире.

Они закончились провалом перед лицом твердого намерения жителей Аскапоцалько покончить с опасным племенем, но до последнего момента передвижения делегатов и их встречи с вражеским правителем были окружены традиционным церемониалом.

Когда, наконец, стало ясно, что никакой надежды на мир нет, атемпанекатль Тлакаэлельцин {58} возглавил последнее посольство к правителю Аскапоцалько. Он принес ему в подарок плащ, венец из перьев и стрелы. Властитель враждебного города поблагодарил и попросил передать его благодарность Ицкоатлю, затем дал послу щит, меч и роскошную одежду воина, «побуждая попытаться вернуться домой живым и невредимым», сообщает Тесосомок. Все происходило по правилам куртуазного, рыцарского церемониала, согласно которому враги, готовящиеся сразиться, обращаются друг с другом с подчеркнутым уважением.

В ту эпоху, когда союз трех городов находился на вершине могущества, он скрупулезно соблюдал сложные правила, прежде чем ввязаться в конфликт. Военные меры сдерживались представлением о том, что город, который собираются включить в империю, и так уже в определенном смысле принадлежит ей по праву согласно официальной доктрине, изложенной выше. Если город признает это право, если он соглашается склониться без боя, тогда его даже не обложат данью: ограничатся добровольным «подарком», и мешиканское государство даже не пришлет чиновника, чтобы его взимать. Все будет основано на полюбовном соглашении.

У каждого из трех имперских городов были свои послы, которые последовательно играли свою роль в серии демаршей, посредством которых намеченную область пытались подчинить себе без войны.

Сначала к местным властям являлись послы Теночтитлана, именуемые куаукуауночцин {59}. Они обращались преимущественно к старикам, расписывая им бедствия, которые несет с собой война. Не проще ли будет, говорили они, если ваш правитель примет «дружбу и покровительство империи»? Для этого достаточно, чтобы он дал свое слово «никогда не быть врагом империи, впускать и выпускать купцов и их людей, хорошо обходиться с ними и вести торговлю».

Послы также просили правителя ввести в его храм изображение Уицилопочтли наравне с самым главным местным богом и отослать в Мехико подарок в виде золота, драгоценных камней, перьев и плащей. Прежде чем уйти, они вручали своим собеседникам определенное количество щитов и мечей, «чтобы никто никогда не мог сказать, что их победили предательски». После этого они покидали город и разбивали лагерь где-то по дороге, оставляя местным жителям двадцать дней (индейский месяц) на принятие решения.

Если по прошествии этого срока решение так и не было принято или если город отказывался покориться, прибывали послы от Тескоко — ачкакауцин {60}. Они объявляли местному правителю и его сановникам торжественное предупреждение: «Если еще через двадцать дней они не подчинятся, правитель будет наказан смертью согласно законам, постановляющим, что ему должны размозжить голову дубиной, если только он не погибнет на поле битвы или не будет пленен и принесен в жертву богам. Точно также все прочие воины из его свиты и его двора понесут наказание по воле трех вождей империи. Если, получив это предупреждение, правитель и вся знать его страны покорялись через двадцать дней, они были обязаны ежегодно преподносить трем властителям подарок, но в умеренных пределах, и пользовались милостью и дружбой троих вождей. Если же (местный) правитель отказывался, послы тотчас умащали ему правую руку и голову некоей жидкостью, которая должна была помочь ему сопротивляться яростному натиску имперской армии. Они возлагали ему на голову убор из перьев, текпиллотль ("знак благородства"), прикрепленный повязкой из красной кожи, и преподносили ему множество щитов, мечей и другого оружия». После этого они присоединялись к первым послам, дожидаясь истечения второго срока.

Порой новый двадцатидневный период завершался, а «мятежный» город так и не изъявлял покорность. Тогда в него прибывало с последним предупреждением третье посольство, направленное правителем Тлакопана. Эти послы обращались преимущественно к воинам города, «поскольку именно они примут на себя удар и тяготы войны». Они назначали третий и последний двадцатидневный срок, уточняя, что, если те будут упорствовать в отказе, имперские армии опустошат их страну, пленников уведут в рабство, а город обложат данью. Прежде чем уйти, они дарили чиновникам и военным щиты и мечи, а потом отправлялись к двум первым депутациям.

Когда истекал последний двадцатидневный срок, город и империя оказывались ipso facto в состоянии войны. Тем не менее, если это было возможно, для начала военных действий ждали, пока гадатели укажут благоприятный день, например, один из тринадцати знаков календаря, начинающихся с се ицкуинтли («Один-Собака» — период, посвященный богу огня и солнца).

Таким образом, мексиканцы намеренно лишали себя преимущества, которое дает неожиданность. Они не только давали противникам время подготовиться к обороне, но даже предоставляли им оружие, пусть и в символическом количестве. Всё это поведение, эти посольства, эти речи, эти подарки служат выражением идеала рыцарства, которого придерживались древнеамериканские воины.

В данном ритуале также прослеживается мысль о том, что война станет настоящим «судом богов». В конечном счете решение останется за ними, и нужно, чтобы это решение сохранило всю свою ценность без всяких подтасовок вначале, которые неминуемо имели бы место, окажись условия борьбы слишком неравными, а враг — застигнутым врасплох и неспособным сражаться.

В то же время ацтеки, демонстрируя сочетание идеализма и практического склада ума, которое столь часто встречается у индейцев, не колеблясь, прибегали ко всяческим военным хитростям. С началом военных действий они засылали к врагу тайных агентов, называемых кимичтин (буквально — «мыши»: «их называли так, потому что они передвигались по ночам или тайно, прячась», пишет Мотолиния), которые одевались и причесывались, как местные жители, и говорили на их языке. Для шпионажа использовали также переодетых купцов (науальостомека), возвращавшихся в области, где они уже бывали, торгуя своими товарами.